— Поторопись, нас ждет завтрак и человеческие пытки.
— Нас?
— Прошлой ночью я раскрошилась после того, как меня раскрошили, — девушка усмехнулась собственной шутке, побуждая меня сделать то же самое. — Так или иначе, Ром, Коби и Гри долгое время провели в игровой. А теперь, если будешь умницей и скушаешь свои хлопья, мы тоже порезвимся.
Я села, с запозданием обнаружив, что обнажена. Услышав смешок Кали, схватила простыню.
— Можно подумать, что раньше не видела эти бобовые мешочки.
— Если мои — бобовые мешочки, то твои — пляжные колечки, — ответила, вылезая из кровати.
— В шкафу есть одежда, — сказала она, указывая на противоположную запертую дверь.
Подойдя ближе и распахнув ее, обнаружила, что Гримм позаботился, чтобы у меня было куда больше вещей, чем могло понадобиться. Все выглядело аккуратно и упорядоченно — его шмотки по одну сторону, мои — по другую.
— Ты в курсе, что происходит? — спросила ее.
— В распоряжении Витуса осталось шесть дней. Ром получил все, что хотел, у Ноя и Вэнса, а Гримм, возможно, прикончил второго парня, а может, и нет — не то чтобы винила его. Тебе необходимо поесть, чтобы мы могли поиграть. Я не делала этого уже месяцами, и сейчас Ной сидит в той комнате, беспомощный и перепуганный до смерти.
Надела серые брюки-карго, не заморачиваясь с трусиками, через голову натянула удобный лифчик, прихватила облегающую черную майку и носки. Нанесла дезодорант, и на этом — все.
Ощущала на своей коже аромат Гримма, и не собиралась от него избавляться.
Быстренько почистив зубы и причесавшись, была полностью готова к предстоящему дню.
Кали упомянула «поиграть». Завтрака не хотелось — жаждала крови.
— Я не меньше твоего хочу ринуться туда и отпи*дить их по полной программе, но Ром учил меня не спешить, продлить боль, заставив их прочувствовать ее. Они заслуживают каждого мгновения страданий. Плюс ко всему, я вынашиваю будущего наследника Бесплодных пустошей. Нужно покормить этого малыша батончиком с гранолой и миндальным молочком.
Наследник? Мне даже в голову не приходило, какая жизнь предстоит ей и детям Рома. Та же, что будет у меня и ребенка Гримма.
— Ты не волнуешься?
— Хм, нет, — девушка покосилась на меня, точно сознавая, что я пытаюсь сказать.
— Мои дети будут окружены семейкой девиантов. Дьявол — их отец, Смерть — кузен, а дядюшка — Дикарь.
— Гримм тоже был бы им дядей.
— А вот твой ребенок будет их кузеном. Тебе стоит поторопиться, чтобы моему сынишке было с кем играть.
— Это мальчик?! — воскликнула чуть громче, когда мы вошли на кухню, втайне обрадовавшись, что девушка одобрила мою связь с ее братом. Впрочем, это же Кали — одна из самых непредвзятых людей, которых доводилось встречать, поэтому ничего удивительного тут не было.
— Нам точно неизвестно, — Ромеро резко вскочил со своего места, нарезая яблоко, в то время как Кобра и Гримм облокотились на стойку. — Мне нет чертового дела до того, кем они будут — они же мои.
— Видишь, каким он бывает милым? Ром станет отличным папочкой, — пробормотала Кали, когда Кобра выдвинул для нее барный стул, а затем и мне.
Мое внимание переключилось на горячее блюдо с едой, которое Гримм придвинул мне, и стоящий рядом стакан. Ром поставил тарелку с яблоками, гранолой и жареными колбасками перед Кали, которая, не теряя времени, принялась за еду.
— А ты уже официально познакомилась с теми двумя? — поинтересовалась, заметив их на террасе, с довольным видом.
— Блю застенчивая и реально милая. Катя — прикольная; я чуть не прикончила ее за то, как она пялилась на Ромеро, будто тот раздет, но Кобра вмешался. Хотя кто может ее осуждать? Он просто бесподобен.
Ромеро уставился прямо на нее.
— Сказал же, что не трахну тебя до обеда. Продолжай тешить мое самолюбие, и вскоре твой язычок станет ласкать мой…
— Вот, полюбуйтесь, — прервал Гримм, сунув между нашими тарелками тоненькую ламинированную книжицу.
Скривила губы, делая глоток самого потрясающего, как показалось, домашнего лимонада на всей планете, причем со свежим лимоном, дабы не рассмеяться над гримасой на лице Гримма.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я сосредоточилась на лиловой книжке, которую он только что положил передо мной.
— Левиафанское распятие, тиски, кандалы, ручная пила, клещи для вырывания языка, паяльная лампа, семь штук плоскогубцев с красными ручками, чертова «Колыбель Иуды» (прим.: одно из самых изощренных изобретений испанской инквизиции, созданных для борьбы с еретиками)?
Наугад ставила метки. Книга была не менее десяти страниц.
— Чертовски круто, не так ли? — поинтересовался Кобра, оглядываясь на нас через плечо.
— Не зря же это место прозвали дьявольской игровой комнатой, — добавил Гримм, приподнимая прядь моих волос и накручивая себе на палец.
— А где ты раздобыл «Колыбель Иуды» и… вилку для Е-ре-ти-ка (прим.: инструмент действительно напоминает двустороннюю стальную вилку с четырьмя острыми шипами, вонзающимися в тело под подбородком и в районе грудины)? — спросила Кали у Ромеро.
— Детка, ты же знаешь, что я могу заполучить все, что пожелаю.
— А зачем ты нам это показываешь? — спросила я.
— Поскольку вы двое собираетесь устроить шоу, и если заметите, что чего-то не хватает… — он позволил нам самим восполнить этот пробел.
— Какое еще шоу?
— Мои люди желают посмотреть, и они получают такую возможность. Вдобавок, это служит предупреждением — не связываться со мной впредь. К слову, — мужчина перевел взгляд своих черных омутов на меня, — что ты намерена делать с Центуриолом?
От неожиданности у меня язык отнялся; сидела там, ошарашенная, что он сфокусировал внимание непосредственно на мне. Плевать, насколько крутой ты себя считаешь; эта троица вселяла настоящий ужас. Гримма я не боялась, поскольку знала, что он никогда не навредит мне за пределами развратного траха.
Ромеро не потребовалось произносить ни слова. Он обладал некой аурой. Достаточно сказать, что мужчина — владелец средневековой пыточной комнаты.
И Кобра — несмотря на все его приколы и чувство юмора — совершенно ясно, что он и сам не прочь пошалить.
— А что я могу сделать? Он ведь за каменной стеной, — наконец отозвалась.
— Но если бы это было иначе?
— Вероятно, даровала бы всем, кто там находится, изрядную порцию реальности, — пожала плечами.
— Это весьма… зловеще.
— Усовершенствованная версия — вытащить всех гражданских лидеров прямо в центр улицы и перерезать глотки, потому что чертовски прекрасно знаю — им известно, как они заняли свои должности. Большинство тех богатеньких претенциозных ублюдков, я бы запихнула в омерзительные тюремные камеры, где мэр держит отверженных за то, что они попросту ищут пристанище. А, кроме того, назначила бы кого-нибудь более компетентного руководить ими, и снесла бы отвратительную стену напрочь.
— Великолепный, бл*ть, ответ, — ухмыльнулся Ромеро.
— Если стена падет, то все будет принадлежать нам, — вклинился Кобра, переведя взгляд на Катю и Блю, когда те присоединились к нам.
— В том-то и есть вся прелесть. Стены падут, — Ром усмехнулся, одной из улыбок зловещего гения, когда грандиозный план сложился воедино.
— Неужели ты все разрушишь? — поинтересовалась Кали, макая гранолу в молоко.
— Мы собираемся его снести, — уточнил Гримм. — До появления Малыша Д никто ничего не будет предпринимать. Нельзя же просто налететь на стену и рассчитывать, что она рухнет. А тем временем… — он прервался, выжидательно уставившись на меня. — Что еще тебе понадобится, малявка?
— Электро-хлыст (прим.: принцип работы, как у шокера) для скота, — это была всего-навсего легкая шутка.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— У нас целых три, — подтвердил Ромеро.
****
Для пыточной камеры все выглядело чертовски роскошно. За ограждением из цепей, отделяющим обширное помещение, были разложены необходимые инструменты. Более крупные располагались в системном порядке. Имелись мягкие диванчики и проклятый бар в дальнем углу.
