– Что вы с ними сделали?
– Моя жизнь – облако времени. Моя смерть в раннем – это парадокс. Энергоёмкий парадокс. Он важен.
– Ты был в Лоноте, – заговорил уродец. – Видел утерянное Морское Око. Скажи, где оно? Кто ещё о нем знает?
– Да не скажу я вам ничего! – заорал я. – Убирайтесь, сволочи. Это наша станция! Мы вам войну объявим!
Не помню, что я там ещё кричал. Наверное, глупости разные. Но уж очень меня всё это разозлило.
– Человек душа господин Андрей, – вновь начал уродец. – Это важно. Мы на грани войны, твой и мой народ. Ты встречал рунархов во дворце Короля-Рыбака? Это предатели. Расскажи о них.
Джемитин неуклюже поднялся. Дрожал он не от холода: на горле его белел свежий рубец. Края раны разошлись, но кровь не текла: симбионка остановила кровотечение.
– Что с ним?
– Он мёртв. Чтобы мы могли поговорить.
До меня наконец дошло. Вернее, не дошло, а я видел такую штуку в одном фильме о рунархах. «Мастера времени» называется. Харон убил себя в будущем. Вернее, убьёт. Вернее… В общем, не знаю. Поскольку он размазан по сорока минутам, возник парадокс. Джемитин одновременно существует и не существует. Разум человека не может его выдержать, поэтому Рыбаков и Николай Джонович потеряли сознание. А я – нет. Потому что на струну смотрел.
От этих мыслей у меня заныли зубы. Понятно, почему так холодно. Парадокс забирает уйму энергии.
– Идём, – звал уродец. – Ты нужен Тевайзу. Ты должен остановить предателей в Лоноте. Это касается и вас, людей! Где зеркало?
Надо тянуть время: скоро Джемитин доберётся до точки, когда убил себя. Парадокс исчерпает себя. Сколько осталось? Десять минут? Пятнадцать?
– Подождите, – я отступил к умывальникам. – Вы мне ничего не объяснили. Быть может, я и сам соглашусь помочь?
– Нет времени. Джемитин скоро умрёт. Надень меня!
Симбионка лопнула по шву и потекла ко мне. Я попятился. Упала симбионка неудачно. Полы её закрыли единственный глаз на голове уродца. Струя живого меха извивалась на полу, пытаясь нащупать мои ноги, а я всё пятился и пятился, словно в кошмарном сне, когда опасность близко, а бежать сил нет. Голый рунарх стоял, покачиваясь, в метре от двери, преграждая мне путь. Силы покидали его; шрам в бурых пятнах крови тянулся от горла к рёбрам.
И вот тут я психанул. У выхода живой мертвец топчется, а на полу – тварь из ужастика. Хочет на меня залезть и это… паразитировать. Отчаянно заорав, я полез на умывальник, едва не разбив голову о сушилку.
– Вернис-сь! Вернис-сь, уч-шеник Андрей!
Спас меня робот-уборщик: обнаружив, что ботинки исчезли, он на миг растерялся, а затем яростно атаковал симбионку. Пластиковый цилиндр сентибота окутался сеткой молний. Комната наполнилась треском электричества. Запахло палёным. Уродец отчаянно закричал.
Я бросился бежать. Прыгать по умывальникам было неудобно, и я чуть не полетел в самую гущу сражения. Рунарх метнулся мне навстречу, чтобы перехватить, и я мстительно врезал ему ногой в челюсть. Будет знать, гад! За Иришку!
Джемитин ударился головой об стену, а я рванулся к двери. Мембрана упорно не хотела раскрываться. Скорее! Скорее! За спиной послышался хруст: симбионка жрала кибера. Рунарх полз ко мне – бледный, сутулый, словно фикус, всю жизнь росший в шкафу. Отчаянно крича, я замолотил кулаками по замку. И чудо: мембрана выпустила меня. Я вырвался на свободу.
Снаружи стоял дикий холод. Туман заполнял шахту; в нём гасло гипнотическое свечение струн. Я вздохнул с облегчением: вот только кошмаров мне сейчас не хватало.
– Твои действия опасны, – завывал мертвец. – Земля в беде! Тевайз в опасности!
В опасности? И очень хорошо. Я рванулся к пульту управления струнами. Возле ограждения лежал Визионер. Николая Джоновича нигде не было видно: скорее всего, холод настиг его у шлюза.
– Ваше превосходительство, – я схватил генерала за грудки и энергично встряхнул. – Ваше превосходительство, вставайте!
Бесполезно. Его голова моталась, словно грузило рыболовной сети. Из руки Визионера выпал шарик. Сам не зная зачем, я схватил его и ринулся бежать.
Успел я вовремя. Туман расползся, и из него вынырнул Джемитин. Рухнув на колени, мертвец слепо зашарил ладонями по полу.
– Андрей! Андрей! – выл он. – Ради общего рождения!
Когда бежишь, оглядываться нельзя. Но я не смог удержаться.
Симбионка расплескалась по полу белой соляной полосой. Драка с уборщиком не прошла даром: комбинезон лишился уродливой головы. Змеясь тонкими нитями, симбионка ползла ко мне. Отступать было некуда: я сам себя загнал в ловушку. В стене матово поблёскивала одинокая дверь-мембрана. Я с тоской подумал о бравых охранниках с той стороны стены. О системах обнаружения и защиты. Находись они на Луне, проку от них было бы столько же. Вряд ли мембрана меня выпустит без специального ключа.
– Общность рас! – безнадёжно донеслось из тумана. – Торжество разума!
Я рассмеялся. А может, рунархи не так уж плохи? Цивилизованный народ, пытать не будут. Сдаться им? Пусть делают, что хотят. Не звери же они.
Рунарх выполз из тумана и упал животом на загаженные плитки. Полоса вскипела жёлтой пеной, обволакивая его тело. Меня затошнило. Симбионка боролась за выживание, используя все возможные ресурсы.
– Джемитин! – отчаянно закричал я. – Что вы делаете?!
Жёлтые нити наползли на тело харона, скрывая его пульсирующим коконом. Я бросился к мембране и забарабанил в неё кулаками. Что-то звякнуло. Я схватил найденный в руке Визионера шарик и безо всякой надежды ткнул им в пульт управления двери.
Ещё раз. Ещё.
Ничего не произошло. Шарик с имперским логотипом открывал совсем другую дверь. Какую именно – я не знал. Знал только, что она находится по ту сторону пенной полосы.
Вот и всё. Из тупика мне не выбраться. Разве только разбежаться и головой в шахту, в переплетение сияющих струн. И тогда…
Я закрыл глаза, вжимаясь спиной в стену. Тьма надвинулась на меня.
…Шум подземной реки. Влажное дыхание волн.
Я стою на берегу, а в руке – тепло девчоночьей ладошки. Иртанетта-Иришка-Ира. Та, что недавно научилась смеяться – после долгих лет страха и боли.
– Адвей… ты возвращайся, пожалуйста! Я… я буду ждать тебя!..
Голос девчонки звучит отчетливо – так, словно Иришка и в самом деле рядом со мною.
А ведь всё просто. Между колоннами – силовое поле. Шахта наклонная, и если повезёт, оно меня отбросит по касательной к пульту. Я смогу убежать. По крайней мере, попытаюсь.
Я бросился навстречу симбионке.
– Эй! Эй, тварь! Я согласен!
Сугроб пены вырос уже мне по грудь. Ничего. Главное, подбежать ближе. Очень близко – иначе не перепрыгнуть.
Жёлтый маслянистый ручеёк потёк в мою сторону. Оттолкнувшись, я взлетел на перила ограждения и ухнул в шахту. Сердце отчаянно бултыхнулось в груди. Воздух затвердел, плотные струи подхватили меня и швырнули обратно. Мне показалось, что я лечу прямиком в пенную гору, но тут меня отнесло в сторону. Я ударился бедром о пульт управления, перелетел через Визионера и покатился по полу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
