Табличка с просьбой не беспокоить обитателя каюты номер 14 продолжала болтаться на двери, за которой должен был находиться Клаус Гильде. Но почему-то у Кима все более крепла в сознании уверенность, что либо нет за ней никакого Клауса, а если он там и есть, то вряд ли в трезвом уме и добром здравии.
Он решительно надавил сенсор дверного звонка.
Звонком, впрочем, раздавшуюся в глубине каюты и еле слышную сквозь дверь трель назвать вряд ли можно было. Нажимая сенсор раз за разом, Ким выслушал добрую дюжину таких трелей. Покуда он занимался этим делом, из дверей своей каюты выкатился Валька и, с интересом посмотрев на Кима и атакуемую им дверь, скрылся за крутым поворотом коридора. Ким прибег к последнему приему настырных посетителей: рискуя переполошить всех обитателей отсека, постучал в дверь рукояткой складного ножа. Никакой реакции со стороны Клауса не последовало.
Пора было переходить к более современным, хотя и куда менее законным методам установления контакта со странным клиентом.
Пускать в ход свои отмычки Ким поостерегся. Бог весть какие изменения произошли в сознании человека, всего несколько недель полностью доверившегося своему агенту на контракте. А они наверняка произошли в нем — нормальные люди редко с таким упорством не реагируют на попытки посетителей привлечь к себе их внимание. Сейчас от него в ответ на «несанкционированное вторжение» в его жилище, похоже, можно было ожидать всего. От иронического приветствия до удара по маковке чем-нибудь тяжелым. Как среднее арифметическое мог рассматриваться просто грандиозный скандал.
Так что стоило привлечь к делу технику посложнее. Таковая в распоряжении Кима имелась.
* * *
Вывесив на своей двери точно такую же табличку, что и его клиент, Ким тщательно запер за собой все наличествующие замки.
«Ладно, — констатировал Ким, — два с небольшим часа ты потерял: тоже мне — Шахерезада нашлась, сказки детям на ночь рассказывать... Правда, — сгладил он, самому себе адресованный упрек, — есть в этом и плюсы. С забавным мальчишкой подружился, не дал ему со скуки пропасть. И чай у него — действительно замечательный. Кто его так заваривать научил? Вообще, с подростками дружить бывает для дела полезно. Шерлок Холмс лондонскую пацанву на все сто использовал...»
Он усмехнулся собственной наивности. Скорее всего, его потому всегда тянуло на общение с неуспевшими повзрослеть подростками, что сам он так еще до конца не стал взрослым.
«Ладно! — сказал он себе. — Нечего разводить сантименты! Пора браться за дело!»
Открыв чемодан, он извлек на свет божий свой переносной комп — на вид слегка уже устарелый и слегка громоздкий, но хорошо «заапгрейженный» и оснащенный многими «специальными функциями».
Весьма специальными.
Пригасив освещение, он занялся подключением своего верного компа к корабельной Сети.
Само по себе деяние это не могло рассматриваться как противозаконное. В явное противоречие с недвусмысленными положениями Трех Конституций Ким вступил лишь тогда, когда, осенив себя крестным знамением и порядком попотев, взломал защиту видеоканала службы внутренней безопасности «Саратоги».
На этой стадии его действия, хотя и были предосудительными, все же не представляли очень уж крупного греха: камеры, совершенно открыто установленные в узловых пунктах корабля — местах общественного пользования, узловых переходах и тамбурах — вообще говоря, не слишком стесняли права личности членов экипажа и пассажиров, а вот пользу при возникновении разного рода экстренных ситуаций бывало, что и приносили.
Ким «прошелся» по картинкам, поступавшим с этих точек, и с некоторым облегчением умозаключил, что Клаус не засел ни в каком из укромных уголков корабля, а скорее всего находится в своей каюте. А вот на Валентина и его друзей он наткнулся в самом неожиданном месте: вся пятерка — трое мальчишек и двое Псов активно исследовали какое-то довольно просторное помещение — на вид совершенно пустое. Ким и не подозревал, что на тесноватой «Саратоге» есть такое. По всей видимости, это был грузовой трюм, который то ли уже разгрузили на орбите вокруг Констанса, то ли готовили к загрузке на «Памире» или уже в Системе Чур. Оставалось только гадать, как это лихая компания исхитрилась просочиться в недра технических отсеков корабля. Судя по поведению ребят, им это было не впервой.
«Припугну сорванцов! — твердо решил агент. — Но закладывать капитану не стану...»
Со вздохом он принялся за следующий этап своей правонарушительной деятельности.
Вряд ли кто из офицеров «Саратоги» или другого лайнера признался бы в том, что на его борту, в личных апартаментах пассажиров и экипажа установлены замаскированные микрокамеры наблюдения. А если уж и бывали пойманы за руку, то оправдывали такое безобразие той полуправдой, что включается подобное наблюдение только с санкции федерального прокурора или региональных прокуратур достаточно высокого уровня. С большой степенью вероятности можно было ожидать наличия таких камер и в каютах пассажиров «Саратоги».
Ожидания не обманули Кима.
После полутора часов возни с довольно хитроумными «крякерами», разработанными лучшими хакерами Обитаемого Космоса, Ким смог полюбоваться на собственный затылок, довольно неудобно панорамируемый камерой, расположенной за декоративным софитом под низким потолком его каюты.
Это вдохновляло.
Меланхолически поразмыслив о том, какую пользу приносят сыскному делу компьютерные умельцы, гуляющие по лезвию довольно острой бритвы закона, и о том, во сколько ему обошлись бы плоды их деятельности, не будь они нагло сворованы и проданы по дешевке другими такими же умельцами, Ким приступил к систематическому поиску картинки с камеры, которая непременно должна была работать и в каюте Гильде. Это было не таким легким делом — ужасно глючили то ли «софт» корабельной сети, то ли ее «железо», то ли и то и другое вместе. Путь по этому лабиринту был тернист и небезопасен.
На пути этом Киму попалось и изображение интерьера, показавшегося удивительно знакомым, — то была уже приобретшая некую индивидуальность, благодаря развешанным на стене постерам и разбросанной как попало одежде, каюта Валентина Старцева.
Ощущая некую неловкость, Ким приблизил изображение оставшегося так до конца и не убранным стола, за которым не так давно пил прекрасный чай. Его заинтересовало фото, торопливо скрытое от его глаз странноватым Валькой.
Ничего необычного на этом фото не было. Собственно, это было обычное — семейное, надо думать, — фото: сам Валентин и положивший на его плечо руку высокий сухощавый человек лет сорока — сорока пяти, со светлыми, слегка волнистыми волосами. Судя по одежде их обоих, снимок был сделан где-то в довольно прохладном климате. Здания, составлявшие фон снимка, полоска голубого неба над ними и прозрачная вода у самых ног этих двоих, запечатленных на снимке, не слишком характеризовали место действия. Это могла быть любая из землеподобных планет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
