— Лео не желал делиться с женой деньгами. Он всерьез опасался, что при разводе она отнимет у него все. Поэтому он намеривался спрятать от нее заработанное за долгие годы. Я не раз говорила ему, что для меня деньги неважны, но он стоял на своем. Сына он бы поддерживал, но жену…, — Марина помедлила, а потом пояснила: — они не ладили. По-моему, он хотел забрать деньги, чтобы насолить ей. Он и переговоры об уходе с фабрики вел втайне от нее.
— Он все же ушел оттуда, — заметила Вероника.
— Мы не успели это с ним обсудить, — сухо ответила Марина. — Незадолго до своей смерти он сказал мне, что в ближайшее время откроет жене правду о нас – это все, что мне известно. Больше письма не приходили. Я была сама не своя. Поехала в город, где он жил и там выяснила, что Лео покончил с собой.
— Вы в это верите?
— Я вам так скажу, — заявила Марина, — у Лео не было причин для самоубийства. Что там случилось для меня до сих пор загадка. Его жена меня даже на порог не пустила. В тот день мы виделись с ней в первый и последний раз.
— И вы не слышали о гибели его сына? — догадалась Вероника.
— Я не слежу за судьбой его родственников. Для меня это чужие люди. Порой навещаю могилу Лео, но этим все и ограничивается.
— Борис покончил с собой. Прыгнул под колеса поезда.
— Жаль, — покачала головой хозяйка квартиры. — Лео любил сына.
Вероника не почувствовала в голосе женщины скорби. Та все воспринимала через призму симпатий погибшего возлюбленного, ее собственные эмоции притупились.
— Как вы думаете, — с замиранием сердца поинтересовалась Вероника, — Леопольда могли убить?
— Не только могли, но и убили, — с жаром ответила Марина. Было видно: эта тема ей близка. Трудно представить, сколько бессонных ночей она провела, размышляя над причинами гибели любовника. — Деньги так и не нашли, а сумма была приличная. Какая точно, я не в курсе, но Лео часто повторял, что мы будем жить как короли, и что денег нам хватит на долгие годы.
Вероника насупилась. У нее появился второй подозреваемый. Если утром она думала, что всему виной Изольда Карловна и ее помешательство после смерти мужа, то теперь нельзя было сбрасывать со счетов и Светлану Георгиевну. Именно она получала наибольшую выгоду от смерти Леопольда. Одна беда: свекровь с ее разваливающимся домом мало походила на человека, завладевшего огромным состоянием. И куда в эту схему вписать смерть Бориса?
Вероника выразила сомнения вслух:
— Я уверена, что у Светланы Георгиевны денег нет. Она живет за счет небольшой ренты. Где, по-вашему, Леопольд мог хранить такую сумму?
— Банку он бы не доверился, — произнесла Марина. — Велика опасность, что жена потребовала бы разделить счет. Да и после его смерти о столь крупном вкладе сразу же известили бы семью.
— Верно, — кивнула Вероника. — Выходит, он их где-то спрятал. И спрятал надежно, раз их до сих пор не нашли.
— Я бы на вашем месте забыла о деньгах, — посоветовала женщина. — Нам с Лео они счастья не принесли, его жене тоже. Вряд ли вам от них будет радость.
— Да не нужны мне сбережения вашего Лео, — поморщилась Вероника. — Я хочу понять, кто его убил и за что, если вообще в его смерти кто-то виновен кроме него самого. Во всех фильмах про сыщиков говорят: найдешь мотив, поймешь кто убийца. По-моему, деньги отличный мотив.
— А что тут понимать? — Марина пожала плечами. Судя по всему, для нее этот вопрос был давно решен. — Я всегда знала, что Лео застрелила жена. Он ей сообщил о том, что уходит и забирает все нажитое. Разве она могла это допустить? А ведь я его предупреждала: будь острожен с этой женщиной.
— У вас есть доказательства?
— Откуда им взяться?
— Значит, это просто предположения.
— Это шестое чувство! — Марина поджала губы.
— А как же предсмертная записка? Если Леопольда убили, кто ее написал?
— Точно не он. Говорю вам, у него не было причин для самоубийства. Мы были счастливы, собирались пожениться и уехать в свадебное путешествие. Но эта мегера сделала все, чтобы он не ушел от нее. А когда этого оказалось мало, она пристрелила его. Одному я рада: сбережения Лео ей не достались. Есть еще в мире справедливость.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
* * *
Общение с любовницей Леопольда ничего не прояснило, а лишь сильнее все запутало. К тому же пришлось отдать письма. Марина настаивала, что они принадлежат ей, так как написаны ее рукой. Вероника не нашлась, что возразить, и лишилась писем.
Так число подозреваемых с одного увеличилось до двух. И, конечно, нельзя забывать о проклятии. Чтобы не говорил батюшка, порой оно выглядело более чем реально.
У Вероники осталась последняя надежда пролить свет на странные события в семье: отдать на экспертизу предсмертные записки. Если экспертиза ничего не покажет, то она попадет в затруднительное положение. В тупик, из которого нет выхода. Она решила не откладывать экспертизу в долгий ящик и заняться этим вопросом завтра с утра.
Митя по-прежнему с ней не разговаривал, и у Вероники была масса свободного времени. Она потратила его на то, чтобы найти лабораторию, где по приемлемой цене и главное быстро были готовы изучить подчерк записок и сравнить их с образцами.
Деньги она заняла у Иры. Опять. Потом ни один месяц будет работать на долги. Вероника договорилась с подругой, что на следующей неделе выйдет на работу и переберется с сыном домой. Пора возвращаться к привычной жизни.
Утром она первым делом отправилась по найденному в интернете адресу. Удобнее всего туда было добираться на метро. Вероника впервые спустилась в подземку с тех пор, как узнала о гибели Бориса. Она держалась подальше от края платформы, будто стоит взглянуть вниз на рельсы и увидишь окровавленное тело бывшего возлюбленного.
Только покинув метро, она снова задышала полной грудью. Нервное напряжение покинуло тело.
Предсмертные записки Арнольда и Леопольда с образами их подчерков лежали в сумке. Вероника прижимала ее к себе, словно несла несметные сокровища. Со стороны она наверняка смотрелась привлекательно для карманников, но она ничего не могла с собой поделать.
В лаборатории миловидная девушка забрала у Вероники бумаги, оформила договор, пробила чек и велела подойти через неделю за результатом. Вся процедура заняла от силы полчаса.
Ждать целую неделю – это так долго. Вероника уныло плелась обратно к станции метро. Она надеялась, что экспертиза не займет много времени. Пару дней еще куда ни шло, но неделя. Так она ни за что не уложится в срок, отведенный Изольдой Карловной. Старуха придет в негодование.
На обратном пути Вероника сочиняла оправдание для Изольды Карловны. По непонятной причине ей было важно мнение старой женщины. Даже тот факт, что она может оказаться убийцей, не уменьшал ее значимости.
В субботний по-летнему теплый день на улицах было многолюдно. Пришло время помириться с сыном. Хватит ему дуться. У них впереди целый день. Они могут сходить в зоопарк, поесть мороженого, снова почувствовать себя семьей. И никто им не нужен. Они были и будут счастливы вдвоем.
Подобные размышления придали Вероники сил. Она начала думать, что результаты экспертизы не имеют значения. Главное, что у нее есть Митя, и она никому не позволит его забрать. Ни суду, ни свекрови, ни проклятию.
Первым, что она увидела, переступив порог квартиры, были ключи от «Рено». Они лежали на тумбочке в коридоре. Сергей починил машину и пригнал ее в город, а она была так невнимательна, что не заметила ее на улице.
Жаль, ее не было дома, когда он приезжал. Интересно, о чем они с Иркой болтали. Вероника поймала себя на том, что беспокоится, как бы Сергей не увлекся подругой. Хотя, казалось бы, какое ей до этого дело?
Надо бы позвонить Сергею и поблагодарить его. Может, даже купить ему подарок в знак признательности. В конце концов, он не обязан был доставлять автомобиль прямо к подъезду. Вот помирится с сыном и подыщет подарок.
— Митя! — позвала Вероника.
Ей никто не встречает. Ладно, Митя – он обижен, но Ира-то куда пропала? В квартире было подозрительно тихо. Вероника впервые поняла, какова из себя зловещая тишина. Словно затаился кто и выжидает.
