— Испугалась, маленькая? — и протянул к ней руку.
Это сработало спусковым механизмом, Кристина схватилась за руку отца и начала перебираться на переднее сиденье. Павел отодвинул свое кресло максимально назад и усадил дочь на колени.
Та обхватила руками его торс под расстегнутым пиджаком и прижалась щекой к груди, прислушиваясь к мерному стуку сердца. Павел гладил ее по волосам и целовал в макушку, так всегда делал в детстве, если она болела или поранилась, или Макс ее донимал.
— Ну куда ты лезешь? — заговорил тихим голосом ей в макушку.
— Нашла себе кумира, тоже мне Брюс Уиллис, — попытался пошутить отец. Он же старше на десять лет, ему от женщин только секс нужен, а ты у меня несмышленыш. Чего там себе напридумывала, уже поди и фасон платья свадебного нафантазировала, и дом с лужайкой? Так вот, Любимов обычный среднестатистический мент, удивительно как ему капитана дали, — рассуждал отец, — у него зарплата сорок тысяч и работа собачья, ночь, полночь дежурства, дома появляется только чтобы одежду переодеть, хотя не факт, что он ее переодевает. И на дом с газоном никогда не заработает, будет жить в хрущевке, принципиальный как наш дядь Леша.
— Ты дядь Лёшу дураком зовёшь, — прогундосила Кристина.
— А этот ещё дурнее, — согласился отец, — он людей, у которых деньги есть на дух не переносит, считает, что честным трудом заработать нельзя.
— У вас поэтому разногласия? — осмелилась задать вопрос Кристина.
— У нас не разногласия, у нас по большей части нейтралитет, Любимов живёт со своими убеждениями отдельно, а я его не считаю крупной фигурой, чтобы снисходить до объяснений, в чем он не прав.
— А может стоит? Объяснить? Пап, ну ты же и правда работаешь, чтобы нас обеспечить, ты же самый честный и благородный.
— После того, как я двинул в лицо Любимову приятно слышать, что я все таки благородный. А ему не докажешь свою правоту, он вот как ты или Лешка, упрется рогом в землю и гнет свое. Так что какой бы умницей и красавицей ты у нас не была, для Любимова ты всегда будешь виноватой: в том, что ты моя дочь, и у тебя есть деньги. Можешь хоть задоказываться обратное. Поэтому о капитане мы забудем и больше тебя, отираюшуюся рядом с РОВД я видеть не хочу, договор?
Кристина тяжело вздохнула. В их семье был принцип: детей обманывать нельзя и родители всегда были с ними честными, поэтому если они договоряися сейчас, обещание она нарушить не сможет. А если нарушит совесть потом заест. Значит надо будет придумать другой способ, чтобы быть ближе к Любимову.
— Договор, — тихо произнесла Кристина.
Отец пристально посмотрел ей в глаза, пытаясь найти подтвержднение, что свое слово она сдержит. Затем вздохнул и произнес:
— Пошли-ка мы с тобой сходим в магазин, а то если появишься дома в таком виде от мамы вопросов не оберемся.
— Я пальто в кафе забыла, — сказала Кристина.
— Ну вот, теперь кто-то из официанток будет ходить в дорогом пальте, — пошутил отец.
— Ну, и откуда вас к нам таких красивых занесло? — спросила мама, стоило Кристине и Павлу пройти из прихожей в гостиную.
— В кафе заехали, пообедали, — непринужденно ответил Папвел.
— То, что вы, Павел Олегович кому-то заехали, я по вашей припухшей руке вижу, теперь интересно узнать, кем вы еще и пообедали? — строго вещала мама.
— Да это так, недоразумение получилось, не сошлись во взглядах с одним сотрудником полиции, — озвучил Павел правдивую, но обтекаемую версию.
— Я тебе не суд присяжных заседателей, чтобы сладкими речами меня задабривать, я твои приемчики наизустиь выучила, поэтому внятно мне объясните где вас носило и что произошло? Почему у Кристины новое пальто?
Павел с дочерью переглянулись:
— Мам, это я виновата, — начала Кристина, — просто меня папа недавно взял с собой в РОВД и я там увидела капитана, — тут она запнулась, не зная как продолжить дальше.
— Ну и? — выгнула бровь мама, — где продолжение сего раскаяния?
— Он мне понравился очень и я ходила на него смотреть в кафе напротив РОВД. Роман Юрьевич меня сегодня заметил и сел за мой столик. А папа это увидел и рассердился, — как можно внятнее объяснила Кристина.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ну, я так понимаю папа свое мнение и отношение к Роману Юрьевичу продемонстрировал во всей красе. Это мне понятно. А пальто — то где?
— В кафе забыли, — опустила глаза вниз Кристина.
— Ясно, — мама подошла к Кристине и обняла, — не расстраивайся, это только первая симпания, сколько таких будет, — поцеловала дочь в щеку.
— Я к себе, — коротко сказала Кристина и помчалась по лестнице на второй этаж.
Мария Игоревна строгим взглядом посмотрела на мужа:
— Не стыдно?
Павел стоял опираясь руками на кресло, сжав его спинку и отвечать на вопрос жены не спешил.
— Тебе под пятую точку лет, а ты кулаками размахиваешь. Словами с людьми не пробовал общаться?
— Я с этим ментом общаться не намерен. У нас каждый дворник себя директором мнит, — недовольно проговорил Павел, — моей дочери не место рядом с этим капитаном.
— А мнение дочери ты узнать не пробовал? Ей ты не хочешь предоставить вопрос решить с кем рядом ее место?
— Маша, он ее на десять лет старше, голодранец, живущий в хрущевке. Он в уголовном розыске работает, у него день с расчлененки начинается и заканчивается пьяной бытовухой. А эта сопля зеленая увидела красивого дяденьку, да еще и сотрудника полиции вот и сочинила себе сказочку про любовь. Это просто возрастное, перебесится, — строго закончил Павел.
— А если не перебесится? Паша, она Ящерова, а у вас вся семья с припиздью, вы как что себе в голову втемяшите, так назад не отступаете.
— Я не понял, ты хочешь, чтобы твоя дочь продолжала таскаться к РОВД и тайно вздыхать по какому-то менту?
— Паша, я хочу, чтобы моя дочь прежде всего была счастлива, даже если ее счастье — это сотрудник полиции. А если ты думаешь, что запретами на походы к отделу полиции ты ее остановишь, то спешу тебя разочаровать. Ты, Паша — дурак, вот так вот. Умный, но дурак, у вас Ящеровых это похоже тоже семейное. Она найдет другой способ и будем молиться, чтобы он оказался таким же безобидным, как первый, — закончила Мария Игоревна и сложила руки на груди.
— А ты не из Ящеровых что ли? — с улыбкой спросил Пашка, не мог он долго находится с Машуней в контрах.
— Да с припиздью я тоже, не переживай, — закатила глаза Мария, — иначе за сына бандита замуж бы не пошла, причем родители мои, если помнишь, со мной из-за этого через губу до сих пор общаются. Но разве меня это остановило? Нет. Вот и делай выводы, Паша.
— Дочь, — попросила мама Кристину, позвонив утром, — посмотри папа еще не уехал, а то звоню ему, а он трубку не берет.
— Уехал уже, минут десять назад, — отчиталась Кристина.
— Блин, я сегодня с другой сумкой и забыла дома свои таблетки, может ты найдешь их, они в боковом кармашке лежат и закинешь мне после школы? А то я сегодня не тлько в отделении, но и в приемнике дежурю на сутках.
— Без проблем, — спокойно отозвалась Кристина, — тебе в отделение или в приемник занести?
— Если после трех, то в приемник.
— Все, завезу, пока.
Дежурство в отделении травматологии городской больницы проходило штатно, обход закончился, выписные листы на выздоровевших подготовили и Мария Игоревна села писать истории, этим можно зпниматься бесконечно, это такая работа, которую можно во век не сделать.
На столе зазвонил стационарный телефон.
— Мария Игоревна, — произнесла медсестра из приемного покоя, — тут полицейские задержанного привезли с травмами. Спуститесь.
— Бегу.
Мария Игоревна встала, одернула халат, смахнула с плеча несуществующие пылинки и отправилась в приемный покой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Так, задержанного на рентген и УЗИ внутренних органов. Здесь перелом, скорее всего оскольчатый, придется повозиться, — проговаривала Мария Игоревна Ящерова, пока делала пометки в карте назначений, — неудачно он спрыгнул.
— С чег вы взяли, что он откуда — то спрыгнул? — задал вопрос полицейский.
