жизни любого бармена.
— Не знаю, — посмеивается Влад. — Че, малыш, возьмем тот “камаро”? — обращается ко мне с бахвальской ухмылкой.
— По-моему, — смотрю на него. — У нас в городе дороги не те.
— Да и пофиг, — смеется Влад. — Зато в кайф.
Не успеваю ответить, потому что из коридора, который ведет в неизвестную мне часть дома, вдруг высыпают люди.
Электрогитара замолкает, и комната наполняется запахами костра и улицы.
Атмосфера меняется мгновенно, потому что эта компания перетягивает на себя все внимание, и если до этого я считала, что искупалась в реалиях жизни аристократов нашего города, то ошибалась.
Черт…
Там человек восемь, включая… старшего Фролова.
“Не смотри…”, — велю себе мысленно, прикусывая губу.
Сглатываю застрявшую в горле слюну, наблюдая за это суматохой.
— Ну, наконец-то! — вскакивает Лена. — Я уж думала, вы решили отдельно затусить.
Две девушки, похожие на долбаных моделей с обложки, избавляются от своих шуб, переговариваясь и звонко смеясь. Через плечо одной из них перекинута сумка “гуччи”, и только теперь я окончательно понимаю, куда попала.
Еще одна девушка, одетая в стильный пуховик до пят, раскручивает обмотанный вокруг шеи шарф, и я узнаю… миловидную блондинку ростом значительно выше среднего, от вида которой у меня в животе появляется холодок.
Это она, его девушка.
Красивая.
— Дэн рыбу ловил, — очень симпатичный парень в большой дутой куртке опускает на пол термосумку.
— Ну, прекрасно, а мы тут ждем, с голоду помираем. А барин решил рыбу половить.
Огромная банка отборной красной икры, стоящая посреди журнального столика, мало тянет на голодовку, но у всех стандарты разные!
— Я никого не держал, — слышу хрипловатый голос, от которого по рукам бегут мурашки.
Еще три парня раздеваются, создавая своими разговорами веселый галдеж. На пол у стены опускаются еще две термосумки, пластиковый ящик и куча всякого инвентаря для приготовления шашлыков.
— Хочу глинтвейн! — пищит одна из модельных девиц, повисая на шее одного из парней.
Они страстно целуются, а Лену целует парень в большой дутой куртке.
От случившегося здесь революционного переворота у меня в виске начинает стучать.
Не зная, куда смотреть, смотрю то в стену, то в потолок, то на свой телефон.
От мандража сжимаю пальцы в кулаки, боясь, что Влад почувствует мое напряжение. Но как бы я ни контролировала свои глаза, они все равно находят во всей этой толчее знакомые широкие плечи, одетые в черную военную куртку с нашивными карманами.
По телу волной проносится что-то горячее. Мне становится жарко. Хочется ерзать. Вижу коротко стриженный темноволосый затылок, и ладони начинают потеть.
Черт. Черт. Черт.
Сидящий напротив Антон подрывается с дивана и спешит пожать Денису Фролову руку.
— Здорово, — улыбается во все тридцать два. — Вот это я удачно зашел.
— Привет, — кивает тот, бросая спокойный взгляд на гостиную.
Кажется, во всей этой суете он — самая спокойная единица и, судя по тому, что на своей чертовой рыбалке он никого не держал, все мерзли рядом с ним по собственному желанию, поэтому делаю вывод — именно он у вновь прибывших — предводитель, вокруг которого все вертится.
Он тут гвоздь программы, ведь следом за Антоном пожать ему руку спешит недобитый музыкант Лекс.
— Ого, какие люди! — фонтанирует он энтузиазмом.
Наблюдаю исподтишка, скребя пальцами свою коленку.
Яркие голубые глаза этого Дениса осматривают гостиную. Мажут по моему лицу беглым взглядом, который не выражает ничего.
Мне должно быть плевать на его равнодушие, но живот только сильнее скручивает.
“Не смотри…”, — повторяю жалобно.
— Здорово, — приветствует Влада парень Лены.
— Привет, бро, — Влад салютует ему кальянной трубкой.
— Привет, — смотрит тот на меня с легким любопытством.
— Это Карина, — Влад треплет волосы на моей макушке, и я тут же провожу по ним рукой, чтобы привести в порядок.
— А. Привет, Карина, — тянет парень. — Марк.
— Привет, Марк, — отвечаю не так уверенно, как бы мне хотелось.
— Пошли со мной, — возникает рядом с ним Лена.
Обнимает ладонями его щеки, заставляя смотреть на себя.
— Поможешь посуду принести.
— Лады, — отвечает тот.
Они скрываются в ведущем на кухню коридоре, пока один из вновь прибывших раздвигает деревянные двери, за которыми еще одна зона отдыха. Обеденная, но устроенная с комфортом. Вокруг большого деревянного стола мягкие глубокие кресла, из окна почти во всю стену открывает офигенный вид на замерзшее озеро, и вдалеке я вижу большой деревянный причал.
— Пойду, с пацанами потрещу, — объявляет Влад, вставая.
— Угу… — отодвигаюсь в сторону.
Вокруг стола начинается суета. Из термосумок возникают контейнеры, от которых по дому распространяется запах жареного мяса.
Сидя в одиночестве на диване, понятия не имею, куда себя деть. Я там точно лишняя. Даже чудик Арсений крутится вокруг Фролова старшего, что-то суетливо ему рассказывая.
Тот слушает, качая головой и улыбаясь. Являя мне свой профиль с тяжеловатым подбородком и мощную спину. Он снял толстовку и бросил ее на кресло. На спине под футболкой отчетливо угадываются крупные лопатки. Его задница обтянута камуфляжными брюками с карманами на бедрах, и эти брюки сидят на нем так, что у меня во рту собирается слюна.
Вскочив с дивана, иду к окну в противоположной стороне комнаты и набираю маму, надеясь, что волшебное действие ее голоса придушит раздирающее меня нервное напряжение и проклятый трепет, носящийся по телу.
Глава 8
— Я на месте, и у меня все хорошо, — говорю жизнерадостно, как только мама отвечает на мой звонок. За моей спиной шум и возня тринадцати человек. Звенит посуда, раздается женский смех. — Хоть у кого-то в нашей семье все хорошо, — радуется она. — Почему ты у меня такая умница? — Потому что, когда ты была беременна мной, — предполагаю, — ты не каталась на “банане”. — То есть, твоя сестра пьет мою кровь, потому что ее тряхнуло в животе? — фыркает мама. — Ага, — улыбаюсь. — У-у-у… у вас там весело, — реагирует она на очередной гитарный аккорд, который ударяет мне в спину. — Эм… да… — оборачиваюсь. — Ладно, я пойду. — Только не напивайся, — просит мама. — Фу… — говорю ей. — Я все еще помню твой выпускной, — настаивает она. — Да уж… — бормочу. — Такое никогда
