Таня ахнула. Она представила, что бы было, если бы Игорек долетел до земли и сломал шею. Ее сердце упало вниз и там бешено заколотилось. Она схватилась рукой за грудь и зашаталась.
– Игорек! – из ее груди вырвался отчаянный материнский вопль. – Что ты со мной делаешь?!
Игорек не отвечал, потому что хныкал и старался подтянуться, чтобы слезть со столба нормально, а не вниз головой. Но у него не получалось. Лицо Игоря налилось кровью.
Таня подбежала к столбу. У нее открылось второе дыхание.
– Слезай немедленно! – закричала она. – Папа приедет, я всё ему расскажу! Вот он тебе задаст!
– Папа тебя выпорет ремешком! – подхватила подбежавшая Верочка с лопаткой в руке. – А-та-та! А-та-та! А-та-та! – Она застучала лопаткой по железному ведерку.
– Уйди отсюда! – закричала на нее несчастная мать. – У меня и так голова от вас раскалывается!
Верочка отбежала к калитке, забралась на лавочку и, ухватившись за забор, наблюдала за событиями оттуда.
– Что ж ты за садист такой! – крикнула Таня сыну. – Над родной матерью издеваешься, как фашист! Все вы хотите меня поскорее на тот свет отправить! И ты, и Верка, и папа ваш любимый! Все вы надо мной издеваетесь! За что же мне такое наказание, Господи?! – Она обхватила голову руками и убежала в дом.
Игорь, закусив губу, продолжал попытки подтянуться и оказаться вверх головой. Наконец он понял, что так не получится, и стал осторожно вынимать ноги из кошек. Сначала вынул одну и обхватил ею столб. Потом – другую. И начал потихонечку двигаться к земле вниз головой.
Когда до земли оставалось совсем немного, на крыльцо выскочила мать со стремянкой и закричала:
– Осторожнее, расшибешься!
Игорь вздрогнул, ослабил хватку и рухнул вниз. Верочка запрыгала на лавке и захихикала. Игорь поднялся, потирая ободранный лоб. Таня схватилась за голову и убежала назад в дом.
– Игорь фасыст! – крикнула Верочка. – Мамку замучил!
– Пошла ты… – огрызнулся Игорь и прибавил выученное в деревне слово.
Глава шестая
ВОРОНЫ В РОССИИ НЕ КАРКАЮТ ЗРЯ
1
Ирина Пирогова с зеленым рюкзаком за плечами шла по проселочной дороге пружинистой спортивной походкой человека, который долго не устает. На ней были надеты кроссовки, потертые джинсы, майка «Дональд Дак» и выцветшая штормовка. Вид был самый что ни на есть обыкновенный, незапоминающийся.
Вокруг лежали поля. Зеленые участки нескошенной травы сменялись золотистыми проплешинами скошенной пшеницы. Черные квадраты картофельных участков подмигивали неосыпавшимися вялыми цветочками. Редкие деревья встречались вдоль дороги. Листья на некоторых уже наполовину пожелтели, и это наводило на мысли. Ничто так не наводит на мысли, как увядающая природа.
Где-то сверху закаркала ворона. Ирина остановилась и подняла голову. В разведшколе она усвоила, что вороны в России зря не каркают.
Ворона сидела на березе и смотрела сверху на Пирогову черными глазами-бусинками. Ирине вороны нравились. В них она всегда чувствовала какую-то скрытую тайну. Почти такую же, какую Ирина носила в себе.
– Что случилось, Каркуша? – спросила она птицу.
Внутри Пироговой горько щелкнуло, потому что ей хотелось задать птице вопрос на родном языке. Крау, вотс хэпенд? Но таковы были условия игры, что даже к вороне она вынуждена была обращаться на русском языке.
Ворона качнулась на ветке и опять каркнула. Она явно что-то хотела сообщить Ирине, о чем-то ее хотела предупредить, но и птица была не вольна говорить на другом языке.
Ирина все же поняла, что ворона предупреждает ее об опасности.
– Спасибо, Каркуша, я буду осторожна.
– Кар! – ответила птица. А затем взлетела в небо, описала круг и исчезла за облаками…
2
Несколько дней назад Ирина получила шифровку. Пантелеев провалился, ей срочно нужно покинуть Тамбов и отсидеться в какой-нибудь глуши. Ирина взяла расчет на автобазе, где работала уборщицей, собрала вещи и на попутках выехала из города. Она надеялась добраться до одной деревни, где жил связной. Но когда Ирина попала туда, она узнала, что связной, который работал трактористом, в нетрезвом состоянии заснул в избе и угорел. Положение становилось критическим. Ирина оказалась полностью отрезанной от центра и совершенно не представляла, как ей теперь восстанавливать оборванные каналы. Несмотря на отличную подготовку в разведшколе и огромный опыт жизни в России, психологически Ирине было нелегко осознать, что она отрезана от Родины. Полная изоляция. В какой-то момент она даже запаниковала. Ей захотелось добраться до ближайшего американского консульства и попроситься домой. I’m Ann Buttler State Visconsin! I'm Wanna Go Home! Yes-yes! Please! — говорила в ней загнанная в угол женщина. Но другая сторона натуры – профессиональная американская разведчица на службе у американского народа – взяла верх. Ирина сжала зубы и сказала себе так: Ты попала в сложную ситуацию. У тебя есть одна сложная проблема. Но любая сложная проблема когда-нибудь отступает. Вспомни Томаса Джонсона. Когда Томас Джонсон попал ногой в капкан, он не сдался. Он отпилил себе ногу и добрался до своих. Ему сделали отличный протез, и он продолжал бороться, пока не победил… Все-таки ему было хуже, чем тебе, когда он отпиливал себе ногу. Но он нашел мужество сказать: «ТОМАС, ЕСЛИ ТЫ ИМ СДАШЬСЯ, ТО НАШИ ОТРЯДЫ СТАНУТ МЕНЬШЕ НА ОДНОЮ ЧЕЛОВЕКА И НАШЕ ПРАВОЕ ДЕЛО ОКАЖЕТСЯ ПОД УДАРОМ! А ЕСЛИ ТЫ ПОЖЕРТВУЕШЬ ОДНОЙ СВОЕЙ НОГОЙ, У ТЕБЯ ОСТАНЕТСЯ ЕЩЕ ОДНА НОГА И ДВЕ РУКИ, НА КОТОРЫХ ТЫ СМОЖЕШЬ ДОБРАТЬСЯ ДО БРАТЬЕВ ПО ОРУЖИЮ И НАДРАТЬ ЗАДНИЦУ ВРАГАМ АМЕРИКАНСКОЙ ДЕМОКРАТИИ! НА ОДНОЙ ЧАШЕ ВЕСОВ НАХОДИТСЯ ТВОЯ НОГА, А НА ДРУГОЙ – ДЕМОКРАТИЯ! ЧТО ТЫ ВЫБИРАЕШЬ?» Томасу было хуже, чем тебе. А ты находишься в более-менее привычных условиях. И у тебя есть обе ноги. Ну да – пьянство, хамство и грязь! Но ты же знала, зачем ты сюда заброшена! Интересы американского государства и американского народа зависят от того, как ты теперь себя поведешь. О’кей! Я буду решать эту проблему.
Вот дословный неотредактированный перевод того, что она думала.
3
Ирина вышла на дорогу и, не имея в голове определенного плана, затормозила грузовик. Уже через минуту она сидела в кабине рядом с водителем и разговаривала о политике.
– В правительстве засели известно кто, – громко говорил водитель, – известно, кому на Руси жить хорошо! А русским как жилось при татарах, так и теперь! – Он резко крутанул баранку влево, и Ирину прижало к дверце.
– Как вы отчаянно водите свой драндулет, – она потерла плечо.
Напрасно она так сказала. Таким, как Витя Пачкин, говорить такое под руку было нельзя, таких, как он, это только возбуждало, им сразу хотелось закрепить успех.
– Я еще и не так могу! – сказал он и начал крутить руль влево-вправо, выписывая на дороге кренделя.
– Ах! – Ирину кидало то на дверцу, то на Витино плечо. А Витю это заводило еще сильнее, и он крутил баранку так энергично, как будто качал помпу на тонущем корабле, на котором тонула его невеста, красивая, как Мэрилин Монро.
– Ах! Витя, прекратите! Меня сейчас стошнит!
Витя с готовностью дал по тормозам, и Ирина влетела в лобовое стекло.
Фак ю! — прозвучал ее внутренний голос.
А Пачкин сказал:
– Какой русский не любит быстрой езды!
Ирина наморщилась и потерла лоб.
– Угу, – процедила она сквозь зубы.
– Если бы в стране не было такого бардака и машина была бы другая, я бы и не такое показал! Мы бы, Ирочка, улетели с вами, как птицы, за горизонт досягаемого. – Эту красивую фразу Витя списал из кино и обязательно говорил всем бабам. – А на этой развалюхе только в канаву улетишь, – он в сердцах ударил кулаком по сигналу, и Ирина дернулась от резкого звука.
– Ой! – работать разведчицей в России вдвойне опасно. С ума можно сойти!
Пачкин запел песню:
Мелькают километры и столбыКолеса крутятся и нет конца дорогеИ нет пути назад, но знаем мыЧто позади останутся тревоги
Шофер, крути баранкуШофер, дави на газИ пусть тебе поможетВ дороге верный глаз
И пусть тебе помогутДороги виражиТвой верный конь железныйИ спутник интересныйВеселый пассажир
Дорога, дорогаПетляет впередиНалево, направоБараночку крути…
— Эх, Ирочка, выходите за меня замуж, – вдруг предложил Пачкин.
Ирина вскинула брови.
– А что? – Витя посмотрел на шпионку. – Я свободный. У нас с вами всё, я думаю, получится. Вы молодая, красивая. Я молодой, красивый, неплохо зарабатываю. Недавно вот круто заработал. Между нами, приобрел антикварную вазу из чистого золота. Что еще нужно?
– А как же любовь?
– А что любовь? И любовь, само собой! Я, например, к вам чувствую любовь. И вы, я чувствую, ко мне неравнодушны. Давайте доедем вон до того леса и там проверим наши чувства. У кого крепче!
