— Bon den[16], — поклонился Кай. Леди Анастасан сделала реверанс, но стояла потупившись. Казалось, она нервничала, и Себастьян предположил, что леди Анастасан не рассказала супругу о том, как он выдворил ее вчера вечером из своей комнаты.
— Что случилось? — поинтересовался Себастьян.
— Я бы хотел поговорить с вами относительно леди Элизабет Кин и леди Кэтрин Моэм, — ответил Кай.
Себастьян застыл.
— А что о них говорить?
— Я бы предложил разослать дамам и их семьям приглашения на обед. На небольшой обед, всего на двадцать четыре персоны.
Перед мысленным взором Себастьяна пронеслось улыбающееся лицо Элизы.
— Должна сказать, что их семьи были бы просто счастливы, — добавила леди Анастасан.
Кай бросил на супругу мрачный, предостерегающий взгляд. Это ее не касалось. Она просто секретарь принца, а не его советник.
— Это решает его высочество.
— Разумеется, — поспешила исправиться леди Анастасан. — Быть может, его высочество хотел бы еще кого-то пригласить? Например, одну из дам, с которыми он танцевал у Уитбредов на балу?
Опасное и неожиданное предложение. Что с этой женщиной не так?
Лицо ее супруга еще больше помрачнело.
— Мадам, я забыл кое-какие бумаги. Они у меня на столе. Вы не могли бы сходить их принести?
Леди Анастасан прикусила губу, но кивнула и удалилась.
— Приношу свои извинения… — начал Кай.
— Нет необходимости, — прервал его Себастьян. — Но я решил, что пока мне не нужен личный секретарь, поскольку наше пребывание в Англии близится к концу. Мы с вами, похоже, отлично справились.
Кай побледнел. Открыл было рот, но потом решил, что лучше промолчать и просто ответил поклоном.
— Как пожелаете, ваше высочество.
— Я так желаю. — Откровенно говоря, Себастьян мог бы до конца дня обойтись без лицезрения леди Анастасан. Как странно долго не иметь никакого мнения о человеке, а потом так быстро и уверенно утвердиться в нем. Было в ней что-то, что его не устраивало. Ему не нравилось, что она задерживалась у него в покоях и что так заглядывала ему в глаза, как будто у них была некая общая тайна.
— Насчет этого ужина… — сказал Себастьян. — Напомните еще раз — Элизабет Кин… это блондинка? Или брюнетка?
— Блондинка, — ответил Кай. — Ее отец — крупный промышленник, занимающийся черной металлургией, и дальний родственник самой королевы. Леди Кэтрин Моэм — дочь выдающегося члена палаты лордов. По материнской линии у нее родственные связи с семьей принца Альберта в Саксен-Кобург-Готе. Обе — отличные кандидатуры.
Отличные кандидатуры для государства, но не для него. Себастьян с трудом мог припомнить и одну, и другую. Но какое это имело значение? Потом познакомится поближе, кого бы ни выбрал. Потом произведет наследников и вернется к своей работе.
— Тогда приглашай обе семьи. Но не более двадцати четырех гостей. И никаких танцев, пожалуйста. — Еще одного бала ему не вынести.
— Пятница вас устроит?
Он сможет еще целых три дня провести в доме в Мэйфэр. Еще целых три дня с Элизой. Три драгоценных дня.
— Йе, — негромко ответил он.
Принц ощутил укол вины. Его помолвка неизбежна. Он сам должен признаться Элизе, что вскоре сообщат о помолвке. Элиза, разумеется, знала, что это произойдет, она же не глупа. Но он хотел ей сам об этом сказать. Он хотел, чтобы она знала, как ему мучительно больно принять это решение.
От одной этой мысли он поморщился — как будто его сожаление могло послужить хоть каким-то утешением.
Разве можно найти утешение? Мучительно больно быть будущим королем и быть связанным долгом. Он был тем, кто мог бы иметь все, что пожелает. Но, с другой стороны, он был тем, кто не мог поступать так, как ему заблагорассудится.
Глава 21
Достопочтенные дамы! Если вы устанавливаете водяной насос у себя на кухне, пожалуйста, будьте осторожны. Недавно одна хозяйка дома так возрадовалась купленному насосу, что качала и качала, пока аппарат не дал протечку. Весь пол оказался затоплен, а хозяйка упала и сломала руку. Некоторые фабриканты полагают, что водяной насос более уместен в саду, а не в доме.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Свежей новостью стало то, что алусианские корабли, стоящие на Темзе, запасаются всем необходимым для возвращения в родные воды. С ними уплывет и принц, которого так часто видят лондонцы на улицах нашего города.
Дамская газета мод и домашнего хозяйства г-жи Ханикатт
Элиза отправилась на рынок за покупками вместо Поппи и Маргарет. Ее охватила лихорадка деятельности: нужно было заняться чем угодно, чтобы выбросить из головы Себастьяна и ту невероятную кроличью нору, в которую она умудрилась провалиться. Забросив на плечо свою неизменную холщовую сумку, она бродила между прилавками, разглядывая от нечего делать все, что было на них выставлено. Она обещала купить еще несколько мотков пряжи для отца, яйца для Маргарет и три ярда серого муслина для Поппи, если муслин удастся найти.
Муслин и пряжу она купила. По пути к будочке, где одна старуха продавала яйца, Элиза остановилась полюбоваться цветами, срезанными сегодня утром и только что доставленными на рынок Ковент-Гарден. Она оценивающе разглядывала их и прикидывала, не купить ли несколько штук на обеденный стол. Тут кто-то прошел мимо и привлек ее внимание. Это был низенький мужичонка, и поначалу Элиза лишь скользнула по нему взглядом, но затем сообразила, кто он. Именно этот мужчина, несмотря на хромоту, шагавший быстро и широко размахивавший руками, принес в дом письмо в тот памятный для нее день.
— Эй! — окликнула его Элиза. — Послушайте, сэр! — Она кинулась вдогонку, перепрыгнув через клевавших что-то на дороге кур, промчавшись мимо залаявшего пса, прямо через два прилавка с фруктами. — Подождите же!
Коротышка с любопытством оглянулся на нее через плечо, но, увидев, кто его окликает, бросился бежать.
Элиза старалась не отставать. Теперь она стала не такой проворной, как раньше, но ей удавалось преследовать убегающего от нее мужичонку. Она подобрала юбки и помчалась, не обращая внимания на прохожих, которые останавливались, чтобы поглядеть на редкую картину: женщина гонится за мужчиной через весь рынок.
Ей удалось загнать коротышку в тупик, вырваться из которого было некуда. Элиза приостановилась, с трудом переводя дыхание, и непроизвольно прижала руки к бешено колотящемуся сердцу.
— Зачем же так бежать? — укоризненно произнесла она. — У меня сейчас легкие разорвутся!
— Не бейте меня, — взмолился мужчина, прижимаясь спиной к глухой кирпичной стене и прикрывая руками грудь.
— Бить вас? Разве похоже на то, чтобы я могла побить вас?
— Не знаю! Может, с вами и мужчины есть.
Элиза от души расхохоталась.
— Со мной нет мужчин — оглядитесь вокруг. У меня были с собой пряжа и ткань, да только я уронила свою сумку из-за того, что вы не пожелали поговорить со мной. Что я теперь скажу отцу? Он-то ждет, что я принесу ему пряжу. А все из-за вас!
— Будьте милосердны! — воззвал к ней коротышка.
— Вы меня помните?
Он кивнул с настороженным видом.
— Превосходно. Так, может, вместо того чтобы трястись из-за своей шкуры, вы ответите на один простой вопрос? — предложила Элиза, придвигаясь ближе. — Мне очень-очень нужно знать, кто вручил вам письмо, адресованное моему отцу.
— Какое такое письмо? — Мужчина, будучи на добрую голову ниже Элизы, поднял на нее глаза и сделал пару шагов назад.
— Записку, которая была вложена между письмами. Вы вручили мне их в тот день.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Ни о какой такой записке ничегошеньки я не знаю, мэм. Мне заплатили пять пенсов за то, чтобы я доставил почту, я так и сделал. А на письма я и не смотрел.
— Кто же дал вам пять пенсов? Как он выглядел?
— Не он.
— То есть? В каком смысле не он?
— Это была она.
