В зале потух свет, и на экране появилось изображение мустьерских пещерных людей, заметивших какого-то зверя. Приземистые, мускулистые, они сжимали в руках тяжелые дубины и острые куски камня. Из темноты пещеры выглядывали испуганные женщины.
…Два школьника, сидевшие во втором ряду, приподнялись со своих мест: им было плохо видно. Теперь они мешали сидящим сзади, на них шикали. «Да выведите их, чтобы не баловались», — пробасил кто-то.
Профессор протестующе протянул руку в полутемный зал и покачал головой. Ребята — всегда ребята. Им интересно — вот и хорошо. Зачем их выводить? Пусть бы попробовали вывести его, Алешу Окладникова, из той комнаты, где заезжий лектор поставил волшебный фонарь и на побеленной известью стене появилось вот такое же изображение пещерных людей! Давненько, правда, это было, давненько. В родной сибирской деревне, что затерялась в тайге у верховьев Лены. И откуда тогда появился в ней этот лектор? А после лекции он вынул из кармана горсть острых камешков и сказал: «А это я нашел у вас в деревне около кладбища. Каменные наконечники для стрел. Чуете, хлопцы?» Мальчишки не поверили. Около их деревни пещерные люди?! А после побежали к кладбищу и сами нашли там наконечники — целую кучу. Как знать, может и эти двое, с таким неистовым мальчишеским любопытством рассматривающие сейчас мустьерских людей, тоже станут археологами. Еще, чего доброго, встретятся где-нибудь на раскопках: «А помните, Алексей Павлович, как вы в Политехническом музее…»
Изображение исчезло, в зале снова зажгли свет.
— Пещерные люди, как вы видели, во многом отличались от современного человека, — продолжал профессор, глядя на двух школьников и как будто обращаясь только к ним. — Да вы, наверно, сами заметили, что у неандертальцев еще сохранились кое-какие черты обезьян: скошенный череп, нависший валиками над глазами лоб, нижняя челюсть без выступающего подбородка. Ходили они еще не так прямо, как ходим мы; у них, как говорят, было несовершенное прямохождение. После раскопок вблизи Рейна кости неандертальцев находили в других местах Европы, а также в Африке и в Палестине. Но в Советском Союзе очень долго, несмотря на тщательные поиски, не удавалось найти кости мустьерских людей.
— Почему? — не утерпел кто-то в зале.
— Да потому, что такие находки вообще чрезвычайно редки. Кость может обратиться в прах за десятки лет, а не то что за десятки тысячелетий. Но вот наконец археолог Бонч-Осмоловский, раскапывая в 1926 году пещеры Крыма, нашел несколько костей взрослого неандертальца и плохо сохранившийся скелет младенца. Это было важнейшее научное открытие. Но особенно хотелось нам, советским археологам, найти остатки неандертальца в Средней Азии. Именно в Средней Азии.
Профессор в возбуждении сошел с кафедры и шагнул к слушателям.
— Понимаете, это была бы не просто находка, а еще один удар по расистам. Эти господа всячески открещивались от своего родства с неандертальцем. Белая раса, утверждали некоторые из них, произошла, не в пример неграм или китайцам, непосредственно от особых древних людей, населявших Среднюю Азию. Из Средней Азии предки этой будущей «расы господ» переселились в Европу, вытеснив живущих здесь неандертальцев. Поэтому искать в Средней Азии остатки неандертальцев совершенно бесполезно: их там никогда не было. Любые кости, сколько бы десятков тысячелетий ни были скрыты они землей, все равно будут похожи на кости современного европейца. Так утверждали расисты. Но мы, советские археологи, знали, что все это — вздор, ничего общего с наукой не имеющий.
Профессор говорил теперь резко, зло. Стало заметно, что он значительно старше, чем казалось сначала.
— И мы принялись искать неандертальца в Средней
* * *
К сожалению, здесь утеряны четыре листа…
* * *
долго ускользало от исследователей: несомненные следы пещерных людей в Средней Азии.
Советская наука получила еще одно доказательство того, что здесь, как и на всем земном шаре, человечество тоже прошло стадию обезьянолюдей, а затем неандертальцев. Нигде оно не делилось на «высшие» расы, якобы миновавшие эти стадии, и «низшие», прошедшие их.
Находки в Тешик-Таше были очень важны для науки. Но темный грот в заросшем шиповником ущелье еще хранил самую важную свою тайну.
4 июля 1938 года Окладников работал у одной из стен грота. Как обычно, попадались расколотые кости горного козла. Осторожно проникая ножом в грунт, археолог неожиданно наткнулся на кусок какой-то другой кости. Не трогая находки, он кисточкой смел с нее остатки земли и наклонился ниже.
Перед ним лежал кусок кости человеческого черепа.
Обыкновенный кусок чуть желтоватой кости.
Это могли быть останки жившего всего несколько столетий назад и похороненного в пещере человека — какого-нибудь охотника или пастуха. Но кость могла принадлежать и современнику найденных в гроте каменных орудий. Вдруг это осколок черепа неандертальца?
Археолог хотел позвать жену. Сердце билось часто-часто. Неужели ему выпало счастье, о котором мечтает каждый археолог?
Но терпение, терпение. Не надо пока поднимать шума. Чувствуя дрожь в пальцах, Окладников осторожно расчистил кистью землю вокруг своей находки.
Перед ним была не единичная кость, а весь череп, раздавленный на множество кусков тяжестью обвалившейся некогда части свода.
Теперь Окладников окликнул жену, помощников. Всем передалось его волнение. Возбужденные люди склонились над находкой. Череп лежал теменем вниз. Скорей перевернуть его, посмотреть, убедиться в том, что над глазами есть надбровные валики, что подбородочный выступ на тяжелой нижней челюсти отсутствует…
— Алексей Павлович, да не томите же!
Но Окладников, овладев собой, отложил в сторону нож:
— Нет. Не будем трогать. — И, заметив почти испуганные лица товарищей, добавил: — Повременим до последнего дня раскопок.
— До последнего дня?!
— Именно. Мы нашли череп где? В первом слое. Пороемся-ка сначала в нем хорошенько. Узнаем, что окружало этого неандер… виноват… что окружало обладателя черепа, кто бы он ни был. Мы ведь не охотники за редкостями. Попробуем узнать, чем занимались и как жили те, на чьи следы мы наткнулись. Попробуем узнать, как представляли они себе окружающий мир. Одним словом, сначала воскресим обитателей пещеры…
— Алексей! — с укоризной перебила мужа Вера Дмитриевна.
— А почему нет? Мы один за другим вскроем на большой площади все слои, проверим их последовательность. Тогда заговорят камни, кости. Заговорит зола очага, у которого он грелся. Заговорят орудия, которыми он действовал. — Тут археолог осторожно дотронулся до находки. — Они скажут нам, жил ли он в мустьерское время или попал сюда позднее. А потом мы перевернем череп и проверим свои выводы.
Тот, кто хочет проникнуть в самое далекое прошлое Земли, должен быть неистощимо терпеливым. Он должен научиться наблюдать. Он должен думать, размышлять над увиденным, призывая на помощь живое творческое воображение, восстанавливающее всю картину по разрозненным звеньям. Его мысль должна пытаться связать то, что сначала кажется совсем разобщенным. При этом он должен тщательно взвешивать, накапливать факты, проверять их и с помощью проверенных фактов оценивать свои догадки и предположения. Лишь тогда он настоящий археолог.
Почти каждый день дальнейших раскопок обогащал Окладникова знанием еще какой-то новой черточки прошлой жизни Тешик-Таша.
Были найдены угли и обожженная земля очагов. В сырые, туманные ночи к их трескучему огню жались дети и женщины, ожидая ушедших на охоту мужчин. Тени метались по закопченным стенам, дым поднимался над гротом, и, почуяв его, с рычаньем уходил прочь свирепый леопард.
Но водился ли в этих местах леопард? Водился. Его кость нашли при раскопках. Было найдено также немного костей оленя, лошади, гиены, медведя. Но больше всего в пещере было костей кииков, потомки которых и до сих пор встречаются в горах Средней Азии.
— Да как же ваши пещерные люди добывали козлов? — удивлялся Ламаев, которому когда-то удалось с большим трудом подстрелить киика для музея. — Ведь они, Алексей Павлович, по самым немыслимым кручам носятся. Я как увидел впервые козла, когда он по скале карабкался, так и подумал: ну, не иначе у него на ногах зацепки или присоски, что ли… На киика охотиться — головой не дорожить; того и гляди, в пропасть сорвешься. Так ведь это сейчас, с ружьем. А у ваших-то пещерных — одни камешки.
— Зато у наших с вами пещерных людей ножки были не ваши. И ручки тоже. Покрепче. Пещерный житель в ловкости и выносливости мог спорить с кииком. Но главное было не в этом, а в коллективе.
— Трудовая артель имени Тешик-Таша по совместной добыче козлов! — насмешливо пробурчал Ламаев.
— Смейтесь, смейтесь! Да, первобытный коллектив. Очевидно, охотники гнали животных к глубоким пропастям, и, прыгая вниз, козлы разбивались о камни.
