— Продолжайте, пожалуйста.
— Я все сказал, — устало отозвался Максим. — Самое важное сейчас — загрузить машину едой и водой и поскорее убираться восвояси. Думаю, нам следует двигаться на север в сторону Киргизии. Возможно, получится прорваться через границу. Наверняка сейчас ее охраняют без особого усердия.
— На сколько дней мы должны рассчитывать? — Анюта на все смотрела с практической стороны.
— На всю жизнь не запасешься, — усмехнулся Максим, — но дня на четыре, а лучше на неделю все-таки стоит попробовать. Даже если не будет землетрясения, после артобстрела здесь мало что останется. А если еще саданут ракетами…
— Прежде чем выходить, надо перекусить, — сказала Анюта, — неизвестно, когда получится поесть в следующий раз. Пойду посмотрю, что осталось на кухне. Бутерброды сойдут?
— Если их будет много, — улыбнулся Максим.
Галина Ивановна резко встала со стула:
— Ладно! Я думаю, что все тут сошли с ума, но не оставаться же мне одной в гостинице. Придется отправляться вместе с вами. Пошли, девочка, — кивнула она Анюте и взяла свечу, — приготовим бутерброды на всех.
Максим посмотрел на Костина:
— Про оружие в нашем положении лучше не думать. У меня есть два пистолета, но рисковать не стоит.
Костин хладнокровно отправил диктофон в карман и кивнул в сторону окна:
— Там, любезный мой, оружия больше чем достаточно. Если нас остановят и обыщут и найдут хотя бы один пистолет, то пристрелят на месте. В подобных переделках оружие лучше при себе не иметь. Со мной подобное случалось. И только поэтому я еще жив.
— Вполне разумно, — согласился Максим и посмотрел на Джузеппе, потягивающего сок у стойки бара:
— У вас есть пистолет?
Итальянец коснулся рукой груди и улыбнулся:
— У меня всегда все есть.
— Тогда вы остаетесь здесь, — усмехнулся Максим, — или отправляйтесь на своей машине самостоятельно.
Джузеппе вытащил из-за пазухи короткоствольный пистолет.
— Вы что здесь, командир? — спросил он, едва заметно улыбаясь, и покачал рукой, словно проверяя пистолет на вес.
— Именно, — посмотрел на него Максим, — но, если вы знаете лучшие способы, как спастись в нашей ситуации, я уступлю командование вам.
Джузеппе сжал губы, уставился взглядом в потолок и принял решение. Он положил пистолет на стойку и быстро отошел от нее. Костин рассмеялся и подмигнул итальянцу:
— Вы правильно поступили, Джузеппе. Максим — большой специалист по работе в тылу врага, причем не только интеллигентными способами… — И обратился теперь уже к Максиму:
— Не позволяй только хохлушке сесть на шею. По-моему, эта дама понимает только крепкие выражения.
В бар вошла Анюта с полным блюдом бутербродов.
— Это для начала. Сейчас сделаем еще. — Она оглянулась и с сожалением произнесла:
— Откуда она свалилась на нашу голову? Мы еще с ней натерпимся.
Максим мрачно процедил сквозь зубы:
— Что там еще?
— Она из бывших профсоюзных работников. Любительница раздавать приказы. Меня совершенно загоняла, при этом сама ровным счетом ничего не сделала. Если не считать хлеба. Нарезала вкривь и вкось несколько кусков и бросила.
— Не обращайте на нее внимания, — сказал Джузеппе. — Она перестанет нас терроризировать, если поймет, что ее никто не замечает.
— Постараюсь. — Анюта скрылась на кухне.
— Давайте сделаем запас воды. — Максим направился к бару, но тут же остановился, потому что Костин вдруг вскрикнул:
— Стойте! Слушайте!
Максим услышал скрежет и с недоумением посмотрел на Костина и Джузеппе.
— Кажется, кто-то пытается завести машину.
— Ну-ка, проверим. — Костин направился к входной двери.
Но Максим опередил его:
— Оставайся на месте. В темноте я в своем одеянии запросто сойду за местного. А тебе и так уже досталось.
Выйдя на улицу, он разглядел на переднем сиденье автомобиля чью-то темную фигуру. Нагнувшись, он заглянул внутрь и увидел Ташковского. Рванув дверцу, Максим просунул голову в салон и рявкнул:
— Чем вы тут, черт возьми, занимаетесь?
Ташковский вздрогнул и резко повернул голову.
— О, это вы, Максим. — Он с облегчением вздохнул. — Я думал, это тот тип.
— Какой тип?
— Солдат. Он хотел завести машину, но у него не получилось. Я решил проверить, но у меня она тоже не заводится.
— Выходите из машины и отправляйтесь в гостиницу, — приказал Максим. — Она не заведется.
Просто мы сняли с нее ротор распределителя.
Максим посторонился, выпуская Ташковского из машины.
— А вы хитрец, — усмехнулся писатель и с интересом посмотрел на Максима, — я бы не додумался.
— В нашем положении это — лучший способ, чтобы автомобиль не угнали. — Богуш посмотрел поверх плеча Ташковского и замер.
— Спокойно, — сказал он вполголоса. — Солдат возвращается. И не один.
— Дьявол! Скорее бежим в гостиницу, — прошептал в ответ Ташковский.
— Оставайтесь на месте и помалкивайте, — быстро проговорил Максим, — иначе они начнут стрелять без предупреждения. А потом найдут тех, кто в гостинице, и заодно расправятся с ними.
Ташковский напрягся, но потом расслабился.
Максим наблюдал, как к ним, не торопясь, приближались четверо солдат с небрежно закинутыми за спину автоматами. Они остановились на расстоянии шага, и один, судя по всему старший в группе, спросил по-русски:
— Что вы здесь делаете?
— Я подумал, что кто-то хочет угнать мой автомобиль, — ответил Ташковский.
Солдат кивнул на Максима:
— Кто хотел? Этот?
— Нет, другой. Это мой… — Ташковский быстро глянул на Максима, — знакомый.
— Где вы живете?
Ташковский кивнул в сторону гостиницы:
— В «Мургабе».
— Вы — богатый человек, — усмехнулся солдат и передвинул автомат на грудь.
Максиму это не понравилось. Но он продолжал делать вид, что совершенно спокоен.
— Ночью все должны сидеть по домам, — произнес назидательно солдат, и Максим вдруг подумал, что все обойдется. Не обошлось.
Солдат повернулся, чтобы уйти. Стоящий рядом Ташковский перевел дыхание. Но вдруг второй солдат что-то сказал первому, и тот резко развернулся в обратную сторону.
— Откуда вы приехали?
— Из России, — пробурчал Ташковский.
— Шурави. — Солдат сплюнул на землю и навел дуло автомата на Максима. — Где живешь? — спросил он по-таджикски.
И Максим понял, что вляпался. Отвечать не было никакого смысла. Через несколько секунд солдаты и так поймут, что он тоже шурави, только почему-то в таджикском халате… Слава богу, что успел вовремя избавиться от оружия…
— Я тоже российский поданный, — на всякий случай проговорил он.
