в городских банях вместе мылись, а потом Катька-императрица это велела запретить! И чего бы, скажите, доброму человеку да не помыться в бане, да не попялиться на голых баб? Чем плохо?
"А тем плохо, — ответил Иван сам себе, — что если ты будешь пялиться на чужих баб, то кто-то из мужиков станет пялиться на твою". На Ефросинью, хоть голую, хоть одетую, может пялиться только он, собственный муж. Ну, пусть он не совсем муж, но это уже неважно. Так что пущай Ефросинья моется в бабьем, то есть в женском, отделении "Петроградского банно-прачечного треста ГУОБСИН".
Ефросинью пришлось ждать часа три. За это время можно было целую роту красноармейцев вымыть, а не одну грязную бабу. Иван, ожидая свою милаху, искурил полпачки папирос, попытался разобрать — что означает "ГУОБСИН" на вывеске бани, но не сумел и уже сто раз пожалел, что сам не пошел мыться. Или же за это время успел бы подыскать новую квартиру, предупредить Пантелеева, что со старой, на Фурштадской (угловая комнатка), съезжает. Ну, скорее всего, за три часа он бы квартиру найти не успел, но Фроську поругал изрядно! Вот выйди только, задам тебе жара!
Но все ругательства застряли где-то внутри, когда из бани появилась Фроська. Вроде бы и была она в той же замызганной кацавейке, в старом платке, но какая-то не такая.
Но для порядка надо было поворчать:
— У тебя хвост не вырос, как у корюшки? Чё мылась-то долго?
Фроська, как девчонка, подбежала к Ивану и чмокнула его в губы и тот сразу же оттаял. Вот как теперь ее будешь ругать?
— Ну, пока сама помылась, гриву отмывала, бельишко постирала. Куда же я с грязным-тο? Мне бы теперь посушить.
Фроська упиралась, так ей не хотелось ехать на извозчике. Потом снова упиралась, когда Иван привез в гостинцу — мол, в гостиницах живут баре да шлюхи. Но деваться ей было некуда, да и гостиницу Иван нашел скромную, едва ли не на окраине. (Николаев мог позволить себе и "Англетер" или "Савой", но лишний раз привлекать к себе внимание не стоит, да и Ефросинья в своем деревенском обличье будет чувствовать там себя как ворона в хоромах!). Завтра надо по лавкам пройтись, приодеть бабу. Новую юбку, блузку какую-нить, жакетик. И вместо платка косыночку белую.
В ведомственной гостинице "Совтрестгосттрамзвак" обитали только командированные совслужащие, но серебряный полтинник, вложенный в руку дежурного, сошел за командировочное удостоверение, а "красненькая" (новая бумажка, образца одна тыща девятьсот двадцать второго года была беленькой, с розовым краем, но именовалась почему-то по старому), позволила отыскать ключ от комнаты на двоих. Дежурный аккуратненько намекнул, что в здании бывают проверки, комендант иногда забегает, но решить вопрос можно. Еще бы не решить, коли жалованье дежурного составляет рублей пятнадцать новыми деньгами, а у коменданта немногим больше.
Номер был ничем не лучше, чем в череповецком Доме крестьянина. Кровать, платяной шкаф, неизменный графин на колченогом столе. Все удобства, конечно же, в конце коридора. Ну, хоть дверь запиралась изнутри, так и то ладно.
Фроська обрадовалась, обнаружив натянутую через комнату веревочку, немедленно принялась развешивать влажное белье. Закончила, уселась на кровати, улыбнулась, потянулась губами и… заснула.
Иван вздохнул. У него-то были свои соображения на сегодняшний вечер, да что уж теперь. Умаялась бедная. Сняв с ног у бабы башмаки, осторожно уложил ее на постель. Чтобы не будить, не стал вытаскивать из-под нее одеяло, укрыл собственной шинелью, а сам лег рядом, с краешка. Посмотрев сбоку на Фроську, умилился. Вроде бы баба, солдатка. Нестарая еще, но в годах — двадцать пять, а то и все двадцать семь. А лежит так — дитё дитем! Сопит, улыбается невесть чему. Рассердившись на самого себя, Иван отвернулся. Эдак, чего доброго, раскиснешь и в любви начнешься признаваться, как в театре показывают. А может, обойдется Пантелеев и без него? Людей у атамана теперь хватает, а него Фроська есть. Вон счастье такое, лежит и сопит себе в обе дырочки.
ПО СТРАНИЦАМ ГАЗЕТЫ "БЕДНОТА" ЗА 1922 ГОД
14 января
Рубрика "Нам пишут"
Гражданин Кузнецов со ст. Пригорье пишет:
"Уважаемый тов. Редактор, покорнейше прошу не отказать ответить лично мне, Кузнецову: можно ли обменять на мануфактуру пеньку и многое другое сырье и сколько аршин ситцу и сатина можно получить с одного пуда пеньки?".
Тов. Кузнецов, очевидно, представляет себе редактора "Бедняка" в виде молодца в фартуке с аршином и за прилавком? Не туда попали гр-н Кузнецов. Ред. Сергеев.
17 января
Ввиду того что одним из источников распространения эпидемий являются эшелоны арестованных, пересылаемые в другие города, Наркомздрав разработал ряд декретов с целью улучшения дезинфикционного характера, — устройство бань, улучшения питания и т. д. В целях разгрузки мест заключения намечается применение амнистии для тех категорий заключенных, которые подлежат амнистии, но в силу тех или иных причин остаются в тюрьме. Проекты декретов вынесены на рассмотрение Совнаркома.
19 января
Три телеграммы.
Их нельзя только читать. Прочитавши, надо что-нибудь сделать. Если в деревне — немедленно собрать сход, устроить сбор и послать собранное с делегатам.
Надо требовать внеочередной посадки в поезд этих делегатов и внеочередного наряда на груз.
I. Самара. Губ. — пом. голоду. Отдел общественного питания. 3.1. 1922.
Из Пестравки
Голодная в Пестравке отрубила от человеческого трупа руки и ноги, каковые съела. Наблюдается, что голодные таскают с кладбища трупы для еды. Смертность взрослых с каждым днем увеличивается. Наблюдается, что детей не носят на кладбище, оставляя для питания. Нет возможности описать все ужасы голода, который убивает чувства еще живых. Просим срочно отпустить продовольствие — и для взрослых.
Райуполномоченный по Общ. питанию Калашников.
II. Бузулукскому Уездному Отделу Управления 20/ XII. 1921 г.
Доношу, что в Любимовской волости вверенного мне района было обнаружено в декабре месяце человеческое тело у гр-на села Любимовки, той же волости Степашникова Василия, каковой вышеуказанное тело вырывал из могилы и употреблял со своим семейством в питание как продукты.
Начальник 5-го района (подпись).
III. Самара. Губсоюз, Отдел Общ. Питания. 3.1. 1922 г.
Из Грачёвки
