Его первый выбор через месяц после смерти Хадиджи пал на дочь верного его последователя Абу Бакра — очаровательную Айшу. Может быть, он желал этой связью еще больше привлечь на свою сторону Абу Бакра, самого храброго и известного человека из числа всех его соплеменников. Айше было, однако, всего только семь лет, и, хотя женщины рано развиваются в жарком климате, все же она была еще слишком молода для брачной жизни. Поэтому Мухаммед и Айша были только помолвлены, свадьба же была отложена на два года, в течение которых пророк заботился, чтобы будущая жена получила образование и воспитание, приличное для арабской девушки высокого звания.
К этой жене, избранной им в самом расцвете ее юности, он чувствовал страстную любовь — Мухаммед любил Айшу больше, чем всех последующих жен. Всем им брачная жизнь была известна раньше, и только Айша пришла к нему чистой и непорочной девственницей.
Но пророк не мог оставаться без необходимого утешения, пока Айша подрастала, и потому взял себе в жены Савду, вдову Сокрана, одного из верных своих последователей. Савда была кормилицей его дочери Фатимы. Утверждают, что, будучи в числе правоверных, бежавших в Абиссинию от преследований со стороны жителей Мекки, она получила таинственное откровение о чести, ожидавшей ее в будущем. Ей приснилось, что Мухаммед склонил к ней на грудь свою голову. Она пересказала сон Сокрану, который объяснил это как предсказание скорой своей смерти и ее брака с пророком.
Был ли предсказан этот брак или нет, но случился он ради простого удобства. Мухаммед никогда не любил Савду той любовью, которую он выказывал другим своим женам. Впоследствии он хотел развестись с ней, но она упросила его оставить за ней только звание его жены, предлагая передавать Айше свое право на брачное ложе, когда очередь будет доходить до нее. Мухаммед согласился на это предложение, и Савда продолжала быть номинальной его женой в течение всей своей жизни.
После смерти Абу Талиба некому было противодействовать и обуздывать неприязнь Абу Суфьяна и Абу Джахля, и вскоре Мухаммед счел дальнейшее пребывание на родине опасным для себя. Он отправился со своим вольноотпущенником Зайдом искать убежища в Таифе — в небольшом городке, находившемся в семидесяти милях от Мекки. Город этот населен был арабами из племени такиф и представлял собой один из самых отрадных уголков Аравии; здесь было много виноградников и садов, где росли персики и сливы, фанаты, смоковницы и финики. Свежие зеленые луга и плодородные поля представляли такую резкую противоположность с бесплодием соседних пустынь, что арабы сочинили басню, будто местечко это составляло раньше часть Сирии, оторванную и занесенную сюда во время потопа.
Мухаммед вошел в таифские ворота, до известной степени полагаясь на покровительство влиятельного дяди своего аль-Аббаса, имевшего здесь свои владения. Но это было худшее место для его убежища, потому что в Таифе царило идолопоклонство. Здесь поклонялись богине аль-Лат, каменное изображение которой было усыпано жемчугом и драгоценными камнями. Жители Таифа верили, что она — живое существо, дочь Бога, и молили ее о заступничестве.
Мухаммед пробыл в Таифе около месяца. Проповеди его ничего не принесли. Не раз его пытались побить камнями. Наконец народ в ярости изгнал его из города, за стенами которого толпа рабов и детей еще долго преследовала его ругательствами.
Изгнанный из Таифа, который он ошибочно считал надежным приютом, и не решаясь открыто вернуться в родной город, Мухаммед оставался в пустыне до тех пор, пока Зайд не нашел ему тайного убежища у друзей своих в Мекке.
Доведенный преследованиями до крайности, Мухаммед имел одно из тех видений, которые, по-видимому, представлялись ему всегда в минуты духовного волнения или когда он находился в уединении и, как можно предположить, бывал в состоянии крайнего умственного возбуждения. По его собственным словам, произошло это после вечерней молитвы в пустынном месте долины Наклах, между Меккой и Таифом. Он читал Коран, слова которого долетели до слуха находившейся вблизи толпы джиннов[10]. Эти духи, одни добрые, другие злые, подлежат, подобно человеку, наградам и наказаниям в будущем. «Слушайте! Слушайте!» — говорили джинны друг другу. Они остановились и внимали чтению Мухаммеда. «Истинно, — сказали они наконец. — Мы слышали дивное поучение, ведущее к истинному пути; отныне мы верим этому».
Это видение несколько примирило Мухаммеда с изгнанием из Таифа, показав ему, что хотя он и учение его и отвергаются людьми, зато духи относятся к нему с благоговением. По крайней мере, такое заключение мы можем вывести из упоминаний об этом в сорок шестой и семьдесят второй сурах Корана. После этого Мухаммед провозгласил, что послан для обращения в истинную веру не только человеческого рода, но и джиннов тоже.
Глава двенадцатая
Ночное путешествие пророка из Мекки в Иерусалим и оттуда — на седьмое небо
Когда найден был приют для Мухаммеда в доме Мутема ибн Ади, одного из его последователей, пророк отважился вернуться в Мекку. За сверхъестественным появлением духов в долине Наклах вскоре последовало еще более необычайное видение или откровение, ставшее с тех пор темой для различных толков и догадок. Речь идет о знаменитом ночном путешествии Мухаммеда в Иерусалим, а оттуда — на седьмое небо. Подробности этого путешествия относятся к области легенд, хотя и передаваемых будто бы подлинными словами самого Мухаммеда; впрочем, некоторые приводят в подтверждение их различные тексты, рассеянные по Корану.
Мы не имеем возможности представить это событие во всей его полноте, но постараемся осветить самые существенные его черты.
Ночь, в которую оно произошло, описывают как самую темную, самую безмолвную, какую когда-либо приходилось переживать людям. Не было слышно ни пения петухов, ни лая собак, ни рева диких зверей, ни крика сов. Воды перестали журчать, умолк свист ветра, вся природа казалась неподвижной, мертвой. В полночь громкий голос разбудил Мухаммеда: «Проснись, спящий!» Перед ним стоял архангел Гавриил. Чело его было ясно и безмятежно, цвет лица не уступал в белизне снегу, волосы развевались по плечам, крылья ослепляли своим блеском, а расшитая золотом одежда была усеяна жемчугом.
Он привел Мухаммеду чудную по качествам белую лошадь, какую пророку никогда еще не приходилось видеть; и действительно, она отличалась от всех животных, кем-либо описанных раньше. Лицо у нее было человеческое, но щеки — лошадиные; глаза подобны гиацинтам и блестели, как звезды. Ее орлиные крылья сияли светлыми лучами, и все туловище сверкало алмазами и драгоценными каменьями. За свою лучезарную красоту и невероятную быстроту эта кобыла звалась Бурак, или «молния».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
