Она с любопытством огляделась и протянула ему бумаги. Казенное помещение. Картонные ящики у стен и на полу. Он словно никогда и не собирался обживать этот кабинет.
– Давно у тебя этот офис?
– С тех пор как начал здесь работать.
– Почти десять лет. И ни единого твоего следа. Ни одного личного предмета. Ни фотографии, ни… вообще ничего.
– Угу.
– Джон… здесь даже не пахнет тобой.
– Это мне и нравится. – Не поднимая глаз, он перелистал бумаги. – Итак, мы закончили, Санна?
Он не видел, как она повернулась и пошла прочь.
– Да, закончили, Джон.
Только слышал, как ее шаги, такие знакомые, удаляются по коридору.
Смотрел на экран компьютера, на РПР и результаты двух первых поисков.
В общей сложности семнадцать вариантов.
* * *
Все еще сжимая в руке первый чертеж – фантомовской Пещеры Черепа, которая решала проблему хранения, – Лео глянул в единственное окно комнаты, выходящее на фасад, и увидел, как они подъехали, все трое на переднем сиденье.
Остановились у входной двери, рядом с невысокой лесенкой и утлым крыльцом над ней. Не опоздали. И одеты как положено. Феликс снял с кузова брезент, и Яспер с Винсентом сгрузили тридцатикилограммовый перфоратор, четыре заступа, четыре совковые лопаты, деревянный сундучок с инструментом, пакет хирургических масок и перчаток и ящик кока-колы.
Они занесли все это в комнату, и Лео сказал:
– Мы сдвинули границы, изменили правила. Но лишь до того дня, когда они откроют арсенал.
Он достал из сундучка длинную монтировку, отдал Феликсу, а ту, что покороче, оставил для себя. Первым делом они оторвали тонкий плинтус, потом сняли желтое пластиковое покрытие и, наконец, слой мейсонита и ДСП. Яспер и Винсент выносили обломки и складывали их возле грузовика.
– Сейчас мы передвинем границу еще немного дальше. Опять пересмотрим правила, чтобы к тому времени, когда они обнаружат кражу, у нас был собственный арсенал.
Он стал на колени и с помощью складного метра и карандаша разметил в середине комнаты прямоугольник, 202x160 см.
– Мы их опережаем. И воспользуемся своим преимуществом – нанесем быстрый удар. Возьмем банк у круговой развязки через тринадцать дней. – Лео вооружился тяжелым перфоратором и продолжил: – А если поблизости объявится патруль, дадим понять, что любое количество насилия – для нас не проблема.
27
Джон Бронкс сомневался, что бывал здесь раньше. Церковь, станция пригородной электрички, крытый бассейн, библиотека. Заурядное предместье, где большинство автомобилистов не задерживается. Он опустил боковое стекло; потеплело, дождь обернулся туманом, ничего толком не разглядишь.
Низкие здания, окруженные парковками, Эсму-Центр, а прямо за ними двухэтажный кирпичный дом. Туда-то ему и надо.
Семнадцать вариантов на мониторе – семнадцать преступлений с насилием против личности, занесенные в подвальные архивы Крунуберга, давным-давно закрытые дела. Джон принес их оттуда, рассортировал, сложил пачками на полу кабинета.
Двое преступников уже скончались. Трое жили за пределами Стокгольма – в Гётеборге, Берлине и на испанской Коста-дель-Соль, – их алиби удостоверены тамошней полицией. Четверо в тюрьме, на момент ограбления за решеткой. Пятеро получили сроки за изнасилование при отягчающих обстоятельствах и за тяжкие сексуальные домогательства в отношении детей, что в общем-то не вписывается в профиль данного преступления.
Он притормозил у почтового ящика, который владелец явно красил сам, и припарковал машину. В доме кто-то стоял у окна, наблюдая за ним.
Оставалось трое. С этими надо было встретиться лично, и, направляясь на встречу с бывшими арестантами из Шёндаля, которые могли бы совершить означенное ограбление, он прихватил с собой материалы расследований.
Первая встреча состоялась всего в двух кварталах от полицейского управления, на Санкт-Эриксгатан, объект отсидел за серьезное преступление, связанное с наркотиками. Сорокалетний мужчина, а выглядел лет на восемьдесят, сгорбленный, волосы жиденькие, щеки впалые, глаза подернуты мутной пленкой, – Бронкс только посмотрел на него и сразу же вычеркнул из числа подозреваемых в ограблении, продолжавшемся около двадцати минут. Он спешно покинул городскую квартиру у Карлбергсканала и лишь задним числом сообразил, что они примерно одного возраста и, в сущности, могли бы поменяться местами. Н-да, время измерялось не только часами и секундами.
Кирпичный дом с большим садом. Судя по веранде и окнам, построен, скорее всего, в 1920-е. И за одним из окон действительно сидит мужчина.
С Санкт-Эриксгатан он поехал в Якобсберг, по второму адресу в зоне поисков. Этого подозреваемого Бронкс тоже вычеркнул. Сорокасемилетний мужчина получил срок за убийство – в ту пору, когда еще мог передвигаться. Сейчас он страдает ожирением, давно на пенсии, лысый, говорит спокойно, почти шепотом, пьет кофе на кухне таунхауса. Ходит на протезах, лишился обеих ног до колен в результате нападения, квалифицированного как акт мести; следствие прекратили, поскольку все свидетели отказались от своих показании.
Остался один. Тот, что сидит за грязными занавесками.
Бронкс открыл папку, пятнадцать лет пролежавшую в полицейских архивах. Пятидесятиоднолетний мужчина, в 1960-е годы эмигрировал из Югославии, несколько раз сидел, последний раз за тяжкие телесные повреждения провел 18 месяцев в тюрьме в Норртелье. В материалах дела были фотографии: женщина стоит на фоне голубой стены, словно позируя для школьного снимка, белокурые волосы собраны в конский хвост, так что видны травмы. Вокруг глаза большая опухоль, согласно диагнозу – явный перелом лобной кости, криминалист смыл кровь, и была видна глубокая рана. Тем не менее остальное лицо выглядело еще ужаснее – сплошная гематома, сине-желтые разорванные капилляры. Последние снимки – тело, правый бок, бледная кожа вокруг белого бюстгальтера, пересекающего громадный кровоподтек от подмышки до бедра. Он действовал методично.
Бронкс убрал фотографии. Но слишком поздно. Внезапно, как часто бывало, на него нахлынули образы собственной матери, наверно, она бы вот так же стояла перед объективом криминалиста – темный хвост волос, опухоли и ссадины, – если б хоть раз заявила в полицию.
Снова пошел дождь, несильный, так, изморось, но дом перед ним как бы утратил четкие очертания. Он хотел было включить дворники, но раздумал – если ему ничего не видно, то и человеку на первом этаже дома тоже.
Новые дела, новые судимости. Всегда за избиения или за избиения при отягчающих обстоятельствах. Сидел в Эстерокере, в Асптуне и Евле. Избиение строительного подрядчика, занимавшегося проектом реконструкции в Худдинге, избиение с тяжкими телесными повреждениями билетного контролера на пароме, курсирующем между Шлюзом и Юргорденом, избиение с тяжкими телесными повреждениями двух мужчин в клубе на Регерингсгатан, приведшее к драке с двумя полицейскими, прибывшими на место происшествия, чтобы его арестовать. Несмотря на жуткие фотографии избитого женского тела, это не просто послужной список домашнего насильника – этот человек нападал на всех, без разбору.
В папке остался один документ. Дело, по которому компьютер сигнализировал сходство.
СУД ОКРУГА ХАНДЕН.
ДЕЛО № 301-1
ПОДСУДИМЫЙ: Дувняк Иван
ПРЕСТУПЛЕНИЕ: злоумышленный поджог
УК, ст. 8, гл. 6
ПРИГОВОР: четыре (4) года тюремного заключения
Бронкс листал густо исписанные страницы, сообщающие о преступлении совершенно иного характера. О маленьком домике в Шёндале, всего в нескольких сотнях метров от пляжа, мостков и конца следа; с отсидкой в исправительном учреждении Эстерокер.
Заключенный, который обычно прибегал к нападению и имел касательство к району поисков, мог быть Джафаром или Гобеком.
Бронкс вышел из машины и открыл калитку.
Человек за шторой не двигался.
* * *
Они укрепили устье колодца и настелили вокруг новый плиточный пол. Выложили земляные стены шлакобетонными плитами, от пола до потолка, и зацементировали их. Установили на дне колодца дренажный насос и снабдили его поплавковым выключателем, который срабатывал, как только уровень воды поднимался слишком высоко.
Первый чертеж, сооружение пола и стен Пещеры Черепа, был реализован.
Лео сложил его, убрал в ящик с инструментом, достал следующий. Петли. Черный бархат. Хадак. Его дизайн входа через совершенно обыкновенный сейф в полу, входа, который никто другой отыскать не сумеет. Он вышел из комнаты, посреди которой теперь находился двухметровой глубины колодец, и прошагал через двор к гаражу.
Оттуда сразу донесся визг металлического лезвия, а когда Лео открыл дверь, навстречу ударил сноп искр. На длинном верстаке лежал тяжелый сейф, а над ним, в черной маске из жаростойкого полиамида на потном лице, склонялся Феликс.
– Феликс… я назначил дату, час и место.
