– Верхом на звере сидит бог Ада, а на лошади восседает богиня милосердия Гуаньинь, которой молятся о рождении сыновей, – проговорил Тайчжун. – По количеству деревянных палочек, изогнутых полумесяцем, можно судить о числе почитателей Гуаньинь.
Весь пол от входа до алтаря был выложен изогнутыми палочками. На них стояли курильницы в виде пагод, в которых дымились благовония. Высокие жертвенные свечи горели по обе стороны от статуи Гуаньинь.
– Тайчжун, ты говоришь, что люди кланяются Гуньинь, но ведь на этом алтаре две статуи? – проговорила Джулия, указав на сидящего на звере мужчину. Тайчжун ничего не ответил. Он лишь развел руками, предлагая Джулии самой сделать выводы, и повел её в другой зал. Здесь на пьедестале, украшенном драконами, восседал воин с красным лицом.
– Гуань Гунн – покровитель ремесел и торговли. Он является для китайцев символом мужества, верности и благородства, – сказал Тайчжун и пошел вперед по галерее, украшенной лежащими, сидящими и скачущими лошадьми. Перед резной дверью он остановился, велел Джулии три раза глубоко вздохнуть и потом широко распахнул двери в зал, от пола до потолка украшенный старинными иконами в золотых окладах. В центре зала на высоком троне восседал нефритовый Будда. Справа и слева над его головой висели громадные счеты, каждая из бусин которых была размером с дыню.
– Приходя сюда, люди видят, что нефритовый император ведет учет их достоинствам и недостаткам, – проговорил монах, указывая на равное количество бусин, отложенных на правых и левых счетах.
– По-моему, недостатков у людей больше, чем достоинств, – скептически заметила Джулия.
– Ты говоришь так потому, что смотришь на мир глазами тела, а не души, – проговорил Тайчжун, строго глянув на Джулию. – Измерять людей самими собой – неразумно. Но, к сожалению, иной меры у нас нет. Зато она есть у Всевышнего. Пойдем, я провожу тебя в сад, где любят отдыхать бабочки. Там, в прохладной тени ты сможешь о многом поразмышлять.
Джулия послушно пошла за монахом. Миновав дугообразный мост, который охраняли с обеих сторон добродушные львы, они вошли в небольшой сад в виде семиконечной звезды. Яркие клумбы, белые мраморные дорожки, взлетающие вверх струи фонтана, рассыпающиеся радугой брызг, заставили Джулию замереть. Тайчжун беззаботно рассмеялся. Он усадил Джулию на резную скамеечку и, предложив дождаться прилета данаид, удалился.
– Как все запутано в этом мире, словно кто-то нарочно сплел все судьбы в единый клубок, – думала Джулия, наблюдая, как с неба на землю разноцветными снежинками летят бабочки.
– Почему нельзя быть такой же беззаботной, как эти хрупкие создания? – спросила Джулия и сама ответила на свой вопрос:
– Наверное, потому, что я родилась человеком. Мне отмерена долгая жизнь, а маленькой данаиде позволено порхать с цветка на цветок два-три дня, чтобы потом… Пожалуй, не стоит думать о том, что случится потом с этими созданиями. Сегодня, сейчас они радуют нас своей красотой, и это прекрасно. Если бы каждый из нас мог дарить радость, как это делают цветы, деревья, птицы, то, наверное, жизнь на земле стала бы иной. Но…
Мы живем в мире злобы, коварства и лжи,Мы куда-то торопимся, вечно спешим,И не видим, как к небу стремится побег,Мы живем в век компьютеров, в бешеный век…
– Какое счастье, что я вырвалась из привычного мира и отправились вверх по Меконгу, вверх по пути познания! Но, что же я буду делать потом, когда настанет время возвращаться? – Джулия тряхнула головой и поднялась. Неожиданная мысль испугала и огорчила её.
Джулия принялась мерить шагами расстояние от клумбы до клумбы, не обращая внимания на переполох, произошедший среди данаид. Напуганные неожиданным вторжением в свой мир безмятежного спокойствия, они бросились врассыпную. Сад осиротел. Яркие краски поблекли. А Джулия все шагала и шагала по белым мраморным дорожкам, пытаясь справиться с волнением.
– Я не смогу остаться здесь навсегда, – тяжело вздохнула она, вновь опустившись на резную скамеечку. – Я не смогу здесь жить. Чем я буду заниматься? Кланяться многочисленным статуям? Печь фигурки из теста, чтобы потом продавать их, как сувениры? Но кому? Сюда не приезжают туристы. Дорогу к озеру найдет не каждый местный житель. Но самое главное, что я здесь чужая… Нет, я случайно залетевшая в эти края бабочка-лимонница, и моя маленькая жизнь заканчивается здесь, чтобы дать начало новой жизни. Да-да, я стану гусеницей, похожей на миллиарды, живущих в других краях и не подозревающих о дивной красоте, существующей за горами. Нет… – Джулия поспешно поднялась и вновь принялась ходить по дорожкам. – Я не стану гусеницей. Я останусь навеки крылатым созданием… Я буду эльфом, мечтающим о радужном саде в виде семиконечной звезды, в котором любят отдыхать бабочки!
Джулия остановилась у фонтана, умыла лицо холодной водой и громко сказала:
– Я готова испить и эту чашу, и будь, что будет.
– Ты действительно готова к испытаниям, Джулия Мэйсон? – раздался за её спиной голос. Джулия оглянулась. Прямо перед ней стоял Далай Лама.
– Не знаю, – пожала плечами Джулия, потупив взор.
– Я считал тебя более решительной, дитя мое, – проговорил Далай Лама, погладив Джулию по плечу.
– А я думала, что вы – странствующий монах То Линх, – сказала Джулия, подняв голову.
– Ты не далека от истины, – улыбнулся он. – Мне приходится прибегать к маскараду, чтобы выполнить возложенную на меня миссию.
– Миссию? – прошептала Джулия, удивленно вскинув брови. И тут же приложила ладони к губам, вспомнив наставления старца: «Научись слушать. Внимательный собеседник не станет задавать поспешных вопросов».
Далай Лама улыбнулся и пригласил Джулию присесть на резную скамью. Несколько минут они сидели молча, слушая журчащие звуки фонтана и трепетание крылышек возвращающихся в сад разноцветных данаид.
– Тибетские легенды донесли до нас точные сведения о Сынах Неба, – негромко заговорил Далай Лама. – Первый император Хуан Ди и его сподвижники прилетели на землю из созвездия Орион. Они построили в горах город, в котором было все, о чем ещё только мечтают современные люди. Сыны Неба учили местных жителей разным наукам, ремеслам, искусствам, объясняли, что только достигшие совершенства смогут попасть в Долину Бессмертных – Шамбалу. Но люди решили не искать золотую птицу Истину, на крыльях которой можно было добраться до Шамбалы. Они захотели создать Страну Света здесь, на земле, предав забвению слова Сынов Света:
– Не делайте богов серебряных или богов золотых, ибо они ничему научить вас не смогут. «Вот они обложены золотом и серебром; но дыхания в них нет. А Господь во святом храме Своем: да молчит вся земля пред лицом Его!»[6] «Боящиеся Господа! уповайте на Господа: Он – наша помощь и щит. Бог наш на небесах; творит все, что хочет. А их идолы – серебро и золото, дело рук человеческих. Есть у них уста, но не говорят; есть у них глаза, но не видят; есть у них уши, но не слышат, есть у них ноздри, но не обоняют; есть руки, но не осязают; есть ноги, но не ходят, и они не издают голоса гортанью своею. Подобны им будут делающие их и все, надеющиеся на них».[7]
– Но, почему же вы, зная все это, находитесь здесь среди множества идолов, изваяний и икон? – воскликнула Джулия, не в силах более скрывать удивление.
– Людей, впитавших идолопоклонство с материнским молоком, не так-то просто направить на путь истины, – пристально глядя в неведомую даль, проговорил Далай Лама. – Меняются поколения, одни ваяют идолов, другие их разрушают, третьи собирают разбитые черепки, чтобы вновь увидеть перед собой немого кумира. Люди постоянно заняты важным на их взгляд делом – созидания святынь. Но никто не задает себе простой вопрос, а нужно ли все это?
– Наверное, кому-то нужно, – задумчиво промолвила Джулия.
– Вот именно, – ухмыльнулся Далай Лама, – кому-то. Но ведь каждый человек будет отвечать за самого себя, когда предстанет пред Всевышним. Поэтому каждый должен решать сам, каким путем ему идти. Нужно ли отыскивать Шамбалу – страну света, добра, справедливости, любви и милосердия или лучше оставить все, как есть, и продолжать жить в стране печали, горя и забот Бэйгане…
Моя миссия состоит в том, чтобы помочь людям увидеть разницу между светом и тьмой, между Шамбалой и Бэйгане. Ежегодно многочисленные паломники приходят сюда тысячами тропинок, а покидают эти места, выбрав одну из двух возможных дорог, – Далай Лама поднялся и, глянув на Джулию сверху вниз, проговорил:
– Тебе тоже предстоит сделать свой выбор… Оставайся, мне нужны помощники.
– Позвольте мне подумать, – потупив взор, прошептала Джулия.
– Мудрый ответ, – похвалил её Далай Лама. – Никогда не стоит давать поспешные обещания, а потом раскаиваться. Пусть твое «да» будет «да», а «нет» – «нет»… Ступай, Тайчжун проводит тебя к озеру Чэнцин. Полюбуйся золотыми рыбками, взлетающими над водой, сине-фиолетовыми лотосами, которые растут только здесь, и подумай. Хорошенько подумай, Джулия Мэнсон, чтобы потом ни о чем не жалеть.
