– Да, она говорила мне, хотя это, возможно, просто сдают нервы. С некоторыми невестами такое бывает. Как, впрочем, и с женихами, – сухо добавила она. – Уикхэмы остановились здесь?
– Да, а что?
– Судя по всему, нам надо до свадьбы удерживать их на расстоянии от жениха и невесты, насколько это возможно.
– Но родители Руперта хотят быть с ним и хотят поближе познакомиться с Ванессой, так что…
– Никаких «но» быть не может, – проговорила Чес с нотками юмора. – Ты ведь владеешь чартерной авиалинией?
Он нахмурился, затем кивнул.
– Они уже бывали в Австралии?
– Нет.
– Ну, так сколько всего чудесного им можно показать! Они могут провести несколько дней на Барьерном рифе, еще несколько дней в Айерс-Рок, может, немного времени в Какаду. Руперт может поехать с ними, и Ванесса тоже. – Чес перевела дыхание. – Это, по крайней мере, отвлечет их и успокоит нервы Ванессы. Впрочем, если хочешь, я могу попытаться выяснить, насколько серьезны ее сомнения. Иногда легче довериться постороннему.
Том Хокинг сделал глубокий, долгий вдох.
– Черити Бартлетт, ты только что стоила мне небольшого состояния, но ты гений. Почему я сам до этого не додумался?
– Я не буду на это отвечать, – пробормотала она, и глаза ее задорно заблестели. – Есть только одна проблема. Не будет ли твоя мама возражать, если Ванесса на некоторое время уедет со своими будущими родственниками?
Том нахмурился.
– Ну, она же не сразу потеряет Ванессу. Они с Рупертом планируют побыть здесь еще немного. Но… не могла бы ты еще больше занять ее всеми приготовлениями?
– Конечно.
Он задумчиво посмотрел на Чес.
– Для двух людей, которые никак не могли поладить, мы делаем явные успехи.
Глаза Чес расширились. Она не могла этого отрицать.
Она спасла вместе с ним ребенка, они вместе смеялись, он обнимал и целовал ее, и на нее произвели впечатление не только сила Тома, но и многие другие качества, проявившиеся в нем. Его забота о Мэри Бакстер и ее сыновьях, растущих без отца, например…
Просто сидеть и пить с ним шампанское было приятно, но…
Она внезапно отвела взгляд, когда в голове у нее зазвенели предупреждающие звоночки, и выражение ее лица изменилось.
Видимо, он заметил это, потому что спросил:
– Ты сожалеешь об этом, Чес? Давай не будем ходить вокруг да около. Меня все еще преследуют видения тебя в красной шелковой сорочке – и ничего больше.
Чес сглотнула и выпалила, даже не подумав:
– Ты ничего не предпринимал по этому поводу.
Он коротко улыбнулся.
– Ты совершенно ясно дала понять, что не хочешь этого. Теперь ты говоришь, что сожалеешь?
– Нет! То есть… я хочу сказать, если для тебя это что-то серьезное, то… – она помолчала, подыскивая нужные слова, – впрочем, возможно, серьезность – неподходящее слово.
– Короткая интрижка, кувыркание в сене – ты полагаешь, что это все, к чему я стремлюсь? – Он вскинул брови. – Откуда тебе, черт побери, знать, что я думаю?
Чес прочистила горло.
– Возможно, уместно будет сказать, что по причинам, о которых я не хочу говорить, у меня в данный момент нет желания завязывать отношения с мужчинами.
– Как так?
– Э… это мое дело.
– Ты хочешь сказать, что швыряешь всех мужчин в одну кучу с тем, который бросил тебя у алтаря? – Он уставился на нее. – Думаешь, это разумно?
– Я думаю, – процедила Чес сквозь зубы, – это очень разумно. И так уж случилось, что это я бросила его у алтаря. Это я отменила свадьбу. – Она резко замолчала и грозно нахмурилась. – Кто тебе рассказал об этом?
Он пожал плечами.
– Ванесса.
– Просто взяла и ни с того ни с сего рассказала?
Он окинул ее ироничным взглядом.
– Нет, не просто взяла и рассказала. Я спросил, что она знает о тебе.
– Зачем?
– Вини в этом опять же свою красную ночнушку. Или свою неспособность отличать правую сторону от левой.
– Ты ведь не сказал ей, почему спрашиваешь, нет? – Ее взгляд стал испуганным.
Он позволил себе легкую улыбку.
– Я сказал ей, что ты, похоже, всецело посвящаешь себя своей карьере. Она ответила, что это наверняка из-за того, что какой-то подлец бросил тебя у алтаря.
Чес готова была пристрелить себя за то, что доверилась сестре Тома.
– И еще она проговорилась, – добавил он, – что с тех пор ты не завязываешь ни с кем серьезных отношений.
– Я… нет… то есть да.
– Не кажется ли тебе, Чес, что это именно тот случай, когда говорят, что горшок котел сажей корил? Если ты отвергаешь не всех мужчин и не настроена на серьезные отношения, то мы могли бы доказать, что не так уж не подходим друг другу, как ты считаешь…
– Да, я отвергаю не всех мужчин, – сдержанно ответила она, хотя уже начинала злиться. – Вот, например, если бы Руперт Литон, лорд Уивер, уже не был занят, я была бы не прочь узнать его получше.
У Тома округлились глаза, затем он рассмеялся.
– Я всего лишь хотела сказать, что предпочитаю его тип, – пояснила Чес. – Однако, – она поднялась и сгребла в охапку свои вещи или, по крайней мере, попыталась, – это мое дело, а не твое. Я буду жить в той же самой комнате?
– Понятия не имею. Пожалуй, было бы целесообразно поселить тебя рядом с ванной. – Он наклонился и поднял черный кружевной лифчик и красную шелковую ночнушку. – Я понесу это, – с невинным видом добавил он и ослепительно улыбнулся. – Где ты будешь жить, знает Арнольд, наш домоправитель. Он обычно вывешивает список. Мы можем свериться с ним.
– Тебе все это доставляет удовольствие, верно? – обвиняюще спросила Чес.
Он взглянул на ее вещи, которые держал в руках.
– Это определенно навевает воспоминания о нашей первой встрече, Чес.
Она резко развернулась и зашагала в сторону кухни.
Кремовая спальня, в которую ее на этот раз поместили, была меньше предыдущей, но зато у нее была своя ванная, а французское окно выходило на боковую веранду, с которой открывался чудный вид на реку.
Чес свалила свои вещи на кровать и повернулась к Тому.
Он отдал ей рубашку и лифчик и поставил баночку увлажняющего крема на тумбочку.
– Полагаю, мне вот-вот будет велено убираться?
Едва заметный огонек вспыхнул в голубых глазах Чес.
– Тебе здесь больше нечего делать, – сдержанно сказала она, затем огонек превратился во вспышку раздражения. – И не надо пытаться заставить меня чувствовать себя виноватой!
– Ты всегда такая раздражительная и неприступная?
– Нет… я… – она замолчала и отвела глаза. – Если тебе кажется, что ты налетел на кирпичную стену, извини, но я ничем не могу помочь.
Наступило молчание. Они долго смотрели друг на друга, и Чес начала сомневаться, права ли она была, когда сказала, что не может помочь.
