— Да, они учатся языкам и партизанской войне и всему-всему о стране, если их схватят, они будут знать названия всех старых футбольных команд и все такое прочее.
— Это мальчики, Гарриет. Ты не подумала хорошенько.
Больше всего на свете Гарриет ненавидела, когда Оле-Голли говорила, что она не подумала хорошенько. Хуже мыла во рту.
— О чем ты говоришь? — тихо спросила она.
— Как насчет девочек? Чему они учатся?
— Тому же самому.
— Тому же самому и кое-чему другому. Помнишь телефильм о шпионке, которую звали Мата Хари[9]?
— Да…
— Ну, подумай. Где она шпионила? Там не было никакой партизанской войны, правда? Она ходила на приемы, да? Помнишь ту сцену с генералом — или кто он там был? Она ведь танцевала с ним, помнишь? Как же ты собираешься быть шпионкой, если не умеешь танцевать?
«Должен же быть на это какой-то ответ», — молча размышляла Гарриет, но ничего не могла придумать. Она только громко сказала:
— Гм-гм. — И тут ей пришло в голову: — Мне придется надевать эти дурацкие платья? Я что, не смогу носить шпионскую одежду? В ней куда удобней учиться танцевать. Мы, когда учимся танцевать в школе, надеваем гимнастические костюмы.
— Конечно, нет. Можешь ты себе представить, чтобы Мата Хари танцевала на балу в гимнастическом костюме? Прежде всего, если ты носишь шпионскую одежду, всякий догадается, что ты шпионка, и чего ты добьешься? Нет, ты должна одеваться, как все остальные, тогда у тебя все получится и никто ни о чем не догадается.
— Да, это правда, — Гарриет была ужасно несчастна. Она и впрямь не могла представить себе Мату Хари в гимнастическом костюме.
— Теперь, — Оле-Голли встала, — ты бы лучше спустилась вниз и сказала родителям, что передумала.
— Как мне сказать? — смутилась Гарриет.
— Просто скажи — передумала.
Гарриет решительно встала и промаршировала вниз в столовую. Родители пили кофе. Она встала в дверях и громко провозгласила:
— Я передумала.
Оба недоуменно уставились на нее. Она повернулась и вышла из комнаты. Больше говорить было не о чем. Поднимаясь по ступенькам, она услышала, как отец произнес:
— Ну и дела, мисс Голли просто волшебница. Что бы мы без нее делали?
Гарриет не знала, как сказать Джени о своем поражении, но твердо решила это сделать. Во время завтрака Спорти и Джени сидели и смеялись над новым изданием школьной газеты. У каждого класса средней школы и у старшеклассниц там была своя страница. Ученики младших классов считались еще настолько глупыми, что им своей страницы не полагалось.
— Посмотри, ну просто смешно, — Джени показала на статью Мэрион Хоторн о валяющихся повсюду фантиках от конфет.
— Она это написала, потому что мисс Уайт говорила о фантиках на общем собрании в первый день, — фыркнула Гарриет.
— А о чем еще? У нее не хватит сообразительности придумать свое, — Спорти откусил кусок сваренного вкрутую яйца. Спорти сам готовил свой завтрак и чаще всего ограничивался яйцами.
— Глупо и скучно, — отозвалась Гарриет. — Вот послушайте: "Мы не должны бросать обертки от конфет на землю. Их надо класть в мусорные корзинки, которые приготовлены для этой цели ". Хоть бы придумала чего-нибудь новенькое. Мы это слышим практически каждый день.
— Я бы ее саму положила в мусорную корзинку, — злорадно произнесла Джени.
— Мой отец говорит, что нужно сразу же зацепить внимание читателя, а потом удержать его, — сказал Спорти.
— Ну, она его уже потеряла, — вставила Гарриет.
— Ты должна писать, Гарриет, ты же писатель, — предложил Спорти.
— Я этого делать не стану, даже если бы они мне приплатили. Пусть сами пишут для своей дурацкой газеты, — нахмурилась Гарриет, дожевывая бутерброд.
— Их всех надо взорвать, — сказала Джени.
Они жевали в молчании.
— Джени… — последовала такая пауза, что двое других удивленно взглянули на Гарриет. — Похоже, они меня достали, — грустно проговорила она.
— Бутерброд отравлен? — вскочила Джени.
У Спорти кусок яйца выпал изо рта.
— Нет, — быстро сказала Гарриет. Самое трудное было позади. Она добавила угрюмо: — Я имею в виду школу танцев.
Джени села и так посмотрела на Гарриет, как будто та сказала что-то ужасно невежливое.
— Школа танцев? — расхохотался Спорти, подбирая крошки с колен.
— Да, — грустно кивнула Гарриет.
— Как же я рад, мой отец слыхом не слыхивал о таком, — Спорти продолжал хихикать.
— Похоже, — грустно продолжила Гарриет, — я должна это сделать, если хочу быть шпионкой.
— Кто когда слышал о танцующих шпионках? — Джени так рассердилась, что даже не смотрела на подругу.
— Мата Хари, — тихо сказала Гарриет, но поскольку Джени не повернулась, добавила погромче. — Ничего не поделаешь, Джени.
Джени взглянула на нее.
— Я знаю, — сказала она грустно, — я тоже иду.
Теперь все было в порядке, и счастливая Гарриет принялась за второй бутерброд с помидором.
После школы, вернувшись домой, чтобы пополдничать молоком с печеньем, Гарриет вспомнила, что сегодня четверг и, значит, вечером Оле-Голли выходная. Пока она бежала вниз на кухню, ее осенила интересная мысль, и она остановилась, как вкопанная. Если у Оле-Голли есть друг, а Оле-Голли сегодня вечером выходная, может быть, она пойдет встречаться со своим другом. И… если она пойдет встречаться с другом, то Гарриет может проследить за ней и взглянуть на него. Потрясающая идея. Придется быть особенно осторожной и необычайно искусной, чтобы узнать, когда, где и с кем Оле-Голли проводит вечер. Если Оле-Голли отправится куда-нибудь в ночной клуб, как ее родители, тогда Гарриет не удастся за ней проследить. Это никак невозможно, придется подождать, пока она станет, как Мата Хари.
Но ЕСЛИ, например, друг Оле-Голли зайдет за ней, ТОГДА Гарриет по крайней мере сумеет на него посмотреть. Грохоча каблуками по лестнице, Гарриет продолжала обдумывать свой план. Оле-Голли пила чай. Гарриет уселась за стол, кухарка поставила перед ней печенье и молоко.
— Ну, — ласково произнесла Оле-Голли.
— Ну? — отозвалась Гарриет. Она теперь по-новому смотрела на Оле-Голли. Как Оле-Голли относится к своему другу? Так же, как Гарриет к Спорти?
— Ну, если дождь не польет, будет продолжительная засуха, — тихо сказала Оле-Голли и улыбнулась в чашку.
Гарриет с любопытством взглянула на нее. Как хорошо, что Оле-Голли никогда не задает дурацких вопросов типа «Как сегодня было в школе?», «Как у тебя с арифметикой?» или «Собираешься пойти погулять?» На подобные вопросы нельзя было ответить, и Гарриет казалось, что Оле-Голли была единственным взрослым человеком, который это знал.
— Куда ты идешь сегодня вечером? — внезапно спросила Гарриет. Она не могла придумать, как бы узнать по-хитрому, чтобы Оле-Голли не догадалась. Иногда спросить напрямую лучше всего.
— Ну, это в сущности не твое дело, — отозвалась Оле-Голли, — но я тебе отвечу. Я собираюсь встретиться кое с кем и ухожу в пять часов, а когда вернусь, ты должна уже крепко спать.
«Я бы не была в этом так уверена», — подумала про себя Гарриет и спросила:
— Родители тоже уходят вечером?
— Да, ты со мной остаешься, — проворчала кухарка.
Такие вечера Гарриет не любила. Кухарка не хотела ничем заниматься, только читала свой журнал, а потом шла спать. Гарриет ненавидела тишину в доме, пустоту, которая обнимала ее, как только дверь за родителями захлопывалась, после их веселого напоследок «Будь хорошей девочкой и ложись вовремя». Она не возражала, если они уходили в те вечера, когда Оле-Голли была дома, потому что они вдвоем играли в шашки или вместе смотрели телевизор.
— А как там погода? — неожиданно спросила Оле-Голли.
— Неплохая, — отозвалась кухарка. «Ага, — подумала Гарриет, — похоже, она собирается встретиться с кем-то на улице». Девочка встала из-за стола.
— Ну, — сказала Оле-Голли, — я тебя только завтра увижу?
— Почему?
— Ты ведь собираешься пойти погулять?
— Нет.
— Нет? — недоуменно переспросила Оле-Голли.
— Нет, — с оттенком торжества в голосе ответила Гарриет, — я собираюсь побыть у себя в комнате.
— Ну, тогда я тебя увижу перед тем, как уйду. Я ухожу около пяти, — Оле-Голли налила себе еще одну чашку чая. Гарриет вышла из комнаты. Пять часов. Наверно, стоит около пяти затаиться где-нибудь, откуда видна входная дверь. Это очень интересно. Добравшись до своей комнаты, она записала в блокнот:
КУДА ЛЮДИ ХОДЯТ В ПЯТЬ ЧАСОВ? ЧАЙ ОНА УЖЕ ПИЛА. НЕ ПОЙДЕТ ЖЕ ОНА СНОВА ПИТЬ ЧАЙ. КИНО? ОЛЕ-ГОЛЛИ НЕ ЛЮБИТ КИНО. ОНА ГОВОРИТ, КИНО ОТРАВЛЯЕТ МОЗГИ. ЦИРК СЕЙЧАС В ГОРОДЕ, ЕСЛИ БЫ Я С КЕМ-НИБУДЬ ВСТРЕЧАЛАСЬ, Я БЫ ПРЕДЛОЖИЛА ПОЙТИ В ЦИРК. Я ЛЮБЛЮ ВСЯКИХ УРОДЦЕВ. МОЖНО ПЕРЕЙТИ ЧЕРЕЗ ДОРОГУ, И СПРЯТАТЬСЯ ЗА ДЕРЕВОМ В ПАРКЕ, И ОТТУДА СЛЕДИТЬ ЗА ВХОДНОЙ ДВЕРЬЮ.
Без четверти пять она прокралась мимо комнаты Оле-Голли. Гарриет слышала, как Оле-Голли одевается и насвистывает. Похоже, она в хорошем настроении, если свистит.
