— Для этого мне нужен Матус. — Он огляделся в поисках Патро.
Дворецкий кивнул и вышел в поисках личного секретаря.
Ростафан, которого явно раздражало ожидание, побарабанил пальцами по столу, а затем отвернулся к окну и, вытянув шею, стал рассматривать сад.
— Похоже, грядет очередной серый дождливый день, — сказал Ростафан. — Невозможно понять, как этот народ может терпеть такую ненастную погоду изо дня в день…
Дверь внезапно распахнулась, и в комнату вбежал посеревший Патро с выпученными глазами.
Сбитый с толку Себастьян заерзал в кресле.
— Что там?
— Сэр… мистер Рейно не просыпается.
Ростафан засмеялся.
— Не смог сдержаться и напился.
Но Себастьян по лицу Патро видел, что Матус не просто мертвецки пьян.
— Что значит не просыпается? Что ты имеешь в виду? — потребовал ответа Себастьян, поднимаясь.
— Сэр, мне неприятно вам об этом сообщать, но там море крови.
Ростафан рванулся вперед и, оттолкнув в сторону Патро, выбежал из комнаты. Себастьян поспешил за ним, но, к удивлению принца, Кай крепко схватил его за руку. Когда Себастьян попытался высвободиться, Кай обеими руками уперся Себастьяну в грудь и грубо оттолкнул его назад.
— Как ты посмел толкнуть меня? — закричал Себастьян.
— Сэр! Мы не знаем, что там произошло. Возможно, там засада или повод, чтобы с преступной целью выманить вас из комнаты. Патро! Пришли охрану!
Себастьян вновь попытался побежать за Ростафаном, оттолкнув Кая в сторону, но его остановило появление стражи, которая заблокировала выход.
— Ваше высочество, — более мягко произнес Кай. — Вы должны оставаться в комнате, пока мы не удостоверимся, что опасности нет.
В комнату вошли еще охранники. Взбешенный Себастьян уставился на них, не скрывая своего недовольства. Ему было плевать на то, что они выполняют свой долг, — ему во что бы то ни стало надо было пройти и узнать, что произошло с Матусом.
Взревев от досады, он одним движением руки смел оставшиеся на столе после завтрака блюда, и те полетели на пол.
Казалось, что до возвращения Ростафана прошло несколько часов. Он вернулся угрюмым, с окровавленными руками.
— Что там? — потребовал ответа Себастьян.
— Убит, — коротко ответил Ростафан. — Горло перерезано.
Новость оказалась настолько оглушительной, что Себастьян потерял равновесие. Он завалился на обеденный стол и едва удержался, чтобы не упасть.
— Быть этого не может, — глухо произнес он. «Матус! Мой единственный настоящий друг!» Его замутило. На грудь навалилась такая тяжесть, что у него перехватило дыхание. Себастьян понимал, что он в комнате не один, сейчас здесь толпились люди. Все смотрели на него в ожидании приказа, что же делать дальше. — Как это могло случиться?
Все молчали.
— Как это могло случиться? — еще раз прорычал Себастьян и стукнул кулаком по столу.
Внезапно он вспомнил, как Матус пытался перехватить его, когда он спешил на встречу с миссис Форсайт. Секретарь хотел поговорить с ним и казался необычайно обеспокоенным, но Себастьян отмахнулся от него.
Помнится, он пообещал Матусу, что они встретятся позже, здесь, в его покоях. Но тот так и не пришел. «Что хотел сказать Матус? Что именно он хотел сказать?»
— Ваше высочество, с вашего позволения я сообщу в соответствующие органы, — произнес Кай замогильным голосом.
Пребывающий в оцепенении Себастьян кивнул — он даже не понимал, кто именно к нему обращается.
— Где Леопольд? — прохрипел он. — Найдите и приведите его немедля.
Несколько человек вышло из комнаты. Еще больше вошло. В числе прочих служанка — чтобы навести порядок после вспышки, которую не смог сдержать принц. Эгий — чтобы одеть принца. Не мог же он расследовать убийство в халате.
— Я хочу видеть его, — заявил Себастьян, ни к кому конкретно не обращаясь.
— Я бы вам не советовал, — ответил Ростафан.
— Я хочу видеть его, — настаивал Себастьян. Он жестом приказал Эгию следовать за собой в гардеробную. Одевшись, принц вновь вышел в переполненную гостиную и посмотрел на фельдмаршала. Не говоря ни слова, Ростафан подошел к двери и распахнул ее.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Себастьян широким шагом последовал за ним к двери, находившейся в конце коридора. Собравшись с духом, принц вошел в маленькую спальню, посмотрел на кровать. Первое, что бросилось ему в глаза, это свисающая с кровати рука Матуса, затянутая в перчатку. У него было врожденное уродство — деформированный обрубок руки без пальцев. И хотя многие едва замечали это, поскольку Матус научился вполне прилично обходиться одной рукой, кое с чем ему было трудно справиться. «Например, дать отпор нападавшему», — подумал Себастьян.
Внутри у него все сжалось, и он, пересиливая себя, подошел ближе. Вокруг было море крови, на горле Матуса зияла рана. Но Себастьяна удивило то, что его друг выглядел спокойным и почти безмятежным — на его лице не было и тени тревоги. Казалось, что он спит и сны у него добрые, хотя ниже этого мягкого, умиротворенного лица чернела ужасная кровавая рана.
Кто это сделал?
Кто?
Прибыла английская стража, и алусианцы настояли на том, чтобы Себастьян покинул комнату. Его сопроводили назад в гостиную, за ним вошли и остальные. Большей частью алусианцы, включая жену министра иностранных дел, которая тихонько плакала в углу. Ростафан утешал ее. Двое англичан жарко о чем-то спорили с Анастасаном. Вокруг Себастьяна было множество людей, однако еще никогда в жизни он не чувствовал себя таким одиноким и таким… виноватым. Матус хотел поговорить с ним, но Себастьяном в тот момент управляла похоть, и он во что бы то ни стало стремился удовлетворить ее в объятиях миссис Форсайт. Теперь же ему нужно было побыть одному. Он хотел оплакать своего друга и секретаря в одиночестве.
Однако, к сожалению, он был лишен такой возможности. За принцем следили все присутствующие, никто из них не спускал с него глаз. Даже сейчас, когда он пытался оправиться от потрясения, к нему осторожно приблизился какой-то хилый англичанин, усы которого уже давно нуждались в стрижке, а кожа была какого-то землистого цвета.
— Прошу простить меня, ваше королевское высочество, но не могли бы вы рассказать, когда вы в последний раз видели мистера Рейно живым?
Себастьян почувствовал, как к горлу подкатила тошнота, — казалось, все съеденное за завтраком просилось наружу. Он проглотил подошедший к горлу ком и постарался взять себя в руки. Еще с отрочества он научился достойно держаться на людях.
— Вчера вечером, на балу, — сказал он и приготовился отвечать на дальнейшие вопросы.
Он сделает все, чтобы найти того, кто так подло поступил с Матусом.
Глава 6
Право же, стоило видеть маски, представшие нашим взорам на королевском бале-маскараде! Заказывали их — за немалые деньги! — у самых престижных мастериц и модисток Лондона. Иные маски, казалось, имели способность сопротивляться закону всемирного тяготения — так необычно они сидели на тех лицах, кои успешно скрывали. Иные же, наоборот, сопротивлялись законам хорошего вкуса. Среди последних особенно притягивала к себе взгляды маска некой дамы, водрузившей на голову птичье гнездо. Со стороны казалось, что она как будто ожидала, что птенчики ее вот-вот слетятся, дабы утолить свой голод.
Дамская газета мод и домашнего хозяйства г-жи Ханикатт
Элиза, Каролина и Холлис вернулись в уютное гнездышко Каролины в Мэйфэр без четверти пять утра и до часу пополудни спали, как ангелы. Когда они наконец проснулись, то прямо в ночных сорочках, со спутанными волосами спустились в столовую. Там позавтракали, лениво ковыряя еду и в мельчайших деталях обсуждая бал-маскарад.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Вы видели леди Элизабет Кин? — взволнованно поинтересовалась Холлис. Она подтянула колени к подбородку, обхватила их одной рукой и, продолжая грызть тост, уставилась на подруг в ожидании ответа.
— Кого? — переспросила Элиза.
