– Да, Тео, ты постарался сделать свою помолвку благим начинанием, – протянул он. – Принц, епископ, ребенок и Парцифаль – дурачок, ставший рыцарем, – все собрались в одном святом месте.
Фульк с трудом сдержался, очень уж хотелось ему достойно ответить обидчику. Но, как верно заметил Иоанн, они собрались в святом месте и пришли, чтобы выступить свидетелями на помолвке. И начать сейчас словесную перепалку было бы верхом неприличия.
– Рад оказаться полезным, – невозмутимо ответил Фульк, – и польщен вашим сравнением, сир, ибо среди всех рыцарей короля Артура Парцифаль отличался наибольшей чистотой помыслов.
Иоанн, сощурившись, удостоил Фулька злобным взглядом и до самого конца церемонии обращал на него не больше внимания, чем на пустое место.
Епископ Хьюберт воздел руки, развел их в стороны, так что открылась роскошная вышивка ризы, и повелел Мод и Теобальду встать перед ним.
Изображая полнейшее безразличие по отношению к Иоанну, Фульк устремил неподвижный взгляд на пару, ради которой все сегодня собрались. Теобальд был высок, полон сил и крепко сложен. Мод доходила жениху до подмышки, и на фоне его рослой, мощной фигуры казалась хрупкой, словно маленькая фея. Темно-синяя шерсть праздничного платья лишь подчеркивала бледность ее маленького личика. Нежная белая кожа; светлые волосы, заплетенные в косы туго, как якорные канаты; широко раскрытые и остекленевшие от страха глаза.
Она произносила ответы слабым, но отчетливым голосом – повторяя слова, которые вкладывал ей в уста Хьюберт Уолтер, – и протягивала ручонку, чтобы Теобальд мог обхватить ее могучей дланью старого опытного бойца, когда Хьюберт оборачивал их руки столой. Теперь они были связаны почти так же тесно, как муж и жена. Этот союз можно было расторгнуть, лишь подав иск в епископальный суд.
Уолтер скрепил клятву, вручив Мод перстень с квадратным аметистом. Оттого что сговор произошел поспешно, не было времени изготовить кольца на заказ, и если на мизинце Теобальда кольцо сидело плотно, то Мод оно оказалось слишком велико.
Здесь все для нее слишком велико, думал Фульк, глядя, как девочка вместе с бабушкой покидает часовню, скромно опустив голову и разглядывая свободно висящий на пальце яркий золотой ободок.
– Поздравляю тебя, Тео! – громко сказал Иоанн, от души похлопав того по спине, и сально подмигнул. – Тебе будет приятно обучать эту малышку всяким премудростям – ты сам понимаешь каким.
– Я намереваюсь жениться на Мод лишь тогда, когда она будет к этому готова, – с натянутой улыбкой ответил Теобальд.
Принц хмыкнул:
– Порой женщины сами не знают, когда они готовы. Им надо объяснить. – Иоанн еще раз хлопнул жениха по спине и удалился.
Теобальд постоял некоторое время, сжимая и разжимая кулаки. Да и Фульк тоже не сразу сумел взять себя в руки, чтобы выйти и поздравить лорда Уолтера.
Вид у Теобальда был не столько довольный, сколько озабоченный.
– Как ты думаешь, правильно ли я поступил? – спросил он.
Фульк счел за благо промолчать, поскольку ответ его вряд ли понравился бы Теобальду.
Глава 9
Нормандия, май 1193 года
Под безупречной лазурью неба поле, где разместились ряды ярких шатров, казалось украшенным экзотическими цветами: красными, желтыми, синими, зелеными, белыми. Турниры, проходившие в начале лета, всегда привлекали толпы молодых людей, которых соблазняли дух состязания и возможность снискать славу и богатство. Поле уже кипело жизнью: участники поединков вели пробные схватки.
Вот уже четвертый сезон кряду Фульк с братьями пересекали так называемые малые моря[11], чтобы участвовать в серии турниров. К ним присоединились и Болдуин и Стивен де Ходнеты. В течение четырех месяцев молодые люди оттачивали боевые навыки, практиковались в верховой езде и упражняли свои тела, чтобы они были крепкими и стройными.
Король Ричард, возвращаясь из Крестового похода, бесследно исчез. Слухи, подогреваемые принцем Иоанном, говорили, что король мертв: скорее всего, погиб от рук разбойников. Но поскольку неопровержимых доказательств не было, никто не собирался отдавать Иоанну власть, которой он так добивался. Ясно, что долго это продолжаться не могло, и небольшие стычки уже происходили, однако ни одна сторона еще не была готова начать полноценную войну. Брюнин старался вести себя тихо и занимался своими делами, благоразумно отправив всех сыновей боеспособного возраста подальше от воинствующих фракций.
Взобравшись на лошадь и подобрав поводья, Фульк улыбнулся: пожалуй, напрасно отец считает турниры безопасным занятием. Только в этом сезоне Уильям сломал два пальца и потерял передний зуб, а Филип был вынужден пересесть на запасную лошадь, поскольку его скакун сильно захромал после очередного поединка. С другой стороны, братья Фуль ка за последнее время так упрочили свою репутацию, что о них теперь по большей части говорили с уважением, а иные – и с почтительным трепетом. Зеленых новичков предостерегали, чтобы они ни в коем случае не выступали против Фицуоринов, если не хотят потерять все до последней рубахи.
Каждый из братьев Фицуорин и примкнувших к ним де Ходнетов, надо отдать им должное, был весьма способным бойцом, однако исключительного успеха они добились благодаря умелому руководству Фулька, которому удалось сплотить одиночек, дерущихся ради собственной славы, в единый отряд. Фульк выстраивал боевой порядок так, чтобы умения каждого бойца использовались наилучшим образом. Уильям всегда сражался на переднем крае, поскольку в принципе не был способен выжидать момент и сохранять холодную голову. Болдуин де Ходнет, сильный, с широкой костью, обычно вставал рядом с ним, оставляя более легким и подвижным Стивену де Ходнету и Филипу возможность довершать атаку. Фульк же осуществлял общее руководство, бдительно следя за обстановкой в целом и оказывая помощь везде, где она требовалась.
Забросив за спину щит на длинном ремне, Фульк тронул пятками бока своего коня. Иво последовал за ним. На древке его копья развевалось знамя Фицуоринов. Иво до сих пор все еще ходил в оруженосцах, хотя его вот-вот должны были посвятить в рыцари. Он всегда ездил слева от Фулька: там он и сам был защищен, и мог при необходимости защитить старшего брата.
Вот и сейчас они вдвоем двинулись рысью, чтобы разогреть коней; остальные члены группы к ним присоединились. Уильям после ночной попойки выглядел слегка помятым.
– Ты точно сможешь драться? – уточнил Фульк.
– Что за вопрос?! – возмутился Уильям. – Разве я тебя когда-нибудь подводил на ристалище?
– Нет, но мне не хотелось бы, чтобы это произошло сегодня, поскольку мозги твои затуманены вином.
