– Нет! – жестко сказала я.
Прямо напротив нас находилось лицо Карины Грошевой. Она стояла, прижав лоб к стеклянной двери игровой. На ее лице отражалось Ксюхино страдание. Грошева готова была заплакать. Но Ксюха Карину не видела.
– Могла! – перейдя на шепот, утверждала моя подруга. – Как убила свою девочку…
Ксюха вытащила из сумки сигареты. Я забрала у нее пачку и вернула в сумку.
– Твою девочку убили врачи, – поправила я.
– Я! – возразила Ксюха. – Она была беззащитная, маленькая, ни о чем не подозревала… А я отдала ее на растерзание. Она… знаешь, она мне снилась столько раз!
– Ксюш, перестань, – попросила я и взяла ее за руку, – дети смотрят…
– Она, бедняжка, так и не поняла ничего… А сейчас была бы старше твоей Иришки… Знаешь, я теперь поняла – когда Вадик бил меня и… ну, когда он чуть меня не утопил, помнишь? Это мне было за нее!
– Да ну тебя! – охнула я.
– Да, за нее! Вот только он лучше меня, он меня не убил до конца, а я…
Я закрыла своей рукой Ксюхин рот. Я не могла это слушать.
И тут Карина распахнула дверь, выскочила из игровой, подлетела к Ксюхе, обхватила ее и заревела в голос.
– Те-о-тя К-ксе-е-н-ничка! – зарыдала она. – Будьте моей мамой! Я вас буду любить! Я все-все делать буду!
Обитатели продленки, бросив свои дела, вытаращились на нас.
Ксюха ошалело уставилась на меня. А я смотрела в конец коридора, где вырос стройный юношеский силуэт.
– Миша! – шепнула я подруге и стала потихоньку оттаскивать от нее Карину. Но это было непросто. У той начиналась истерика, а это значит, силы девочки утроились. Она крепко держала «объект» и упрямо прижималась головой к Ксюшкиному животу.
Ксюха высвободила одну руку и вытянула из сумки пачку одноразовых платков. В пару секунд она справилась с собой, промокнула слезы, вернула лицу то милое беспомощное выражение, которое подобало моменту.
– Ну что такое, Ксю? – спросил Миша, кивком поздоровавшись со мной.
– Небольшая заминка, – улыбнулась я. – Ксюшу обожают второклассники.
Миша вежливо скривился в улыбке.
– Кушать хочется, – псевдовиновато признался он.
– Сейчас мамочка накормит своего птенчика, – заворковала Ксюшка, не сводя глаз с возлюбленного.
Карина подняла на нее заплаканные глаза. Она хотела увидеть, к кому обращены эти нежные сюсюканья. Убедившись, что не к ней, отлепилась и отошла на шаг. Я тут же обняла ее и дала возможность спрятать у меня на животе заплаканное лицо.
– Посмотри, Мишенька, какая хорошая маленькая девочка, – продолжала ворковать моя подруга. – Она просится ко мне в дочки…
Кокетство так и перло из моей подруги. Ни следа только что пережитых эмоций.
– Скажи девочке, что у тебя уже есть сыночек, – промурлыкал Миша, мило улыбнувшись Ксюхе, а заодно и мне. – И он умирает с голоду!
– Мой милый одаренный сыночек! – подхватила Ксюха. – А он машинку на сигнализацию поставил?
– Поставил…
Они уже уплывали по коридору, продолжая нежно ворковать, а Карина все прятала лицо.
Провожая детей в спальный корпус, я вела Карину за руку. Я совершенно не знала, что можно сказать в утешение. В ее глазах, когда она на меня их поднимала, был вопрос, на который я не могла ответить.
В полном смятении я вернулась в класс.
Телефон отчаянно выводил мелодию. Ксюха.
Моя подруга говорила шепотом, но очень настойчивым шепотом:
– Свет, позвони, пожалуйста, Жене! Попроси его…
– Я не буду ни о чем просить Женю! – отрезала я.
– Свет, ты с ума сошла? Ты хочешь бросить меня в беде? Он Игорю помог, пусть поможет и мне! Я заплачу ему! Я хорошо заплачу! Только чтобы Миша ничего не знал!
– Ну и задачки ты мне задаешь, – съязвила я, но подруга уже отключилась.
Я позвонила Жене, и он тут же примчался. Как будто стоял за углом нашей школы. Может, так оно и было.
– Ты в курсе, что твоя подруга Ксюша этой зимой ходила в «качалку»? – с ходу поинтересовался он.
– А это запрещено?
Я старалась смотреть мимо Жени. Его руки перебирали авторучки на моем столе.
– Так ты знала или нет?
– Нет.
– А почему она тебе не сказала? Помнится, ты уверяла, что вы подруги не разлей вода.
– Какой криминал в том, что она занималась своей фигурой?
– Криминал в том, что она это скрывала. Я на этот факт напал одновременно со следователем.
– Но следователь ей об этом даже не заикнулся! – Я не совсем понимала Женю. Мне казалось, он нарочно придает лишнюю значимость пустяковым фактам, чтобы привлечь к себе внимание.
– Он же не дурак. На следующем допросе выложит. Следователь заставляет ее нервничать, чтобы она ненароком себя выдала.
– Не думает же он, что Ксюха действительно могла завалить Вадика?
– Сама – нет. Но человечка из той же «качалки» могла нанять.
– О-о… – только и смогла вымолвить я и ошарашено замолчала.
В голову поползли сомнения. Выходит, я многого не знаю о своей подруге. Всю зиму она жила какой-то двойной жизнью, а я – ни сном ни духом! Опасность, вдруг нависшая над подругой, повеяла на меня холодом.
– Глупости! – вскочила я. Возмущение заставляло меня двигаться. – Подумаешь – ходила в спортзал! Да в наши дни каждая девушка должна быть сильной! Я, например, очень жалею, что у меня…
– Что ты злишься? – Женя с улыбкой наблюдал за мной. – Я что, по собственной инициативе в это дело ввязался? Твой муж не убивал – это доказано. Значит, под подозрением все остальные. Дело-то не закрыто!
– Она – моя подруга. – Я подошла и нависла над учительским столом. Я смотрела Жене в глаза, мне сейчас было все равно. – Даже если она трижды убила Вадика! Даже если она наняла для этого бригаду киллеров! Я не хочу, чтобы она попала в тюрьму! Я ее все равно люблю!
– А я тебя люблю, – тихо сказал Женя. И поймал мою руку.
Я опешила и почему-то начала краснеть пятнами. Я, может, и краснела-то больше от своей гневной речи, чем от Жениных слов. Но, краснея, я слышала шаги по коридору. Иришкины – дробью, и Игоря – размеренные и твердые.
Я выдернула руку и приложила обе ладони к щекам. Но это было бесполезно. Иришкин нос уже прижимался к стеклу игровой со стороны коридора. Она корчила рожицы. Рядом вырос Игорь. Женя вздохнул и опустил голову.
Игорь держал в руках букет хризантем и все еще улыбался по инерции, вероятно, шел сюда в хорошем настроении. Купил цветы. Белые хризантемы очень шли к его темному пальто. Едва скользнув взглядом по игровой, Игорь стал меняться в лице. Прежде чем я успела шагнуть навстречу, он положил букет на подоконник и быстро пошел к выходу.
– Игорь, подожди!
Я кинулась за ним. Он шагал не оглядываясь.
– Ну зачем ты так?
Я догнала его у выхода, вцепилась в рукав:
