Разумеется, Гитлер этого хотел. И он с удовольствием воспринял предложение Эльзы посмотреть несколько предметов мебели, которые ей больше были не нужны. Между тем были моменты, когда даже этой щедрости не хватало, – моменты, когда Гитлер и его партия стояли на грани банкротства. Сам Гитлер описывал эту ситуацию следующим образом: «Я подписал для партии вексель на 40 000 марок. Деньги, которых я ожидал, не пришли, партийная касса была пуста, срок оплаты приближался, а я не имел даже надежды собрать деньги. Мне уже начали приходить мысли о самоубийстве, так как другого выхода мне не оставалось. За четыре дня до срока оплаты я рассказал госпоже тайной советнице Брукман о моем бедственном положении, которая сразу же взяла дело в свои руки, позвонила тайному советнику Кирдорфу и велела ехать к нему. Я рассказал Кирдорфу о своих планах и сразу же расположил его к себе. Он предоставил в мое распоряжение деньги, и так я смог вовремя погасить вексель». Этот тайный советник Кирдорф был основателем большого предприятия по добыче и переработке угля и стали в Рурской области. Он помог Гитлеру установить контакты с наиболее влиятельными из «стальных королей» Германии.
Гитлер с удовольствием пользовался финансовой поддержкой Эльзы Брукман, но любил и подшучивать над ней. «Я знаю одну женщину, – рассказывал он как-то, – голос которой от возбуждения стал хриплым, когда я перекинулся парой слов с другой женщиной». Эту женщину он больше не называл «госпожа тайная советница», а просто «Брукман» – и Гитлер описывал, как она исключила одну светскую даму из списка приглашаемых гостей только потому, что та однажды улыбнулась Гитлеру. Ревность Эльзы Брукман, очевидно, относилась к тем немногим явлениям в жизни Адольфа Гитлера, которые доставляли ему удовольствие.
Хелена Бехштейн и Эльза Брукман были наверняка важнейшими благотворительницами, которые поддерживали Гитлера уже в начале 20-х годов. Но они были не единственными. Не только в предпринимательских, но и в аристократических кругах были дамы, расположенные к Гитлеру. Баронесса Лили фон Абегг жертвовала ему деньги и предметы искусства. Гертруда фон Зейдлиц относилась к тем, благодаря кому он смог выпускать ежедневную газету «Фёлькише беобахтер» – она была совладелицей финской бумажной фабрики и имела много денег. Восторженной поклонницей Гитлера в аристократических кругах Германии была, без сомнения, и жившая в Берлине Виктория фон Дирксен. Вдова тайного советника была одновременно и национал-социалисткой, и, как многие ее современники, монархисткой. В отеле «Кайзерхоф», куда обычно она приглашала Гитлера на свои «четверги», собирались только избранные гости из мира экономики, политики, дипломатии и аристократии. Там она знакомила Гитлера с влиятельными господами со всего мира. Она заботилась о том, чтобы ему в 1922 году было разрешено выступить с докладом в аристократическом «Берлинском национальном клубе», где он смог завести полезные связи в националистических кругах Северной Германии.
Временами в доме Виктории фон Дирксен на еженедельные совещания собирались Гитлер, Геринг, Геббельс и другие крупные националистские политики. Виктория фон Дирксен на каждом приеме прикрепляла к груди свастику так, чтобы она была хорошо видна. И она научилась, как никто другой, восхищенно закатывать глаза, когда кто-либо в ее присутствии произносил имя Гитлера – даже вскользь. Но с годами Гитлеру надоела его поклонница, и 15 декабря 1933 года он дал ей это понять.
В этот вечер еврейская журналистка Белла Фромм посетила концерт «Ла Скала» в Берлинской опере. Свои впечатления она писала так: «Джильи давал благотворительный концерт в пользу „зимней помощи“. Все было напыщенно, но очень ловко поставлено. Орды СА перед театром готовили Гитлеру прием, который требовала „его божественность“… Я сидела недалеко от ложи Гитлера – номер семь. Зал был набит до отказа, так что господа во фраках и дамы в парчовых одеждах толпились у сцены. Когда аплодисменты после первой арии Джильи утихли, весь зал ждал следующей, внезапно раздались новые аплодисменты в ложе номер семь. Сильные аплодисменты! Гитлер – хороший актер. Джильи был забыт. Все слушатели, обычно безупречно ведущие себя, разразились громкими торжествующими криками. Букеты фиалок летели в ложу семь. Люди взбирались на стулья и перила, чтобы лучше видеть „фюрера“. У меня кровь застыла в жилах. Он сидел в своем отвратительном коричневом одеянии между Магдой Геббельс и супругой итальянского посла – красавицы и чудовища. В следующей ложе, к великому раздражению Гитлера, сидела Виктория Дирксен. Говорят, Гитлер очень жалеет, что ему приходится так часто сидеть вблизи этой „старой ведьмы“. Потому он издал приказ, чтобы в будущем в этом отношении были приняты меры. „Старая ведьма“, которая была отделена от славы и почести толстой стеной ложи, казалось, негодует от ревности и зависти».
После прихода Гитлера к власти также и Хеленой Бехштейн овладела ярость по отношению к тому, кого она называла «волчонком». Хелена относилась к тем немногим женщинам, которые отваживались критиковать Гитлера. Человека, которому она подарила собачью плетку, она теперь называла «жалким подобием рейхсканцлера». Но прозрение пришло слишком поздно. Во время байротского музыкального фестиваля состоялся последний разговор между Хеленой Бехштейн и ее бывшим воспитанником. Она дала ему свой адрес в Байройте и пригласила посетить ее. Гитлер не ждал ничего хорошего. Его адъютанты уже давно называли Хелену «ужасом партии», и ему совершенно очевидно было неприятно засвидетельствовать ей свое почтение. Он пригласил детей Вагнера сопровождать его. Они должны были смягчить Хелену Бехштейн, но не имели ни малейшего желания делать это. Тогда вместо детей Гитлер взял с собой огромный букет красных роз. Но ни розы, ни поклон, ни поцелуй руки, казалось, уже не импонировали Хелене Бехштейн. Она в последний раз высказала ему свое мнение. Беседа длилась всего несколько минут. После этого они больше не встречались.
Другой женщиной, покровительствовавшей Гитлеру, была Хелена Ганфштенгль. Один современник вспоминал: «Это было во время одного приема в отеле „Баварский двор“, где многие красивые женщины выглядели просто блестяще благодаря своим бриллиантовым украшениям. Но тут вошла женщина, такая красивая, что сразу же затмила всех. Украшений она не носила. Это была госпожа Ганфштенгль». Так Гитлер описывал одну из своих первых встреч с той женщиной, которую он отныне называл «прекрасная Хелена». Описываемое событие происходило в мюнхенском отеле, но познакомился он с ней несколько раньше, в цирке «Кроне». Там, где обычно свои представления давали клоуны и дрессированные животные, он выступал с речью. После выступления к Гитлеру подошел его товарищ по партии Эрнст Ганфштенгль и с гордой улыбкой представил ему свою жену. Несколько секунд Гитлер молча смотрел вверх, на красивое лицо высокой стройной блондинки. На приглашение Ганфштенгля навестить их как-нибудь Гитлер согласился очень охотно.
