— Разве поединок не состоялся? — спросил Отто. — Разве я не победил?
Дуло оружия было по-прежнему направлено в грудь Ортогу. Его оруженосец шагнул к нему.
— Не двигайся! — яростно закричал Отто.
— Отойди, — попросил Ортог.
Оруженосец вернулся на место. На помосте остался один Ортог. Его приближенные отодвинулись подальше, и Геруна оказалась к брату ближе всех.
Даже рабыни у подножия помоста в ужасе отпрянули — настолько, насколько им позволяли цепи. Цепи сдерживало крепкое кольцо. Отто окружили вооруженные воины, но он не обращал на них внимания.
— Ну, так кто выиграл поединок? — повторил Отто.
Ортог выпрямился — все-таки он был королем.
— Вольфанги выкупили свою дань, — сказал писец.
— Мы можем купить их женщин и других, еще лучше, на торгах, — убеждал оруженосец.
— Вольфанги победили, господин, — крикнул Хендрикс.
— Поединок закончен! — подхватил Гундлихт.
— Теперь ортунги — признанное племя, — радостно сказал оруженосец. — Дайте вольфангам в дар свободу!
— Я завоевал их свободу, — возразил Отто. — Я жду вашего ответа, господин.
— Поединок закончен, — тяжело вздохнул Ортог.
Толпа радостно зашумела.
— Нет, нет! — запротестовала Гута.
— Ты победил, — с трудом выговорил Ортог, и в толпе начали убирать оружие в ножны.
— Нет, господин, нет! — настаивала Гута.
— Молчи, женщина, — оборвал ее Юлиан.
— Раб в цепях! — завопила Гута. Она попыталась ударить его, но Юлиан схватил ее за запястье, и после короткой и яростной борьбы жрица была вынуждена опустить руку. Прислужницы и жрицы зашептались.
— Уважай священную персону жрицы! — крикнул Ортог.
— Она всего лишь женщина, — заявил Юлиан. Верховная жрица злобно крикнула, ее спутники запротестовали.
— Отпусти ее, — потребовал Ортог. Юлиан презрительно оттолкнул жрицу. Она пошатнулась.
Откуда-то с востока донеслись мужские крики.
— Что это? — зашумели в толпе.
— Я слышу!
— Нажми кнопку, вольфанг, — устало сказал Ортог.
— Как пожелает господин, — ответил Отто.
— Где кричат! — по-прежнему шумела толпа. Рабыни тревожно подняли головы и огляделись, пытаясь понять, откуда доносится крик.
— Это с востока, — сказал кто-то из воинов. Отто нажал кнопку, из дула вырвалось пламя.
Справа от Ортога, за помостом, загорелась земля. Выстрел прорезал борозду более шести дюймов шириной, невероятно глубокую. Она еще дымилась, трава по краям борозды обуглилась. Ортог стал мертвенно-бледным. Толпа отшатнулась.
— Теперь можешь убить его, господин! — провозгласила Гута.
— Молчи, женщина! — крикнули из толпы.
— Нет, нет! — возразила она.
— Слушайте! — призвал кто-то.
— Я — жрица тимбри!
— Ну и заткнись!
— Да тише, слушайте!
В этот момент почти бесшумно над ширмами из желтого шелка возникла черная, круглая тень планетарного катера. Он завис всего в ярде над ширмами. Над перилами торчали стволы винтовок. Раздался резкий приказ, и винтовки открыли стрельбу. Тем временем появился еще один катер. Люди пытались бежать. В желтых ширмах появлялось все больше дыр с обугленными краями. Снаружи виднелись вооруженные воины. Рабыни визжали. Некоторые упали, запутавшись в цепях. Мужчины хрипло ругались. Они натыкались друг на друга и отталкивали людей с дороги. Многих сбили с ног. Отто схватил Юлиана за плечо и швырнул на землю — заряды пролетали низко над землей, но не касались ее. Над поляной появилось уже несколько небольших круглых катеров. Геруна застыла на помосте, ее одежда развевалась. Вокруг нее летели щепки, один край помоста загорелся. Юлиан высвободился из рук Отто и почти ползком, волоча за собой цепи, пробрался к помосту.
— Не смей касаться меня! — закричала Геруна, когда Юлиан стащил ее за помост и свалил на землю под его прикрытие. Здесь спрятались и три белокурых рабыни, сейчас беспомощно суетившиеся в дыму. Сюда же удалось пробраться и нескольким воинам. Те, кто бежал в сторону запада, вскоре попали под прицельный огонь. Ортог стоял на помосте с револьвером в руке и стрелял по катерам. Никто не отвечал на его выстрелы.
— Вот еще катер! — закричал кто-то испуганно. Стрельба усилилась. Отто пробрался за помост, к Юлиану.
— Все пропало, — сказал он.
Воины стреляли в воздух, а круглых катеров над поляной становилось все больше.
— У кого ключи от твоих цепей? — спросил Отто.
Юлиан огляделся, дергая прочные цепи.
— Где же они… Вот! Вот у этого! — Юлиан указал на труп одного из слуг Ортога. Отто подполз к трупу, подтащил его поближе к помосту и разорвал мешок у пояса. Через минуту Юлиан был освобожден от оков.
— Мы должны бежать, — сказал Отто.
— Я не уйду без нее, — кивнул Юлиан в сторону Геруны.
Она изумленно уставилась на него.
— Я тебе нравлюсь?
— Об этом ты узнаешь, когда получишь хорошую порку, — зло воскликнул Юлиан.
— Пес! — заплакала она в бессильной ярости.
— Бежим! — крикнул Отто, хватая Юлиана за руку.
— Бесполезно, — отозвался кто-то из мужчин. — Мы окружены.
На почерневшем, разбитом помосте стоял один Ортог. Изрыгая проклятия, он стрелял по катерам из револьвера, но на его выстрелы никто не отвечал. Выругавшись, Ортог отшвырнул разряженный револьвер.
На поляне все воины уже побросали оружие и застыли с поднятыми руками.
Многие рабыни стояли на коленях, умоляющим жестом протягивая руки к катерам и опустив головы. Рабыни со связанными за спиной руками тоже стояли на коленях, уткнувшись головами в землю, надеясь на пощаду и выражая покорность еще неизвестному победителю.
— Рабыни, выходите, — позвал один из воинов с поднятыми руками.
Все рабыни, спрятавшиеся за помостом, вышли на середину площадки. Три прикованных блондинки с плачем заняли свое место у помоста. Цепь не позволяла им уйти дальше. Ортог стоял на помосте один.
Отто и Юлиан вышли на площадку и прошли на ее середину. Отто не поднял рук, но он был безоружен и стоял на виду у катеров. Очевидно, он не собирался оказывать сопротивления.
— Не поднимай руки, — сказал он Юлиану. — Мы не такие, как все, и хотим, чтобы это было понятно.
Стрельба утихла. На поляне стояли рабыни, жрицы, прислужницы, воины. Большинство людей, за исключением Ортога, Отто и Юлиана, держало руки поднятыми.
Они были окружены. Через дыры в желтом шелке ширм они видели снаружи множество вооруженных воинов.
Потом над поляной мелькнул и медленно опустился еще один катер. Он приблизился к центру поляны и завис в двадцати футах над землей. На носу катера, положив руки на поручни, стоял крупный мужчина.
