Уж если общество взрослых дяденек дозволяет старикам нищенствовать, а детям сиротствовать, то надо быть последовательными.
Закрываться щитом из детей — законное право любого бандита.
Закон Маугли (21.12.2012)
В стране, внедрившей капитализм без профсоюзов и торгующей всем: от депутатского кресла до места в яслях — отмена торговли детьми есть сугубо революционное решение. Наперекор всему — детьми не торгуем. Всем торгуем, а детьми теперь не торгуем.
Ученые должны отчитываться за эффективность проживания на земле, а дети пусть живут, не принося денежной пользы Родине.
Сколь благородно такое решение.
Продавать ребенка анти-патриотично, дети-сироты, подкидыши, сопливые и неухоженные малолетки — это будущее страны. Звучит по-спартански твердо.
Безусловно, в спартанском или афинском государствах именно так и поступили бы.
Впрочем, греки бы ахнули, узнав, что в детский сад и ясли можно отдать ребенка за плату, превышающую зарплату матери.
Греки бы подивились повороту судьбы спасенного от ига ребенка.
А как дошло бы до платного образования, до пропасти между провинцией и столицей, между богачами и нищими — греки бы приуныли.
Стоит ли спасать тогда? Спартиаты изумились бы, узнав, что можно выселять детей из домов, отключать у детей отопление, если родители не заплатили корпорации за газ.
И уж вовсе бы древние греки обалдели, узнав, что можно торговать оружием, из которого потом могут выстрелить по твоим же детям.
А уж если бы древние греки узнали, что природные ресурсы страну отданы в частные руки, а торговля ими (т. е. будущим спасенных детей) ведется не ради детей — древние бы греки сказали: а может лучше бросать их в пропасть? Или все-таки продать?
Вероятно, древние греки сказали бы, что данные казусы не сочетаются с благородным намерением дать детям свободу. Общество, которое живет с такими порядками, сказали бы они, не имеет права ставить вопрос об ответственности за своих детей.
Все в стране уже организовано максимально безответсвенно в отношении будущего детей: недра земли розданы частным воротиалам; стоимость жилья не позволяет жилье иметь; медицина, экология и питание превращают любой детский недуг в нерешаемую проблему; разрыв между богатыми и бедными унизителен. Многие детские заболевания вообще не лечатся, или лечатся так плохо, что лучше бы не пробовали лечить.
Если торгуют всем детским будущим, оптом и в розницу, то с какой стати именно детьми не торговать? Вероятно, греки приняли бы во внимание то, что происходит со спасенными детьми в дальнейшем.
Практически все дети, если только получают эту возможность, из России уезжают все равно, как только подрастут — за лучшим образованием и интересной работой. Возможно, некоторые из спасенных от неволи младенцев, когда вырастут, все-таки останутся на Родине, особенно если их заберут в труднодоступные районы, где получить образование им не удастся. А может быть, кому-то повезет в отечестве, и ребенок станет менеджером или колумнистом.
Собственно, в нашей стране широко востребованы только четыре профессии: менеджеры корпораций, колумнисты, чиновники и митингующие; прочие находят себе лучшее применение за рубежом.
Хорошо бы этому положить конец.
В связи с отменой торговли детьми — отмены ожидают следующие анти-патриотические явления:
1) торговля детским образованием и пребыванием в детских садах
2) торговля детским здоровьем и здоровьем родителей детей
3) торговля и спекуляция жилплощадью, на которой проживают дети и их родители
4) торговля природными ресурсами страны, в которой предполагается проживание спасенных
детей — данная торговля должна приносить доходы только детям и коллективу, то есть будущему
5) низкие пенсии бабушек и дедушек
унижение стариков не способствует хорошему воспитанию
6) нарко-трафик — о котором молчат, потому что он кормит многих
Все вышеуказанное требуется отменить до того, как запрещать торговлю детьми.
Впрочем, торговать детьми действитеьно аморально — надо их с благодарностью передавать только в хорошие руки. Надо следить за их жизнью и условиями быта — пусть хоть это сумеют отечественные институты, если иного не могут.
Детей желательно отдать на воспитание в другие страны, потому что здесь их воспитывать абсолютно некому: сами мы не в силах воспитать детей — и мы это доказали за последние двадцать лет. Доказали полностью и окончательно. Это разве не видно?
Мы отдали страну мерзавцам в управление — и вы хотите оставить детей здесь?
Ирландцы, французы, евреи, англичане — все, кто имел тень возможности спасти детей от зла в своей стране, вывозили их за моря. Детей первыми сажали в шлюпки на гибнущем Титанике.
А вы — отпихиваете их от шлюпок с непонятным сладострастием горделивых утопленников. Пусть тоже тонут, сукины дети!
Мы создали страну жлобов, лакеев, приспособленцев, воров, карикатурных оппозиционеров и бессердечного правительства. Мы создали страну с плохими лекарствами, отвратительным образованием, фальшивым искусством и бесконечным сервильным менеджментом.
И у кого-то хватает дури — рекомендовать воспитание сирот здесь?
Воспитайте сначала себя.
А пока что — детям лучше идти к волкам, как Маугли.
Основания гражданских эмоций (25.12.2012)
Наступает пора семейных праздников — естественно говорить о детях и сиротах.
Хочу обратиться и к тем, кто именует себя «либералами», и к тем, кто называет себя «патриотами». Каждый из вас переживает за народ, и, надо надеется, переживает искренне.
Хорошо бы не забыть, что помимо эмоций и гнева друг на друга — существуют реальные дети.
Речь идет о детях, а не о том, как одно печатное издание посрамило другое печатному издание.
Обращаюсь ко всем журналистам с предложением.
Чтобы предложение прозвучало внятно, поясню его конкретным примером.
Все мы знаем о сталинских преступлениях и о жертвах ГУЛАГа. В отношении этой трагической страницы истории также ведутся споры: некоторые патриоты оправдывают жертвы, а некоторые либералы преувеличивают количество убитых. При этом часто возникает впечатление, что реальная картина происходившего не интересна вообще никому — люди порой говорят: точно ничего мы узнать не можем.
Между тем, узнать можно почти все. Можно получить сегодня практически все необходимые документы в архивах: справки и приказы ксерокопируют, переплетают, продают. Также издано много подробнейших исследований, проведенных как отечественной наукой, так и зарубежными историками. Известны распоряжения Сталина по дням и часам, расстрельные приказы, подписанные лично им, и Хрущевым, и Молотовым, и тройкой Хрущев-Ежов-Успенский, и лично визированные Сталиным проскрипционные списки, и внесенные рукой Молотова добавления, и вписанные рукой Сталина фамилии. Долгая работа, но она делается — все цифры и даже большинство имен сегодня можно восстановить. Вопрос в том, что удобнее пользоваться неким знанием «вообще», нежели знанием конкретным.
Теперь вернусь к проблеме сирот и нового закона.
Очевидно, что проблема стала общественно значимой.
Множество журналистов, колумнистов, и просто граждан высказало свое мнение. Но никто не знает, ни о каком количестве детей идет речь, ни того, здоровы дети или больны, а если больны, то чем конкретно, сколько детям лет, кто от них отказался, а кто хочет брать в семью.
Эта анонимность гражданского чувства не помогает, напротив: анонимными делаются эмоции, и каждый из спорщиков изрекает среднеарифметическую банальность.
В дискуссию необходимо внести предмет дискуссии.
Предлагаю печатные издания посвятить публикации подробного списка всех сирот. Детей следует перечислить поименно, с датами рожения, с описанием недуга — и указанием как на возможности принимающей стороны, так и с указанием на причину отказа таковой стороне.
Две строчки про каждого ребенка — сложно ли для страны?
Ведь столько энтузиастов. Ведь так хотим правды.
Не думаю, что данная подробная публикация займет более одного номера «Коммерсанта», «Российской Газеты», «опенспейса», «Граней», «Новой газеты».
Если список всех сирот невозможно опубликовать в одном номере «РГ» или «Коммерсанта», значит надо разделить этот список на пять-семь-десять частей по алфавиту и дать одновременно во всех значимых газетах — а в социальных сетях поместить весь список детей-сирот целиком.
Причем данный список должен быть рабочим — на нем должны появляться и обновления, когда поступают новые сироты, и информация о тех, кто попал в семью.
Это кропотливая работа — почти как поиск имен репрессированных в тридцатые годы.
