Другими словами, благодаря компьютерным системам известная поговорка, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, уходила в прошлое. Теперь только честность каждого отдельного оператора, репортера или монтажера могла служить гарантией того, что увиденное на экране имеет какое-то отношение к действительности.
Ноулз опустил камеру.
— Меня раздражает этот идиотский желтоватый отсвет в окнах спальных вагонов.
Иэн постучал себе по ладони рекламным проспектом Южноафриканских железных дорог.
— Если верить тому, что здесь написано, тебя раздражает блеск настоящего золота. Чистейшего, самой высшей пробы.
— Ты шутишь!
Иэн покачал головой.
— Отнюдь. На каждое из этих окон нанесен тонкий слой золота. Это обеспечивает внутри прохладу и отталкивает солнечные лучи, чтобы свет не резал глаза.
— Господи ты Боже мой! — Ноулз даже не пытался скрыть смешанное с завистью презрение. — Чего они только не напихали в этот роскошный состав!
Иэн провел пальцем по списку удобств, которые были в «Голубом экспрессе» обычным делом. Вагоны с кондиционерами. Первоклассные ванны и души в каждом купе. Изысканная пища, как в пятизвездочных отелях. Ультрасовременные рессоры и улучшенная звукоизоляция, чтобы обеспечить максимальный комфорт. Предусмотрено даже бесплатное шампанское перед отъездом. Он цинично улыбнулся. Автору этого проспекта под конец явно не хватало превосходных степеней.
Он сложил проспект и засунул во внутренний карман пиджака.
— Не грусти, Сэм! Это можно неплохо ввернуть в наш сегодняшний репортаж, который иначе просто навел бы на всех скуку.
— Ну, например?
Иэн на секунду задумался.
— Хорошо. Как тебе такой заход: «Наступили парламентские каникулы, и президент ЮАР вместе с членами своего кабинета отправился сегодня из Кейптауна на знаменитом «Голубом экспрессе», чтобы совершить ставшее уже традиционным путешествие в Преторию, проехав с комфортом через всю страну, где до сих пор миллионы чернокожих южноафриканцев живут в нищете, лишенные основных прав человека».
Ноулз ухмыльнулся.
— Неплохо. Конечно, не без демагогии, чтобы ублажить Нью-Йорк, но совсем неплохо.
— Понимаешь, это не вполне соответствует действительности, поэтому такое не пойдет. Я вынужден признать, что Хейманс и его команда искренне хотят изменить положение дел в этой стране.
— Возможно. — В голосе Ноулза звучало сомнение. — Неужели подобная мелочь заставит тебя отказаться от столь удачного зачина?
— Кто-нибудь другой бы, пожалуй, не отказался. — Иэн удрученно улыбнулся. — Но если я начну делать подобные вещи, мне будет стыдно смотреть людям в глаза.
Произнеся эту лицемерную фразу, Иэн втайне подумал, как долго продлятся подобные угрызения совести, если ему придется провести еще несколько месяцев в этой ссылке в ЮАР. Черт побери! Ему нужно по-настоящему грандиозное событие, чтобы вернуться в Штаты на коне. И как можно скорее!
Ноулз повесил футляр с «миникамом» себе на плечо и посмотрел на часы.
— Ложись-ка ты спать, да выспись хорошенько. Тебе завтра в одиннадцать утра выступать с этой твоей жалостной историей.
Оператор легко увернулся от шутливого удара Иэна и направился к выходу с вокзала.
А тем временем майор, командующий службой безопасности «Голубого экспресса», с отвращением посмотрел им вслед. Америкашки. Их за версту видать. Удивительно легкомысленный народ. Отвернувшись, он злобно гаркнул на стоявших поблизости солдат. Те моментально вытянулись во фронт.
Майор относился к своей службе очень серьезно. Он и его подчиненные поклялись защищать высших должностных лиц ЮАР ценой собственной жизни. Но мало кто из солдат считал, что это действительно необходимо.
МИНИСТЕРСТВО ПРАВОПОРЯДКА, ПРЕТОРИЯСо своего места Эрик Мюллер мог слышать лишь обрывки телефонного разговора, который вел Форстер. Но и этого ему было вполне достаточно.
— Нет, господин президент. Я не смогу сесть завтра в поезд. К сожалению, у меня слишком много работы. — Пальцы Форстера барабанили по столу, подсознательно выбивая похоронный марш. — Что вы говорите, господин президент? Вам очень жаль? Да-да, и мне тоже. — Густые, с проседью брови министра поползли вверх, выражая злобную насмешку. — Да, я всегда любил хорошо поесть. И красивые виды доставляют мне удовольствие. Особенно в горах.
Мюллер с трудом подавил желание расхохотаться. Он видел, как Форстер взял карандаш и твердой рукой нарисовал круг на карте Капской провинции, лежавшей у него на столе. В круг попал отрезок железной дороги, петлявшей глубоко в горах у реки Хекс.
— Нет, господин президент. Мне очень жаль, но я не могу себе позволить сейчас эту поездку. Может быть, в январе, когда парламент приступит к работе… Спасибо, Фредерик. Очень мило с вашей стороны. Передавайте большой привет супруге… Конечно, скоро увидимся… Да хранит вас Господь! — Форстер повесил трубку.
Он повернул к Мюллеру хмурое лицо.
— Шут гороховый! Невероятно, но он еще имеет наглость соревноваться в лицемерии со мной! Неужели и в нынешней ситуации президент всерьез рассчитывает на мою дружбу? Когда от него за версту несет предательством!
Мюллер пожал плечами. Скоро все может обернуться так, что слова и поступки Хейманса потеряют всякое значение. Какой смысл так из-за них переживать?
Форстер постучал по карте карандашом.
— Ваши люди готовы?
— Да, господин министр.
— А террористы? — Карандаш Форстера вновь нацелился на карту, поставив жирную точку в самом центре нарисованного до этого круга.
— Похоже, они ждут. — Мюллер чуть подался вперед. — Должен признать, что я не очень-то доверяю им в подобных делах, господин министр. Мне кажется, они недостаточно компетентны. Черные всегда отличались небрежностью во всем. Может быть, лучше наши люди…
— Нет. — Форстер жестом прервал его. — Это слишком рискованно. Кто-то может струсить или проговориться.
Мюллер кивнул. Скорее всего, министр прав. Выпрямившись, он произнес:
— Значит, мы можем только ждать дальнейшего развития событий.
— Верно. — Форстер вышел из-за стола и склонился над картой, в сотый раз принимаясь разглядывать железнодорожный путь от Кейптауна до Претории. Явно довольный тем, что увидел, он аккуратно сложил карту и убрал ее в ящик стола. Затем поднял глаза — его жесткое, решительное лицо, казалось, было вырезано из камня. — Да свершится воля Господня, Мюллер! Да свершится воля Его!
В глубине души Мюллер надеялся только на то, что избранные Богом агенты не промахнутся.
28 ИЮНЯ, БЛИЗ ОСПЛААСА, ГОРНАЯ ЦЕПЬ У РЕКИ ХЕКСНа синем, безоблачном небе высоко стояло жаркое солнце, заливая узкую долину своим безжалостным светом. Тут и там на неровных склонах островерхих гор виднелись заплатки кустов и низкорослых деревьев. Все было спокойно. Ничто не отбрасывало тени, ничто не шевелилось; все словно замерло. Долина казалась безжизненной, покинутой.
Но там были люди — они ждали.
Эндрю Себе лежал в укрытии среди сухого кустарника и разбросанных повсюду валунов. Облизывая пересохшие губы, он старался не обращать внимания на дрожь в руках. Они дрожат не от страха, говорил он себе, а просто от ожидания. Приближался кульминационный момент долгих дней подготовки, разведки и детальной разработки плана операции.
Себе сильнее сжал ручку гранатомета, стараясь держать пальцы как можно дальше от спускового крючка. Он пробовал брать пример с высокого, худого человека, притаившегося рядом с ним. Лидер их группы, казалось, мог подавить любые чувства, за исключением твердой решимости довести начатое дело до конца, чего бы это ни стоило. Если бы он, Себе, был так же храбр!
Дэвид Котане бросил быстрый взгляд на молодого человека рядом с ним и заметил, что у того по лбу медленно катятся капли пота. Отвернувшись, он оглядел склоны горы в поисках следов, способных выдать их позиции бдительному оку африканеров, но ничего не заметил. Отлично. До сих пор его люди точно следовали его указаниям, лежа в укрытиях среди зарослей высокой травы, сухого кустарника или чахлых деревьев.
Котане перевел взгляд на цель главного удара — железнодорожные пути в какой-нибудь сотне метров от него. Сверху дорога напоминала длинную и тонкую черную змею, ползущую, извиваясь, по долине. Вдоль рельсов шла линия электропередачи, провода неподвижно висели в спокойном, застывшем воздухе.
Оставалось всего пять минут. Котане лениво поглаживал маленькую белую коробку. Между двумя выключателями тускло поблескивали два красных огонька.
Вдруг до него донесся слабый, но постоянно нарастающий шум двигателей. Котане посмотрел на запад, обшаривая глазами горизонт. Точно! Он разглядел окрашенный маскировочной краской вертолет «Пума», патрулирующий железнодорожные пути. Вертолет держал курс на восток.
