не сомневаюсь. Ты же очень умен. Я думаю, что тебе не составит большого труда влюбить в себя эту девицу. Главное — необходимо изолировать ее от матери и отчима. Но насчет них я тоже кое-что придумал. Затеем небольшую баталию и найдем злодея. Он, кстати, тоже уже имеется, как выяснили наши братья. Во время хаоса ты спасешь девицу из лап этого злодея, и девка сразу же влюбится в тебя. Видишь, как я все выстроил? И тебе останется сделать самую малость. Ну и что ты скажешь на все это?
— Я выполню волю ордена, — глухо пробубнил Кристиан.
— Ты недоволен, мой мальчик? — возмутился Верховный, но не зло. Лионель понял, что Кристиан в душе уже согласен. — И что ты боишься, я не пойму? Ну, проведешь с ней немного времени, и все. Главное для тебя — камень. Ты понял?
— Да, главное — камень, — как попугай, повторил фон Ремберг и поднял глаза на Верховного. — Я сделаю все, как вы велите.
— Вот! Теперь я вижу, что ты понял, что это очень важное дело, мой мальчик. И только ты сможешь его выполнить. Да! Тебе, возможно, придется жениться на этой девице.
— Жениться? — опять опешил Кристиан. — Но я смогу влюбить ее в себя и не доходя до алтаря. Я так думаю, ваше святейшество. Зачем же…
— Кристиан, ты много споришь со мной сегодня, я уже недоволен, — предостерегающе заметил жрец Лионель. — Ты женишься на ней, я так повелеваю. Ибо, кроме камня, нам нужна и сама девица. Об этом я расскажу тебе позже. Только если будешь для всех ее мужем, ты сможешь увезти ее, куда посчитаешь нужным, и никто не сможет остановить тебя, поскольку ты будешь иметь на нее все права.
— И что же, я должен принять православие, чтобы жениться на ней? — спросил кисло молодой человек.
— Нет, конечно! — вымолвил Верховный. — Но мы уверим всех, что это так. А затем устроим венчание, точнее, сыграем его. Один из наших братьев исполнит роль попа, и для всех мы покажем, будто ты взял девицу замуж.
— Но это же будет фикция.
— Все верно, мой мальчик. Это будет спектакль. Для всех ты обвенчаешься с девицей. И главное, чтобы она поверила в это. Она влюбится в тебя и отдаст тебе камень. И пусть Светлые останутся с носом, так как у нас в руках окажется и девица, и Великий Владыко, которых они так берегут. Главное, мы получим то, что хотим…
Глава VI. Свадебный обряд
Астрахань, 1717 год
(Великая Тартария, Астрахань, 7225 лето С.М.З.Х)
Июль, 14.
— Здравие жениха и невесты! Горько! — прокричал звучно Федор и, подняв кубок, полный вина, ухмыльнулся во весь рот, смотря на смущенных молодых. Жених, Семен Артемьев, величавый крепкий молодец с румянцем во всю щеку, с небольшой густой русой бородой, поднялся с лавки, устланной овечьей шкурой, и помог встать своей молодой жене, Любаше. Быстро наклонившись к молодой супруге, Семен крепко поцеловал бледную девушку. Гости дружно подхватили слова дружки и с веселыми криками принялись чокаться полными чарками.
Сегодня, четырнадцатого июля в воскресный день, в первую неделю после праздника Петра и Павла, известный астраханский дворянин Тихон Михайлович Артемьев женил своего младшего сына Семена. Молодые, смущенные и немного ошалевшие от поздравлений, были одеты в русские праздничнее наряды, которые испокон веков носили их предки. Недавний указ царя Петра Алексеевича о ношении немецкого платья, хоть и был донесен до далекого юга русского царства, все же еще не имел сильного влияния на отдаленные окраины России. Многочисленные гости, также в большинстве облаченные в вышитые сарафаны, зипуны, кокошники и длинные кафтаны, являли собой исконно русский колорит свадьбы. Лишь немногие приглашенные гости-иностранцы да чиновники были наряжены в немецкие платья и темными пятнами выделялись в яркой праздничной кавалькаде гостей.
Двадцатилетняя невеста, Любовь Ивановна Стрешнева, была хороша собой и знатна родом. Красный атласный сарафан, богато вышитый золотом, подчеркивал стройную высокую фигуру девушки, а темные густые волосы ее были распущены за спиной и украшены нарядным жемчужным кокошником. Длинные золотые серьги свисали почти до плеч. Новоиспеченный муж ее, Семен Артемьев, то и дело с любовью поглядывал на бледную девушку и довольно улыбался. Светло-русый высокий Семен двадцати четырех лет от роду имел мужественный вид и добрые серые глаза. Одет он был в белый праздничный кафтан, подпоясанный вышитым кушаком, темные штаны и высокие сафьяновые сапоги красного цвета.
Гости, сидевшие по обе стороны от молодой четы в огромной светлой горнице, шумно обсуждали жениха и невесту, сытно ели и обильно поглощали всевозможные напитки. На столе стояли разнообразные яства: студни, печеная дичь, жареные поросята, вареные рыбы, соленья, пироги, каши и другие праздничные блюда. Слуги постоянно разливали в опустевшие бокалы гостей медовуху, вина или квас. Женщины красовались в богатых кокошниках и ярких платьях-летниках; румяные, белёные, с нарисованными углем черными бровями. Мужчины, бородатые, в дорогих кафтанах и косоворотках, сидели с довольными и важными лицами. Гости, веселые, говорливые, сыпали прибаутками и наставлениями в сторону молодых. Только пару часов назад свадебный поезд вернулся из церкви, и впереди предстоял пир на долгие три дня.
Молодые сидели в центральной части большого стола. Слева от невесты располагались приглашенные со стороны жениха, во главе которых находился хозяин дома Тихон Михайлович, облаченный в синий кафтан, расшитый серебром и с драгоценными каменными пуговицами. Рядом с ним зияло пустое место, оно было предназначено для хозяйки дома Мирославы Васильевны, которая еще не спускалась к свадебному пиру. Далее на лавках сидели дальние родственники, друзья и знакомые Артемьевых.
Федор, единокровный брат жениха, исполнял роль дружки на свадьбе. Он сидел за столом по правую руку от Семена, в начале стола с гостями невесты, и руководил свадебным пиром. Такой же высокий, как брат, широкоплечий Федор имел красивое лицо с правильными чертами, яркие карие глаза и темные волосы. Он брил бороду на западный манер, приучившись к этому еще во время службы в Померании.
Облаченный в красный шелковый кафтан, вышитый жемчугом, он был уже довольно
