— Мы что, отпустим их, о повелитель? — спросил какой-то герцог, вглядываясь в тёмные глубины зеркала, где отражались две карабкающиеся вверх фигурки.
— О, думаю, да, — небрежно отозвался Вассенего. — Знаете ли, никогда не мешает распустить о себе пару-тройку слухов. Как говорится, бойся эфебцев… Или это не о том? В общем, чтобы заставить всех прочухаться и, черт возьми, обратить внимание. Кроме того, эти людишки помогли нам.
Он оглянулся по сторонам, испытывая тихое торжество.
И всё же ему показалось, что где-то в потаенных закоулках его изворотливого ума раздался едва слышный голосок, голос, который с годами будет становиться всё громче, голос, который преследует всех правителей демонов: „Осторожно, сзади!..“
Трудно сказать, был ли счастлив Сундук. Он успел злодейски напасть на четырнадцать демонов и троих из них загнал в яму, где они кипятили масло. Вскоре ему придется последовать за хозяином, но пока можно поразвлечься.
Один из демонов сделал лихорадочную попытку ухватиться за край ямы. Сундук всей своей тяжестью наступил ему на пальцы.
И создатель вселенных тоже был счастлив. Он только что в порядке эксперимента подсунул в метель одну снежинку с семью лучами, и никто этого не заметил. Он уже почти решил, что завтра попробует ввести в обращение маленькие, изящно кристаллизованные буквы алфавита. О да, алфавитный снег. Это может принести ему успех.
И Ринсвинд с Эриком были счастливы.
— Я вижу синее небо! — воскликнул Эрик. И добавил: — Как ты думаешь, где мы выйдем? И когда?
— Где угодно, — ответил Ринсвинд. — И в любое время.
Он посмотрел на широкие ступени, по которым они поднимались. Это было что-то новенькое: каждая ступенька была составлена из больших каменных букв. Та, на которую он как раз ставил ногу, гласила: „Мне Хотелось Как Лучше“.
Дальше шло: „Это Же О Тебе Я Забочусь“.
Эрик стоял на ступеньке с надписью: „Ради Наших Детей“.
— Странно, неправда ли? — сказал он. — Зачем делать такие ступеньки?
— По-моему, предполагается, что это благие намерения, — отозвался Ринсвинд.
Это ведь была дорога в Ад, а демоны, в конце концов, — приверженцы традиций. Но, будучи закоренелыми злодеями, они не всегда такие уж плохие.
Ринсвинд спрыгнул со ступеньки „Нашим Работникам Предоставляются Равные Возможности“, прошел сквозь стену, которая сомкнулась позади него, и оказался в мире людей.
Честно говоря, всё могло закончиться куда хуже.
Президент Астфгл, сидящий в кругу света в своем огромном, погруженном в полутьму кабинете, вновь подул в переговорную трубку и крикнул:
— Эй? Алло?
Никто не отвечал.
Странно.
Он взял одну из разноцветных авторучек и оглянулся на стопку рабочих бумаг у себя за спиной. Все эти данные, которые нужно проанализировать, обдумать, оценить и взвесить, после чего следует выработать подходящие к случаю управленческие директивы, составить проект фундаментального стратегического документа, а потом, после должных размышлений, переделать его…
Он снова подул в трубку.
— Алло? Алло?
Никого. Однако чего беспокоиться, у него полно дел. Его время слишком ценно, чтобы тратить его впустую.
Он погрузил ступни в толстый, тёплый ковер.
С гордостью посмотрел на горшки с цветами.
Постучал по сложной системе хромированных проволочек и шариков, которые тут же начали бодро раскачиваться и крайне административно постукивать.
Твердой, решительной рукой открутил колпачок авторучки.
Написал: „Что нужно, чтобы добиться успеха???“
Немного подумал и аккуратно приписал снизу: „Пахать как проклятому!!!“
И это тоже было счастье. В некотором роде.
Интересные времена
„Чтоб жили вы в интересные времена“.
Одно очень древнее проклятие
Это — боги, которые играют в игры. Игральная доска у них — целый мир, а играют они человеческими жизнями.
Чаще всего выигрывает Рок.
Даже не чаще всего, а всегда. Большинство богов предпочитают кости, но Рок играет в шахматы (или похожие игры), причём в рукаве у Рока обязательно припрятан второй ферзь.
Рок всегда выигрывает. По крайней мере, так принято считать. „О, это был Рок“, — обычно говорим мы, когда что-то случается[44].
Боги способны принять любое обличье, и лишь одно в себе они изменить не могут — это глаза. Глаза выдают истинную природу бога. Глаза Рока вряд ли можно назвать глазами — это просто чёрные дыры, откуда на вас глядит бесконечность с рассеянными в пустоте… кто знает чем — может, звездами, а может, чем похуже.
Прищурившись, Рок одарил противников самодовольной улыбкой — именно так улыбаются победители за пару секунд до того, как стать победителями.
— Первосвященник Зелёной Мантии совершил убийство в библиотеке при помощи обоюдоострого топора, — объявил Рок.
И выиграл.
После чего одарил противников ещё одной улыбкой.
— Везет же некотовым, — прогундел сквозь каплющие слюной резцы Оффлер, Бог-Крокодил.
— Похоже, сегодня я питаю расположение к самому себе, — проронил Рок. — Ну, ещё партейку? Или во что-нибудь другое перекинемся?
Боги пожали плечами.
— Может, в Безумных Королей? — Рока не покидало хорошее расположение духа. — Или в Несчастных Влюбленных?
— В Несчастных Влюбленных? — откликнулся Слепой Ио, главный из богов. — Никто уже не помнит правил, а руководство куда-то задевалось.
— Тогда, может, в Кораблекрушение?
— В эту ты всегда выигрываешь, — покачал головой Ио.
— А как насчет Засух и Потопов? — не сдавался Рок. — Там совсем лёгкие правила.
На игральную доску упала чья-то тень. Боги подняли глаза.
— Ага, — произнёс Рок.
— Ну что, поиграем? — спросила Госпожа.
Статус этой богини был неизменным предметом споров, причём под сомнение ставилась сама её божественность. Со всей определенностью можно было лишь утверждать, что поклонение ей ещё ни к чему хорошему не приводило и что появляется она только там, где её меньше всего ждут. И что уповающие на её благоволение очень редко остаются в живых. Если где-то и возводят ей храм, в него неизменно ударяет молния. Эта богиня — учредитель и единственный держатель акций лотереи „Последний шанс“. Некоторые люди предпочитают пройти по канату, одновременно жонглируя топорами, нежели произнести вслух её имя.
Поэтому чаще всего её называют просто Госпожа, и глаза у неё зеленые; не такие зеленые, как у людей, а изумрудно-зеленые — от края до края. Поговаривают, будто бы это её любимый цвет.
— Ага! — вновь воскликнул Рок. — И во что же мы будем играть?
Госпожа села напротив него. Прочие боги обменялись косыми взглядами. Запахло чем-то интересным. Ведь эти двое извечные враги.
— Как насчет… — Она сделала паузу. — Великих Империй?
— О, эту я тевпеть не могу, — нарушил внезапно воцарившуюся тишину Оффлер. — В конце все умивают.
— Увы, — согласился Рок. — Но это же игра. — Он кивнул Госпоже и голосом, очень напоминающим тот, которым профессиональные игроки уточняют правила игры, осведомился: — Падение Династий? Народы, Висящие На Волоске?
— Все включено, — подтвердила Госпожа.
— О, прекрасно.
Рок взмахнул рукой над игральной доской. Появился Плоский мир.
— И где будем играть? — спросил он.
— На Противовесном континенте, — ответила Госпожа. — Где на протяжении долгих веков ведут смертельную борьбу пять благородных семейств.
— В самом деле? И что это за семейства? — полюбопытствовал Ио.
Отдельные индивидуумы не вызывали в нем особого интереса. Занимаясь по большей части громами и молниями, Слепой Ио был искренне убежден, что единственная достойная цель, которую может преследовать существо по имени человек, — это как следует промокнуть или, для разнообразия, превратиться в кучку золы.
— Хоны, Суны, Таны, Максвини и Фаны.
— Эти? Кем-кем, а благородными я бы их не назвал.
— Они очень богаты. Ради своей выгоды или просто по причине фамильной гордости они убили и замучили миллионы людей, — объяснила Госпожа.
На данное заявление боги отреагировали торжественными кивками. Спору нет, это воистину благородное поведение. Они, боги, поступали точно так же.
— Максвини? — переспросил Офлер.
— Весьма древнее и почтенное семейство, — кивнул Рок.
— О.
— Эти пять семейств пойдут на что угодно, лишь бы занять имперский трон, — продолжал Рок. — Ну и? Ты за кого играешь?
Госпожа бросила взгляд на раскинувшееся перед ними полотно истории.
— Хоны самые могущественные. Только, за время нашего разговора они успели прибавить к своим владениями несколько городов. — Госпожа задумчиво склонила голову набок. — Победа словно предначертана им свыше.
