Сгребая в архиве конверты, битком набитые фотографиями, он тихо вздохнул. Он думал, как, не имея снимков с места происшествия, проиллюстрировать столкновение легковой машины с поездом на переезде без шлагбаума. Он отказался от этой затеи, хотя в ушах его и застрял начальственный голос: «Люди не хотят читать, они хотят видеть! Мы живем в век зрения!» Это был голос Хебзакера, владельца и ответственного редактора.
Даллингер еще раз вздохнул, потянулся к телефону, сообщил редактору рубрики «Бавария» о своей неудаче, терпеливо выслушал, морщась, его сдержанную брань - «Баварская стража» была газетой христианско-католической - и осторожно положил трубку. В этот момент в дверь постучали.
Даллингер недовольно обернулся: пора идти домой, жена и дети ждали его к ужину. Стук прозвучал настойчивее. Даллингер не ответил, вместо этого он подошел к шкафу и вынул из него свое пальто. Он увидел, как, вежливо отворив дверь, в комнату вошел какой-то незнакомый ему человек, тощий, рыжеватый.
- Что вам угодно? - неприязненно спросил Даллингер.
- Я говорю с господином Даллингером? - спросил незнакомец.
- Именно с ним! - ответил Даллингер в обычном стиле равнодушных газетчиков и в той же манере прибавил:- Только у господина Даллингера сейчас нет времени, он должен выполнить одно срочное задание редакции.
Незнакомец закрыл дверь.
- Метцендорфер, - представился он, - из Байрейта.
Редактор молча уставился на него и медленно надел пальто.
- У меня есть для вас, - продолжал Метцендорфер, - интересная серия фотографий. - Он подождал.
Даллингер по-прежнему молчал. У фоторепортеров и графиков всегда имелись для него исключительно интересные серии; а потом обычно оказывалось, что это ничтожные однодневки.
- Из Саудовской Аравии, - прибавил, подумав, Метцендорфер и поднял правую бровь.
Даллингер застегнул первую пуговицу.
- Ах, - сказал он: звучать это должно было пренебрежительно.
Адвокат сделал несколько шагов в глубь комнаты. Он слабо улыбнулся.
- Да, - сказал он, - я был в тех краях.
- Гм, - отозвался Даллингер, занявшись следующей пуговицей. - Прием у короля, да? Подписание договора при дворе, что ли?
- Я был там с одним знакомым, - добавил Метцендорфер, скрывая радость, которую доставил ему ответ Даллингера, и поправился: - С одним компаньоном.
Редактор не стал больше медлить. Он опять повернулся к шкафу, вытащил оттуда маленькую баварскую шляпу и, прикрыв сначала тонзуру, энергично напялил ее на лоб. При этом он сказал, не глядя на Метцендорфера:
- Это никого не интересует. Таких фотографий - навалом, хороших и плохих. «Баварская стража» - газета солидная. Но из тех краев нам подошли бы, пожалуй, какие-нибудь истории о королеве или о гареме, да, что-нибудь в этом роде. - Он окинул взглядом письменный стол, дернул ручку ящика, проверяя, заперт ли он, и прибавил: - Всего несколько дней назад тут приходил один, предлагал то же самое. Фотографии еще здесь, у меня, надо будет отослать их ему. Я не мог вернуть их сразу, у него есть протекция в верхах. - Даллингер вздохнул. - Но у вас, слава богу, ее нет. Так что не будем терять время.
- Куда отослать? - с любопытством спросил Метцендорфер.
- О чем вы? - недоуменно спросил в свою очередь Даллингер.
- О фотографиях, - ответил адвокат, теперь все-таки взволнованно, - куда вы должны отослать фотографии, сделанные в Саудовской Аравии?
- Понятия не имею, - сказал Даллингер, снова уже совершенно равнодушно. - Где-нибудь, наверно, записан адрес. - Он вдруг взглянул на Метцендорфера и недоверчиво спросил: - А вас-то почему это интересует?
- Потому что дело идет об убийстве, - ответил Метцендорфер без промедления.
- Ах, - ошеломленно сказал Даллингер. Последовала долгая пауза, во время которой он почти машинально положил шляпу на стол и начал расстегивать пальто. Дойдя до верхней пуговицы, он остановился. Видимо, он хорошенько подумал. Он спросил: - Почему вы не сказали этого сразу?
- Потому что хотел узнать, - ответил адвокат, - был ли здесь Альтбауэр!
- Альтбауэр, - сказал редактор, - боже мой, да ведь это же он и есть, тот с фотографиями!
- Был! - поправил его Метцендорфер. - Был, господин Даллингер. Альтбауэр мертв!
- Господи! - воскликнул Даллингер, забыв о верхней пуговице, которую успел вынуть из петли только наполовину. - Что будет, когда узнает шеф! Ведь он же направил его ко мне!
- Это второе, - констатировал адвокат, заставляя себя держаться спокойно, - что я хотел узнать!
Вдруг Даллингер всполошился: он сделал несколько быстрых шагов к Метцендорферу, порывисто схватил его за плечо и воскликнул:
- Послушайте, господин, послушайте! Не дай бог, если до шефа дойдет, что вы узнали это от меня! - Он потряс его за плечо. - Я же не имею права разглашать редакционную информацию! Это может… - Он вдруг умолк.
Адвокату стало даже жаль Даллингера: побитый, растерянный, тот производил такое тяжелое впечатление, вероятно, потому, что поначалу вел себя нагло.
В эти секунды Метцендорфер заглянул в душу Даллингера и понял, что тот шел по жизни, как по льду, толщина которого неизвестна, зная лишь, что под этим льдом - бездна, и испытывая перед ней ужас, потому что лед мог сломаться, а плавать он не умел. Это был человек, которому перестроиться трудно. Весь мир, кроме его родного города, казался ему чужбиной, а где он мог найти здесь второе такое место? Возможно, думал Метцендорфер, даже весьма вероятно, что теперешний страх его необоснован, но это был старый страх, годами копившийся под кожей и сейчас вдруг прорвавшийся. Но адвокат понял также, что это состояние редактора дает ему, Метцендорферу, неожиданный козырь. Спокойно и стараясь при этом завоевать доверие Даллингера, он сказал:
- Я не хочу вредить вам, господин Даллингер. Я даже прошу прощения, что пытался узнать кое-что таким способом. - Даллингер пробормотал что-то невнятное. Пожав плечами, Метцендорфер немного повысил голос: - Но уж поскольку так вышло, нам придется поговорить, не правда ли?
Даллингер машинально поглядел на часы.
- Меня ждет жена, - сказал он автоматически. Метцендорфер промолчал. Редактор посмотрел на него смущенно. - В Пассау меня знает любой… Может быть, вы проводите меня до дома? - Он быстро прибавил: - Только… держась немного позади меня?
Метцендорфер подумал, что он все больше запутывается в странной для себя роли: брести через город Пассау за почти незнакомым тебе человеком! Тем не менее он сказал:
- Как вам будет угодно, господин Даллингер, ?
Тот схватил свою баварскую шляпу. С облегчением - адвокат это почувствовал.
Затем Метцендорфер пошел за Даллингером. Адвокат видел, как тот приподнимал шляпу через каждые три-четыре шага: здесь его и правда знали почти все.
И будет трудно, подумал адвокат озабоченно, выяснить что-либо незаметно, тайком.
2
Жена Даллингера была не в восторге от незваного гостя. Маленькая, тихая, невзрачная, она походила скорее на какую-нибудь серую букашку, чем на мотылька. Дети шумели вовсю. Никто этого, казалось, не замечал.
Среди шума редактор пытался занять своего гостя, но дальше нескольких несвязных и пустых фраз дело не двинулось. Единственное, что действительно узнал Метцендорфер, - это то, что Даллингер зарабатывал около тысячи в месяц; негусто, подумал адвокат, во всяком случае слишком мало, чтобы трепетать перед кем-либо в этой лавочке, в том числе и перед «владельцем и главным редактором».
После еды жена Даллингера выдворила детей, убрала посуду и исчезла сама; в тот вечер Метцендорфер больше не увидел ее.
Даллингер остался с ним в той же комнате, где проходил ужин, они сидели за слишком большим и слишком тяжелым столом, на стульях с жесткими спинками. На стене висела картина - баварский народный танец на фоне снежных горных вершин, - на темном буфете на вязаной салфетке стояли расписанная цветами пустая ваза и рядом с ней латунный пеликан, изделие художественной промышленности. Вся комната была темная, до блеска отполированная, без единой пылинки, покрытый коричневым лаком пол тускло отсвечивал.
Редактор посмотрел на свои костлявые пальцы и с усилием, словно ему предстояло сделать признание, сказал:
- Пожалуй, я сразу расскажу вам все. Так будет проще. Господин Альтбауэр, видите ли, пришел ко мне в редакцию несколько дней назад; он с первого взгляда мне не понравился. Так уж он держался. И, будь моя воля, я его тут же выпроводил бы, но он пришел с рекомендацией от шефа.. Этого я не люблю, ведь в таких случаях я вынужден брать снимки или рисунки, и либо они потом не идут, потому что никуда не годятся, и тогда начинаются неприятности из-за гонорара, либо я их печатаю, а они потом не нравятся шефу, и у меня опять неприятности. - Заметив, что он рискует отвлечься от темы, редактор слегка вздохнул и сказал: - Да, значит, господин Альтбауэр! Он принес мне снимки, сделанные в Саудовской Аравии, а также во Франции, но все одно и то же, пейзажи и фабрики, какие-то деревни, местные жители - ничего нового, да и снято к тому же плохо, иногда вяло. Просто любительские фотографии. Двадцать лет назад мы бы такое наверняка напечатали и еще бы гордились, но сегодня!.. Конечно, мы - политическая газета, но и газета массовая, потому что без масс политику делать нельзя. И мы конкурируем с иллюстрированными журналами, они нас обогнали, они формируют вкус, так что нам надо поспевать за ними.
