Замена марены иностранными красками напоминает собою замену старинной набивки по холсту разных узоров - ситцами. Вообще, говоря о русской изобретательности, нельзя не скорбеть о том, что все создавшееся у нас дома чахнет и погибает от недостатка попечения и заботливости о поддержке народной промышленности. Теперь, вероятно, анилиновые краски так прочно водворились в фабричном производстве, а мареноводные плантации так густо заросли бурьяном, что о возрождении мареноводства и речи быть не может; но это, однако ж, не мешает сожалеть о разрушении промышленного значения Дагестана. Если внимательнее осмотримся, то увидим, что та же участь приближается и к нашим зерновым хлебам, по случаю появления на европейских рынках из Австралии овса и пшеницы.
Приступая к местному провалу в Соликамском уезде, Пермской губернии, поразившему солеваренное производство совершенным разрушением, нельзя умолчать о стародавности этого производства. Оно образовалось при великом князе Иване Даниловиче Калите более пятисот лет тому назад. Разрушение этого промысла действует на меня с особенною впечатлительностью. Читатели, вероятно, помнят, что изображенная в первом провале губительная серебряная единица уничтожила солеварение в Костромской губернии, в городе Солигаличе, и в числе пострадавших был солеваренный завод, находившийся в моем владении совместно с моими родственниками. Когда в 1883 г. подобное разрушение подуло из Петербурга на Пермские солеваренные заводы, я был арендатором казенного Дедюхинского завода. Завод этот пришел в такое изнеможение, что вместо прежней выгодности стал приносить убытка около 100 тыс. рублей в год, и я, едва дотянув контракт, оканчивавшийся в 1885 г., отказался от дальнейшей аренды этого завода, за который платилось правительству более 30 тыс. рублей в год, а существование завода кормило 400 человек заводских рабочих с их семействами и доставляло заработки нескольким тысячам крестьян Соликамского и Чердынского уездов по заготовлению дров и постройке судов для сплава соли на Волгу, выварка которой в Дедюхине простиралась до 3 млн. пудов. Подобно тому, как в 1840 г. Солигалические рабочие пошли питаться подаянием, так и в 1885 г. Дедюхинские рабочие, за прекращением солеварения, подверглись той же бедственной участи. Пермский губернатор представил подробную картину этих бедствий, и картина эта передана, как слышно, на рассмотрение какой-то особо составленной комиссии; но как между тем рабочие изнемогали от голода, то, конечно, известие, последовавшее на все их просьбы о назначении комиссии, не могло их накормить. Все, что я мог сделать со своей стороны, заключалось в обеспечении рабочих хлебным продовольствием на шесть месяцев после закрытия завода.
Дедюхинский завод в 1885 г. несколько раз предлагался на торгах в арендное содержание, но никого желающих не явилось, даже без всякой арендной платы. По странному стечению обстоятельств, мне пришлось, как я выше упоминал, при самом начале моего коммерческого поприща пережить разрушение Солигаличского солеварения и через 45 лет быть свидетелем подобного же разрушения в Дедюхине!
Считаю необходимым ознакомить читателя с тем, какие глубокие доказательства русской природной разумности проявляет история Дедюхинского солеваренного завода и сопредельных с ним заводов князей Голицына, Абамелек-Лазарева, графов Строгановых и Шуваловых. В заводах этих существуют рассольные трубы, из которых самые старинные пробуравлены 300-400 лет тому назад с лишком на 100 сажен в глубину земли, для добычи из них рассола на выварку соли. Трубы эти (так принято называть их между заводским населением) выражают собою то же самое, что артезианские колодцы в Европе, но колодцы изобретены через 200 лет после образования дедюхинских труб. Все потребные для сверления этих труб инструменты, счетом более 50 номеров, цилиндры для ограждения от напора боковой земли и пресной воды, равно и машины для подъема рассола, изобретены и приспособлены к действию в глубокой древности, мыслию и умом местных заводских мастеров. И в то время, когда еще Россия не имела солей астраханской, крымской и илецкой, русское народонаселение питалось несколько столетий одною пермскою солью; и все это было создано силою русского простонародного ума в то время, когда еще не было в России ни горного института и никаких технических учебных заведений. Ныне, в век прогресса и цивилизации, на долю правнуков древних изобретательных дедюхинцев досталось безотрадное нищенство, потому что за прекращением в Дедюхине заводского производства пришлось спасаться от голода, протягивая руку за подаянием хлебных корок к доброхотным дателям.
Древнее существование в России рассольных труб, устроенных несколько столетий тому назад в Дедюхине, Усолье, Сольвычегодске, Тотьме, Аеденске и Яренске, хотя выражало собою совершенную однородность с позднейшим изобретением в Европе артезианских колодцев, но оно до такой степени было малоизвестно и предано забвению, что никто и не думал видеть в артезианских колодцах повторение русской изобретательности. Это обстоятельство было причиною, что на бывшей в Костроме губернской выставке в 1837 г., по случаю путешествия по России Наследника престола Цесаревича Александра Николаевича, я решился выставить модель рассольной трубы, пробуравленной мною в городе Солигаличе, на глубину 101 сажени, со всеми моделями употреблявшихся при бурении инструментов, дабы объяснить Его Императорскому Высочеству, что изобретение этих труб относится еще ко временам Московского государства. Выставка была посещена Наследником Престола в сопровождении В.А. Жуковского и К.И. Арсеньева и трех юношей в военных мундирах, сколько мне помнится, Адлерберга, Паткуля и Мердера. Вероятно, объяснение значения рассольных труб признано было удовлетворительным, и я удостоился от Государя Цесаревича пожатия руки, а от Жуковского и Арсеньева - поцелуя. На другой день после этого я представил К.И. Арсеньеву докладную записку об увеличении пошлины на иностранную соль, дабы дать ход полному сбыту астраханской и илецкой солей. Арсеньев обещал представить эту записку министру финансов графу Канкрину, что им и было исполнено, потому что месяца через два я получил из канцелярии министра финансов уведомление, что записка моя, по признанному в ней полезному содержанию, будет напечатана в "Коммерческой газете". Это странное решение не могло не удивить меня, потому что без всякого соприкосновения к министерству я мог бы и сам от себя послать мою записку в виде статьи в редакцию "Коммерческой газеты".
Возвращаясь к пермскому солеваренному производству, нельзя знать, какая готовится ему участь в будущем времени; но можно наверное заключить, что уничтожение этого производства породит в Пермской губернии явление совершенно новое - нищенство. До сих пор в Верхнекамских пристанях не встречалось ни одного человека, просящего милостыни, все жили от труда рук своих; теперь же этот способ жизни является уничтоженным вследствие новых законоположений о соли, основанием которых служили, как выше сказано, не потребность дела, а карьера.
Точно та же участь, какая постигла Соликамский край, обрушилась и на Тотемский уезд Вологодской губернии, где действие солеварения находится накануне прекращения в двух заводах, Тотемском и Аеденском, и если эти заводы кое-как тянут еще свое существование, то единственно для того, чтобы употребить в дело оставшиеся в заготовке дрова; а на будущий год и в Вологодском крае повторится то же, что и в Перми, т.е. рабочие пойдут по миру, и для устройства их быта, вероятно, откроется в С.-Петербурге особая комиссия. Не проще ли было не расстраивать существовавшего быта солеваренных рабочих в Перми и Вологде, чем придумывать меры к исправлению нанесенных зол?
Но читатель, без сомнения, давно уже желает знать о причине упадка солеварения в Пермской и Вологодской губерниях. Причина эта заключается в сложении акциза с соли, отчего усилился привоз самосадочных и горных солей в Москву, на Волгу и во все внутренние губернии, и усиление это произвело такое понижение цен, которое вытеснило с рынка все вообще поваренные соли, и солеваренным заводам пришлось переносить столь сильный убыток, что они оказались в необходимости прекратить производство солеварения, но здесь возникает вопрос, касающийся государственных забот о рабочих и о всем местном населении, окружающем заводы, без которых нет ему возможности к безбедному существованию. На все это могут возразить, что если заводское народонаселение повергнуто в бедность, то зато вся Россия осталась в выигрыше от удешевления соли. Да, это было бы так, если бы сложение акциза последовало от избытка денежных средств и не повлекло за собой установления множества разных новых налогов; но и при этом надобно было, прежде чем разрушать солеваренное производство, создать в тех пунктах, где были заводы, новую деятельность, вроде выработки соды или других производств, могущих дать труд и хлеб, а когда с разорением заводских населений соединились новые налоги, установленные, очевидно, взамен потерянного акциза с соли, тогда уже разорение заводских населений ничем оправдать нельзя.
