– Ольга, кто там? – раздался из глубины квартиры мужской голос.
Такой командный бас чаще всего принадлежит большим начальникам.
– Это мой институтский товарищ, папа! – солгало ангельское создание с зелеными глазами. – Он пришел узнать расписание занятий на завтра.
– Так пригласи его в дом, пусть войдет! Что же ты человека у порога держишь?
Мулла вдруг с ужасом подумал о том, что никак не сможет сойти за студента.
– Я пойду, – сказал он, понизив голос. – Мне бы хотелось с вами встретиться, – нашел он наконец нужное слово и вновь окунулся в омут ее глаз.
– Хорошо. Давай завтра встретимся около университета на Моховой в четыре часа, у меня как раз заканчиваются занятия…
Его отношения с Ольгой развивались стремительно. Может быть, это происходило оттого, что ее натуре была присуща авантюрная жилка, которую Мулла распознал уже при первой встрече. Узнав Ольгу поближе, он понял, что, родись она в другой семье, из нее, возможно, получилась бы хорошая воровская подруга.
Заки и раньше был щедрым и не знал удержу в застолье, а с появлением Ольги и вовсе перестал вести счет деньгам и весь свой воровской заработок тратил да новую подругу. Он удивлял Ольгу дорогими ресторанами и невиданными яствами, заказывал в цветочных магазинах охапки цветов. Юный татарин будто бы сам увидел себя с новой стороны: он был способен на поступки, которых никак от себя не ожидал, – к примеру, часами простаивать около университета до тех пор, пока наконец не появлялась его возлюбленная.
Удивительным в их отношениях было то, что они никогда не говорили об основном занятии Заки. Мулле казалось, что Ольга принимает его таким, каков он есть.
Однажды в постели она пожаловалась ему, что у нее старые часы.
Правда, отец обещал ей на день рождения подарить новые.
Заки улыбнулся:
– Зачем же дожидаться несколько месяцев! Часы можно получить прямо сейчас!
– Так сейчас же вечер, магазины закрыты, – смеясь, заметила Ольга.
– Тебя это не должно волновать. Одевайся, пойдем прогуляемся! – загадочно улыбнулся Заки.
Они оделись и вышли на улицу. Теплый июльский вечер превратился в темную безлунную ночь. Редкие фонари освещали пустынный переулок. Они пошли к бульвару.
– Обожди меня здесь, – шепнул вор Ольге на ухо, усадив ее на скамейку.
Ждать ей пришлось недолго: уже через несколько минут он вернулся, держа в руке золотые часики.
– Господи! Где ты взял эту прелесть?
– Тебе нравятся эти часы? – радостно спросил Заки.
– Конечно…
– Золотые! – торжественно объявил он.
– Но они же ворованные! – воскликнула Ольга.
– А тебе-то какая разница? Дареному коню в зубы не смотрят.
– Я не надену! – упрямо заявила девушка.
– Вижу, что не понравились… – с неожиданным смирением согласился Заки. – Знаешь, мне тоже показалось, что они грубовато сработаны, вот и стрелки толстоваты. А потом, тут сбоку есть небольшая царапинка… Вот здесь. Видишь?
Ты права, их надо выбросить. – И он швырнул часы в кусты.
– Что же ты делаешь?! – воскликнула Ольга.
– Не расстраивайся, я тебе принесу еще лучше! – уверенно пообещал вор. – Сиди и никуда не уходи!
Заки вернулся через полчаса – на сей раз он сжимал в обеих руках по паре золотых часов.
– Выбирай! Если тебе и эти не понравятся, я тогда не знаю, что тебе нужно.
– Мне не надо от тебя никаких часов, – объявила строго Ольга. – И вообще мне от тебя ничего не надо!
– Ах вот как?! – Заки вспылил. – А знаешь ли ты, что в «Яре» и в «Славянском базаре» мы с тобой пировали тоже на ворованные деньги, ведь я сам вор, или ты забыла?! Мне казалось, что ты меня принимаешь таким, каков я есть, – или ты думаешь меня обратить в свою веру? Так выслушай меня, я не смогу быть таким, как ты! Я не только из другого теста, я еще и из другого мира. Что ты можешь знать о той жизни, о том, как я провел свои двадцать лет? В нем девочки в четырнадцать лет становятся проститутками, а парни в пятнадцать – рецидивистами. Что ты можешь знать о том мире, где я живу? Ничего! Ты и тебе подобные привыкли сытно есть и сладко спать. Уходи от меня, я не хочу тебя видеть!
Заки был готов к тому, что Ольга встанет и уйдет прочь. Сначала густая ночь размоет очертания ее фигурки и белое платье будет видно в конце бульвара светлым пятном, а потом исчезнет и оно. Он знал, что первое время ему будет недоставать ее ласковых рук и жарких поцелуев, он высохнет от одиночества и тоски, во избавление от душевных мук станет пить и воровать напропалую и неминуемо окажется за решеткой, откуда вышел только прошлым летом. Ему будет недоставать ее белого, словно выточенного из итальянского мрамора, шелковистого тела.
За полгода их встреч Заки успел узнать Ольгу поближе и теперь понимал, что она далеко не та наивная девочка, какой показалась ему в их первую встречу, в искусстве любви она не уступала опытным проституткам с Тверской, вот только отдаваться предпочитала не в сырых подвалах, а на мягкой надушенной перине.
Ольга действительно была из другого и почти враждебного мира – непонятного, сытого и злого. И вела она себя с ним как избалованная помещица с управляющим родового имения – могла накричать в сердцах, а то и выставить за дверь. Он был для нее диковинной игрушкой, которую можно показать любопытным подружкам, или комнатной собачкой, которую в зависимости от настроения можно отшлепать поводком или взять в постель.
Теперь Заки понимал, что Ольга всего лишь снисходила к нему. Нечто подобное делали, наверное, императрицы Рима, когда, пренебрегая поклонниками своего круга, отдавались караульным солдатам или кучерам в конюшне на куче соломы. Мимолетные романы с людьми из низших сословий всегда добавляли в жизнь великосветских барышень элемент экзотики.
Заки вдруг ясно увидел, что Ольга избалованна кичлива, что она требует к себе постоянного внимания и ведет себя так, будто весь мир должен вращаться вокруг ее персоны. Он понял, что ему нужна девушка попроще да посговорчивее, с которой можно поговорить откровенно, но можно и шутя шлепнуть ладонью по заднице…
Однако Ольга не ушла. Не говоря ни слова, она отыскала в кустах часы и надела их на запястье.
– Если тебе это так нужно, то я могу их не снимать вообще!
Ольга сдержала слово. Даже в минуты их близости эти золотые часы оставались единственным предметом ее туалета. Однако после того случая на бульваре каждый из них вдруг осознал, что отношения между ними не так крепки, как им представлялось, и что они могут так же стремительно расстаться, как и сошлись.
Однажды, не дождавшись Ольги около университета, Заки решил зайти к ней домой. На его робкий звонок дверь открыл ее отец – Аркадий Васильевич, Это был едва ли не первый случай, когда они столкнулись нос к носу. Несколько раз Заки видел его на улице: Аркадий Васильевич вылезал из черного «форда» и быстрым шагом направлялся в подъезд, важно поглядывая поверх голов прохожих. Он всегда одевался в костюмы одного и того же коричневого цвета и одинакового фасона – пиджак с широкими, подбитыми ватой плечами и идеально отглаженные брюки. Казалось, он постоянно носит один и тот же костюм, хотя это, конечно, было не так. Внешне Аркадий Васильевич напоминал директора крупного завода или банка, но на самом деле он занимал один из ключевых постов в Наркомате иностранных дел. Из многочисленных загранкомандировок он привозил массу безделушек, которые заполоняли в его квартире серванты и этажерки. Заки подозревал, что Аркадий Васильевич даже и не заметил отсутствия большинства украденных вещей.
– Дочери нет дома, – строго заметил Ольгин отец. – А ты проходи, не стесняйся, Оля скоро должна подойти. – И Аркадий Васильевич, ухватив гостя за руку, втянул его в коридор. Заки невольно подумал, что, если бы он повстречался с хозяином во время той квартирной кражи, ему вряд ли удалось бы вырваться из таких лап. – Я давно хотел с тобой поговорить, Заки. Ты удивлен, что мне известно твое имя? Я знаю о тебе куда больше, чем ты полагаешь. Или ты решил, что мне все равно, с кем встречается моя дочь? Нет, парень, не все равно. И более того, я навел о тебе справки… – Аркадий Васильевич сделал паузу. – Ты же вор! И как мне стало известно, ты участвовал в налете на мою квартиру несколько месяцев назад, как раз когда я был в командировке.
У Заки заколотилось сердце. Хозяин смотрел на него угрожающе – так, словно задумал какую-то пакость. Теперь он с особой отчетливостью понял, что совершил ошибку, когда вернулся, чтобы помочь роженице. У воров на этот счет существует примета – никогда не возвращаться на место пусть даже удачной кражи.
Такое возвращение приносит несчастье – и теперь примета сполна оправдывалась.
– Ты меня удивляешь, Заки, а я думал, что ты толковый парень, – разочарованно процедил Аркадий Васильевич. – Или ты меня держишь… Как это на вашем языке?… За фраера? Так вот что я тебе скажу… Напрасно ты полез со своим свиным рылом куда не следует! – Голос Ольгиного папаши окреп, и в нем зазвенели стальные нотки. – Бандитская рожа! Что ты о себе возомнил, пацан? Да я таких, как ты, в двадцать втором к стенке ставил!
