Дюпри переглянулся с Поллардом.
– Не помните, в коробке была ломбардная квитанция?
– Да, – сказал Нордлинг. – Там все в таком духе. По-моему, она какое-то украшение заложила.
– Вспомните, что еще было в коробке?
– Рецепты. Перчатки. Бумажки с цифрами.
– Телефонные номера?
– Наверное. Или пейджерные.
– Номер или имя не запомнили?
– Нет.
Дюпри взял снимок: Ленин Райан и Шелли Нордлинг на причале в Сан-Франциско.
– Мистер Нордлинг, я по факсу перешлю в ричмондскую полицию фото одного человека. Завтра с вами свяжутся. Посмотрите фотографию и скажите, не этот ли человек к вам приходил.
– Он что, не коп? А кто?
Дюпри перехватил трубку:
– Я сам точно не знаю.
18
Проулок уперся в парковку на задах порномагазина – обшарпанного кирпичного дома, перед которым маячила пара-тройка машин. Каролина успела заметить, как человек в темной куртке вошел внутрь, и, кинувшись следом, оказалась в узком зале, где было не светлее, чем на улице. Вокруг невысоких стеллажей, заваленных журналами в целлофане и книгами с похабными обложками, стояли, втянув головы в плечи, малочисленные покупатели. Звякнул колокольчик парадного входа, и Каролина устремилась к дверям, минуя витрину с сексуальными атрибутами и порнофильмами. На секунду она встретилась взглядом с прилично одетым стариком, осатанело закусившим нижнюю губу.
Каролина выскочила на улицу и лишь тогда сообразила, что за последнюю минуту ни разу не вдохнула. Человек в куртке свернул за угол, вновь скрывшись в темноте переулков.
Каролина бросилась за ним, но на углу остановилась. Это безумие. Машина осталась в трех кварталах отсюда. Хорошо, она схватит Райана. И что дальше? Каролина замерла, глядя на кирпичную стену, за которой расстилалась тьма. Прислушалась к шагам. Тихо. Шарахнулась от мимо просвистевшей машины. Вспомнила Жаклин. Значит, все-таки с ней был Райан. Мысль об этом заставила сделать шаг, второй и свернуть за угол. Господи, пусть маленькая обжора будет жива, пусть мужик окажется кем-то другим.
Глаза еще не привыкли к темноте, и Каролина ногой нащупывала дорогу, словно спускаясь по неосвещенной лестнице. Потом увидела мужика и аж задохнулась. Засунув руки в карманы, он поджидал ее в конце проулка. Стрижка короче, отпустил усы, но это он, Райан. Удостоверившись, что его заметили, человек обогнул дом и скрылся в другом проулке.
Участилось дыхание, напряглись мышцы. Блин! Одной соваться нельзя. Каролина оглянулась на фонари Спрейг-стрит – там найдется телефон, можно вызвать подмогу. По телу пробежал холодок злой досады. Каролина достала из-за пояса пистолет и шагнула в темноту, уже не стараясь ступать бесшумно, просто упрямо и тупо перла вперед.
– Ладно, – прошептала она. – Я иду.
Проулок вывел на какую-то улочку, а потом превратился в другой проулок, который закончился небольшой площадкой, обнесенной сетчатой изгородью и заваленной строительной рухлядью – козлами, оконными и дверными рамами, обломками досок. Тусклый фонарь освещал лишь половину площадки, другая половина тонула в тени. Наверное, Райан там, наблюдает. Помешкав, Каролина нащупала в изгороди калитку и толкнула ее. Та распахнулась, скрипуче вздохнув.
– Мистер Райан, вы арестованы! – крикнула Каролина и сама подивилась писклявости своего голоса.
Никакого ответа. Держа пистолет обеими руками, Каролина проскользнула в калитку. У кирпичной стены высились штабели растрескавшихся дверей, шкафчиков, сгнивших оконных рам, старых досок и сантехники. Каролина зашла в тень, давая глазам обвыкнуться. Ничего. Меж курганов из раковин и душевых поддонов, отслуживших свой век, она пробралась в конец площадки. К сетчатой изгороди привалился древний холодильник. Казалось, Райан намекает, что здесь он перелез через ограду. Каролина осторожно подошла ближе, в голове роились мысли: что-то не так – водил-водил, заманивал-заманивал и смылся? На холодильнике что-то маячило, заметное даже в темноте. Обувная коробка. Каролина осторожно шагнула вперед, туда-сюда поводя стволом. Чем ближе, тем отчетливее тянуло сырой заплесневелой вонью. Каролина прикрыла рукой рот и нос и пистолетным стволом сбросила крышку с коробки. Внутри лежали какие-то бумаги и пара сережек. Каролина взяла одну сережку и повернулась к свету. Вставка с камушком, совсем крохотным – наверняка настоящим. Каролина перевела дыхание и еще острее ощутила сильную вонь. Ничто в коробке не могло так вонять.
Холодильник. Каролина поставила коробку на землю. В пятнадцати футах у погрузочного пандуса стояли еще три холодильника. Каждый обвязан цепью, замкнутой на замок. Но этот не заперт. «Что я здесь делаю?» – подумала Каролина. С пистолетом наизготовку (ствол под углом в сорок пять градусов к земле) она попятилась и буквально почувствовала досаду того, кто за ней наблюдал. Он хотел, чтобы она открыла холодильник.
– Господи, не делай этого, – прошептала Каролина. Но опять вспомнилась Жаклин. Стиснув зубы, Каролина заставила себя остановиться. Сейчас она была наполовину в свете, наполовину в тени, точно надвое распиленная ассистентка фокусника. По краям захламленной площадки вздымались кирпичные стены четырехэтажных домов. Каролина слышала стук своего сердца.
Натянув воротник джемпера на нижнюю часть лица, она подошла к холодильнику и взялась за ручку на дверце. Старая модель – с защелкой. Потянула. Дверца легко отворилась, явив разложившийся труп. Лицо в темных пятнах, спутанные черные волосы, синие джинсы, цветастая блузка. Ни воротник джемпера, ни задержка дыхания не спасли от шибанувшей вони.
Дверца защелкнулась. Каролина отвернулась и стала дышать в ковшик ладони, приказывая желудку и нервам успокоиться. Взглядом обшарила площадку – наверное, вот-вот появится Райан. Но тот не появился.
Припомнив лицо в холодильнике, Каролина с ужасом поняла, что где-то его видела. Запах и разложение говорили, что это не Жаклин, которая днем еще была живехонька. Но сердце сжалось.
Немного успокоившись, Каролина набрала в грудь воздуху и шагнула к холодильнику Открыла дверцу, взглянула на тронутое тленом лицо.
Точно не Жаклин. Девушка мертва неделю, а то и больше, – возможно, закрытый холодильник притормозил разложение. Но Каролина где-то видела это лицо, хотя и не живьем. Все черты вроде бы на месте, и в то же время оно как-то расползлось. Но не как у спящего человека. В бытность патрульной Каролина повидала уснувших бомжей. Она легонько толкала их ногой – не помер ли? Теперь уж не спутает спящего с мертвяком. Нет ничего печальнее отстраненности мертвого лица. Сколько покойников видела она за двенадцать лет службы? Наверное, по дюжине в год – автомобильные аварии, самоубийства, всякого рода зверства. Но до маминой смерти только живые вызывали в ней сочувствие и понимание.
Каролина захлопнула дверцу холодильника и, опустив пистолет, пошла к выходу. У калитки резко обернулась, но сзади никого не было. Она привалилась к кирпичной стене, запрокинула голову, задержала дыхание. Со Спрейг-стрит доносились шум моторов и буханье автомобильных стереосистем. Показалось, будто она расслышала тихие шаги, словно кто-то осторожно покинул площадку с другой стороны.
19
Чиркнув покрышками по тротуарному бортику, Дюпри вдарил по тормозам. Мигалки патрульных машин бликовали на кирпичных фасадах Ист-Спрейг и лицах зевак, сгрудившихся у заградительной ленты. Полыхали огни, туда-сюда сновали копы, точно лодки на реке. Алан влился в этот привычный поток, который вынес его к устью проулка и очередному трупу.
Звонок Каролины перехватил Дюпри и Полларда на пути в пивную. Алан так спешил добраться на место, что еще сам не понял, на кого больше зол – на Лейна, который бросил Каролину одну, или на Каролину, которая сунулась в одиночку выслеживать Райана. По дороге Дюпри заготовил выволочку обоим.
Оперативники уже осмотрели место происшествия, и первый эксперт поджидал коллег, чтобы приступить к сбору улик. Неподалеку слонялись патрульные, ожидая указаний, какие улицы перекрыть и когда начинать опрос возможных свидетелей. Они поглядывали на Дюпри, а ему уже до горечи во рту опротивели и эта ночь, и вся эта словно под копирку снятая ситуация. Все и так знают, что делать. Чего от него-то хотят? Он без продыху работает уже восемнадцать часов. И бог ведает, когда вернется домой. В пять-шесть утра? Дебби и дети встают в семь, он успеет раньше? Или вообще не явится? А чего, будет работать круглосуточно – вести учет нескончаемым трупам.
В ожидании фургона с прожекторами проулок осветили переносным фонарем, но все равно было темно, и Дюпри вновь мысленно обругал Каролину, затеявшую рискованную слежку.
Он подошел к холодильнику и, прижав носовой платок к лицу, открыл дверцу. Чтоб поменьше наследить, придержал ее локтем. Увидел мертвую девушку, и его передернуло, словно кто-то рванул шнурок, через мошонку пропущенный от пяток к горлу. Из-за плеча ударил луч фонарика.
