Впрочем, ему показалось, что он знает ответы на эти вопросы.
18-19 декабря, 1973
Он был у прачечной в восемь часов утра. Работы начались только в девять, но уже к восьми собралась небольшая толпа народа. Они стояли на морозе, засунув руки в карманы, и облачка пара вырывались у них изо рта, словно воздушные шары для реплик у персонажей комикса. Здесь были Том Гренджер, Рон Стоун, Этель Даймент – девчонка, которая гладила рубашки и имела обыкновение принять на грудь во время ленча, после чего множество безвинных воротничков погибало под ее руками, Грейси Флойд и ее двоюродная сестра Морин – обе они работали на утюжном прессе, и еще десять-пятнадцать человек.
Управление дорожных работ выставило вокруг желтые заграждения с красными фонарями и таблички, на которых черным по оранжевому было написано:
ОБЪЕЗД
Движение теперь шло вокруг квартала. Тротуар перед прачечной также был закрыт для прохода.
Том Гренджер помахал ему издали, но не подошел поздороваться. Остальные лишь бросили на него любопытные взгляды, а потом отвернулись.
Сон параноика, Фредди. Кто первый подойдет ко мне и крикнет мне в лицо:
Я обвиняю?
Фред в разговоры вступать не желал.
Без четверти девять подъехала новенькая «Тойота Королла» модели семьдесят четвертого года, и из нее вышел Винни Мэйсон, великолепно смотрящийся в своем новом пальто из верблюжьей шерсти и кожаных перчатках. Впрочем, в движениях его сквозила некоторая неловкость. Винни бросил на него кислый взгляд – если бы взгляд обладал способностью жалить, он был бы уже мертв – и направился туда, где Рон Стоун стоял в компании Дэйва и Поллака.
Без десяти девять к прачечной подъехал огромный кран. Со стрелы его свисало ядро, похожее на сосок негритянской богини. Кран двигался очень медленно на своих десяти колесах высотой с человеческий рост, и непрерывный грохот его выхлопа долбил по серебристому холодку утра, словно молоток ремесленника, изготовляющего скульптуру, значение которой пока не ясно.
Человек в желтой каске направил кран на тротуар. Громадная махина медленно выползла на автостоянку. Ему было видно, как высоко в кабине водитель переключает передачи и давит на педаль ногой в квадратном сапоге. Из трубы над кабиной вырывался коричневый дым.
Странное, призрачное чувство то и дело охватывало его с тех пор, как он запарковал микроавтобус в трех кварталах отсюда и пришел пешком к прачечной. Все это что-то ему напоминало, но он никак не мог понять, что. Теперь, наблюдая за тем, как кран остановился у длинного кирпичного здания прачечной, чуть левее того, что в прошлом было воротами для грузовиков с грязным бельем, он, наконец, понял природу своих ощущений. Все это было похоже на последнюю главу у Эллери Куин, когда все персонажи наконец-то собрались в одном месте, и можно начать объяснение механики преступления и разоблачить виновного. Пройдет еще немного времени, и кто-нибудь – скорее всего это будет Стив Орднер – шагнет из толпы, устремит на него указующий перст и закричит:
Вот он, преступник! Это он, Бартон Доуз! Это он убил «Блу Риббон»!
И тогда он выхватит пистолет, чтобы заставить своего обвинителя замолчать, но полицейские опередят его, и он упадет, изрешеченный их пулями.
Фантазии эти привели его в тревожное состояние духа. Он посмотрел на улицу, чтобы вернуться к реальности, и с чувством, которое возникает в опускающемся вниз скоростном лифте, увидел бутылочно-зеленую «Дельту-88» Стивена Орднера, остановившуюся прямо у желтых заградительных барьеров. Из двойной выхлопной трубы вырывался синий дымок.
Стив Орднер спокойно и изучающе смотрел на него сквозь поляризованное стекло.
В этот момент ядро с визжащим скрежетом описало в воздухе дугу, и толпа затаила дыхание, наблюдая за тем, как оно ударило кирпичную стену и пробило ее насквозь с глухим звуком, похожим на пушечный выстрел.
К четырем часам дня от «Блу Риббон» не осталось ничего, кроме груды кирпичей и битого стекла, из которых тут и там торчали измочаленные несущие конструкции, словно кости найденного во время раскопок динозавра.
То, что он сделал позже, он делал, словно в беспамятстве, без единой мысли о последствиях. Все это происходило примерно так же, как в «Оружейном магазине Харви» месяц назад. Вот только не было уже никакой необходимости пользоваться прерывателем, потому что Фредди голоса не подавал.
Он поехал на заправочную станцию и заправил свой «ЛТД» самым высококачественным бензином. Днем над городом сгустились тучи, и по радио обещали сильный снегопад – от шести до десяти дюймов осадков. Потом он поехал домой, поставил микроавтобус в гараж и спустился в погреб.
Прямо под лестницей стояли две больших картонных коробки с пустыми бутылками из-под соды и пива. Сверху они были покрыты толстым слоем пыли. Лежали они здесь уже, наверное, лет пять. Даже Мэри забыла о них и перестала донимать его требованиями сдать их в приемный пункт. Собственно говоря, большинство магазинов уже и не принимают бутылки. Выпил – и выбрасывай к чертовой матери.
Он поставил одну коробку на другую и понес их в гараж. Когда он вернулся на кухню за ножом, воронкой и мэриным ведром для мытья полов, шел уже густой снег. Он включил в гараже свет и снял с гвоздя зеленый садовый шланг, висевший там с третьей недели сентября. Он отрезал насадку, и она упала на пол с бессмысленным стуком. Отмотав три фута, он снова разрезал шланг. Остальное он отпихнул ногой в угол и некоторое время вдумчиво созерцал оставшийся у него в руках кусок. Потом он отвинтил крышечку бензобака и осторожно, словно нежный любовник, вставил туда шланг. Ему случалось раньше видеть, как отсасывают из бензобака бензин, он знал теоретически, как это делается, но ни разу не пробовал сам на практике. Он приготовился ощутить во рту вкус бензина, обхватил конец шланга губами и втянул в себя воздух. Сначала он ничего не почувствовал, кроме невидимого, вязкого сопротивления, а потом рот его наполнился жидкостью такой холодной и непривычной, что он с трудом подавил желание поймать ртом хоть немного воздуха и неминуемо сделать глоток. Скривившись от отвращения, он выплюнул бензин, ощущая его на языке, словно вкус смерти. Он направил шланг в мэрино ведро, и струя розоватого бензина устремилась на дно. Сначала она уменьшилась до тоненькой струйки, и он уж было подумал, что придется повторить ритуал, но потом поток немного усилился и больше уже не менялся. Бензин лился в ведро с тем же звуком, с которым струя мочи бьет в фаянс писсуара.
Он сплюнул на пол, прополоскал рот своей собственной слюной, снова сплюнул. Стало полегче. Неожиданно в голову ему пришла мысль, что хотя он использовал бензин на протяжении почти всей своей сознательной жизни, впервые он вступил с ним в такой интимный контакт. До этого ему разве что случалось замочить слегка руки, заливая небольшой бак газонокосилки фирмы «Бриггс энд Страттон». Неожиданно он обрадовался тому, что это наконец произошло. Даже все еще ощущавшийся во рту привкус не раздражал его.
Пока ведро заполнялось, он пошел в дом (снегопад все усиливался) и достал несколько старых ковриков из шкафчика под раковиной. Потом он вернулся в гараж, разодрал коврики на полоски и разложил их на капоте своего «ЛТД».
Когда мэрино ведро наполовину наполнилось, он подставил под шланг свое оцинкованное ведро, в котором он обычно возил песок у себя в багажнике, чтобы было чем посыпать лед, если машина забуксует. Пока ведро наполнялось, он поставил двадцать бутылок в четыре аккуратных ряда и с помощью воронки залил каждую из них бензином на три четверти. Закончив эту работу, он вытащил шланг из бензобака и перелил содержимое оцинкованного ведра в ведро Мэри. Оно наполнилось почти до краев. Потом он запихнул ковровые полоски в каждую бутылку, плотно закупоривая горлышки. Покончив с этим, он отправился домой, захватив с собой воронку. Дул ветер, и снежинки чертили в воздухе косые наклонные линии. Он положил воронку в раковину, а потом отыскал в шкафу подходившую к ведру крышку. Он отнес крышку в гараж и закрыл ею ведро с бензином. Потом он открыл заднюю дверь своего «ЛТД» и осторожно поставил ведро внутрь. Потом он взял одну из картонных коробок и поставил туда свои коктейли Молотова, плотно пригоняя их друг к дружке, чтобы они стояли смирно, как хорошие солдаты. Он поставил картонную коробку на переднее сиденье справа, чтобы можно было дотянуться до нее с водительского места. Потом он вернулся в дом, сел на стул и включил «Зенит» с помощью командного модуля. Как обычно по вторникам, в это время шел художественный фильм. Это был вестерн. Главную роль исполнял Дэвид Янссен. Он подумал, что ковбой из Дэвида Янссена получился хреновый.
Когда фильм закончился, он стал смотреть, как Маркус Уэлби лечит испуганного подростка от эпилепсии. Испуганный подросток то и дело бился в припадках в общественных местах. Уэлби вправил ему мозги. После Маркуса появилась заставка телеканала, а вслед за ней – два рекламных ролика. В одном рекламировалась Волшебная Мясорубка, в другом – альбом лучших спиричуэлс [12]. Потом начались новости. Синоптик сказал, что снег будет идти сегодня всю ночь и большую часть завтрашнего утра. Он советовал людям без крайней необходимости не выходить из дома. Дороги сейчас представляют большую опасность, а большинство снегоочистителей смогут выехать на улицы и автострады не раньше двух часов ночи. Из-за сильного ветра образуются сугробы, и, судя по всему, намекнул синоптик, положение будет оставаться таким же хреновым и завтра.
