Очнулся, однако, ощущая себя до странности отдохнувшим. Что не помешало, сразу же, как разместились в каком-то сарае на охапке перепревшей соломы, впасть в здоровый крепкий сон. И снилось мне, почему-то, море.
Утро выдалось недобрым. По ящику передали, что в нижнем течении Томи наблюдали всплытие Белой Субмарины. По этому поводу даже выступил очередной президент, а Главком ВС сразу же сообщил о перебазировании полка тяжёлых бомбардировщиков в Томск «в связи с оперативной обстановкой». Слово «ядерный», к счастью, пока не прозвучало.
Греясь кипятком, в ожидании порции горячей каши, мы наблюдали, как от платформы, дымя в мутное серое небо, степенно отходит бронепоезд. Потёки ржавчины на бортах, равно как и зачехлённые стволы орудий и направляющие ракет никого не обманывали. Все знали, что на некоторых, особо секретных бронепоездах, в число боеприпасов входят атомные мины. Да и обычная вакуумная способна навести шороху.
«Цыгане», как мы успели обозвать новых попутчиков, собрались только к обеду. Из сотни их уцелело едва пятьдесят - все гражданские, все со скарбом, почти никого с оружием. На нас смотрели с надеждой. Выступили вместе, разумеется, пешком. Машина наша после столкновения с двумя центнерами высокопрочного сплава представляла ценность разве что для исторического музея. Пока караван неспешно собирался, мы смотрели новости, сверяя услышанное с картой пути.
Под Борисовкой высадилась большая группа доисторических людей. До прибытия фильтрационной группы они успели забить своими каменными топорами какого-то древнего ящера, который жил в тех местах чуть ли не с первого выброса. Языка их никто не знал, да впрочем, фильтгруппе он особенно и ни к чему. Взяли их стандартно - сначала раздача бус и зеркал, затем - десять литров лёгкого красного вина с лошадиной дозой снотворного.
А терминаторов как-то удалось локализовать и окружить танками. После непродолжительных переговоров они сдались. Тут же прошло сообщение о наборе группы военных программистов. Да уж, нашим лишь бы было что хакнуть. Перепрограммируют вас теперь голубчики, будете ходить строем и заменять людей в местах опасных для жизни.
Впрочем, а какие сейчас не опасны? Как на других континентах, не знаем, а у нас сравнительно малоопасен лишь коридор вдоль Транссиба километров сто шириной. Всё, что дальше, просто игнорируется, а при возникновении серьёзной угрозы уничтожается бомбардировщиками.
К югу, где раньше были китайцы, вообще непонятно что творится. Жёлтые Волны, что регулярно раз в год прокатываются с востока на запад, уничтожают почему-то только людей, не трогая живность и растительный покров. А в центре Монголии, говорят, раскинулось Артефактное поле - сто на сто километров - и чудес там самых разных - немеряно. Многие туда ходили, кое-кто доходил, и, совсем уж единицы возвращались.
Зато, если выживали, то и обогащались на всю жизнь - платили за артефакты более чем щедро. Как и из чего получаются эти штуки - до сих пор никто не знает, но слышали о них, хотя бы по разу, все. Артефакты заживляют смертельные раны, двигают машины, танки и самолёты. Стоит, правда, такая машина с хороший космолёт. Поговаривают, кстати, что и возрождение Национальной Космической Программы началось с появления в Королёве одного-единственного невзрачного камушка.
Да и аппаратура засечения Выбросов тоже того - «импортная». Обычная погодная служба Выброс может и проморгать, тем более, что он на климат не всегда влияние может оказать, но специальная, на живых кристаллах - ни за что. А откуда кристаллы? То-то.
Солнце начало припекать, ребята, словно по команде, надели «афганки». «Цыгане» наладились, было, на привал, но видя, что мы не сбавляем шаг, подтянулись тоже. И правильно, если через каждые два часа отдыхать, то и до самой смерти доотдыхаться можно. На ходу хлебнули по глотку из фляжки. Вылеченную артом руку снова свело холодом.
Артефакты, вообще-то, встречаются в разных местах, но в таком количестве и ассортименте, как на Поле - больше нигде. Говорят, правда, что ожидается их скопление на Луне, но, до первой лунной экспедиции, что будет, говорят, вот-вот, вряд ли мы это узнаем.
Сначала мы услышали вертолёты. А через минуту увидели его. Красавец дракон - размах крыльев метров пятьдесят, весь пурпурный, сквозь крылья просвечивает солнце, пытался удрать от звена «Ми-28». Время от времени оглядывался - делал вид, что сейчас атакует огнём, однако ж, на самом деле, видимо соображал, что противник не по его зубам, поэтому лишь делал вид, что нападает.
Завидев просеку, резко снизился, и пошёл по-над молодой порослью, чуть не задевая её кончиками крыл.
– Не дурак! - Выразил общее мнение Джош. Потом засмеялся:
– А лётчики-то - тоже не дураки. Если бы хотели сбить - давно б сбили. Загоняют…
А ведь и правда. Среди драконов, говорят, много разумных, некоторые даже разговаривать умеют.
– Точно! В строй хотят поставить.
– Ага, разрисуют в камуфляж, а на хвост - серийный номер!
Шум погони постепенно отдалялся. Мы прошагали ещё с километр, и попали в засаду. Из леса, качаясь и переваливаясь на ходу, выходили мертвецы. В лохмотьях уцелевшей одежды, в руках они крепко сжимали совковые лопаты - позаимствовали, наверное, с кладбища, косы со ржавыми лезвиями, у многих просто куски металлических оград.
Я оглянулся - дорога назад перекрыта. В лес соваться - гиблое дело. Влипли. Досылаю патрон, командую:
– Митя, ищи колдуна. Остальные - прикрытие.
Митя вдохнул, выдохнул. Повернулся, и чётко показал пальцем:
– Вот он!
И только теперь мы увидели одиноко стоящую фигуру. Первым опомнился дварф. Пробормотав что-то о вагонетке, полной сломанных отбойных молотков, он направил ствол своего несуразного оружия на некроманта. От чудовищного залпа заломило барабанные перепонки, зато врага буквально разорвало на части.
Гном нежно шепнул что-то вроде «Дырокол», лапушка…», и бережно протёр ствол масляной тряпочкой. Хотя, возможно мне это и показалось. Способность слышать другие звуки ко мне вернулась минут через пять. А может, во мне просыпаются скрытые псионические таланты?
Мертвецы, оставшись без единой направляющей воли, остановились, затем дружно повернули в лес. Было заметно, что яркое весеннее солнышко им совсем не в радость.
Быстро, то и дело срываясь на бег, проскочили опасный участок. Толя на бегу прислушался:
– Гляди-ка - винтокрылы возвращаются! Упустили, раззявы…
Однако, это были не вертолёты. Гул нарастал и нарастал, наконец, мы увидели их. Тройка Ту девяносто пятых плыла медленно и величественно. Огромные винты рубили воздух. Затем из-за леса показались ещё три. И ещё. По сторонам посверкивали юркие звёздочки МиГов. Толик присвистнул:
– На Томск пошли!
Все помрачнели. Если рванёт Северск, мало не покажется всем. Не сговариваясь, прибавили шаг. От мертвецов, вроде, оторвались, но ядерный взрыв лучше пересидеть в специально оборудованном убежище. Витёк споткнулся.
– Что за?
Грязное, перемазанное тосолом бревно, лежащее поперёк дороги, пошевелилось. Сверкнул металл. Медленно киборг повернул голову. Одного фотоэлемента не было, челюсть страшно перекошена. Так же замедленно, опёрся на остаток правой руки, пытаясь сесть.
– Ах ты, железяка недобитая!
Витя навёл РПК.
– Аста ла виста, бэйби!
Всё забываю спросить, что эта ритуальная, применяющаяся при отстреле терминаторов фраза означает. Хотя - действует - и ладно.
Пули 7.62 без труда пробили тонкую височную часть черепа железного человека.
– Вишь, Петрович, не всех поймали!
Толя улыбается.
– По сторонам смотрите!
Не люблю, когда меня называют Петровичем.
«Цыгане», меж тем, используют ситуацию по-своему. Пара минут, и, вместо худо-бедно организованной колонны - табор. Кто-то разводит костёр, кто-то побежал в лес. Да откуда вас таких набрали?
К нашей группе бочком-бочком подходит немолодой сельчанин.
– Братушки! Дело есть. К Оазису бы сгонять.
Настораживаюсь.
– Что за Оазис?
Оказывается, выбросило тут в феврале кусок тропиков. Дивной красоты природа. И, что интересно, существует как бы сам по себе - вокруг сугробы, метели, а шаг ступи - весна, и плюс тридцать тепла. Сначала народ побаивался ходить, а потом кто-то из заплутавших разглядел ночью сияние. Артефактов собрал больше пяти кило.
Выпотрошили тот оазис тогда подчистую. Однако, с тех пор артефакты там нет-нет, да появятся. Один, а то и два в неделю - это уж местные подсчитали.
Переглядываемся. Кто с трассы сходит, тот дома не ночует, конечно. Но всё же…
– Веди, Сусанин.
Дорожка отыскалась быстро, причём довольно натоптанная. Без помех прошли двести-триста метров, и подошли к «железке». И тут я заметил её.
– Катька! Ты чего тут делаешь?
Смотрю в лицо, потом перевожу взгляд ниже. Краснею.
– Ты чего…без одежды?
Рядом с головой свистит пуля. Оборачиваюсь, перевожу взгляд обратно - никакой Катьки уже нет.
