сделать свой голос как можно более грозным и представительным. — Ну так у меня заказ, и меня не очень сильно волнует, как ты планируешь его исполнить. Мне нужен результат, и желательно вчера. Так что ты уж расстарайся, деточка, а не то живо освободишь помещение для кого-нибудь более сговорчивого.
Короче, Санька напряглась. А вместе с ней, естественно, напрягся и Даниил, которому судьба сестры была совсем небезразлична. А ну как действительно этот самодовольный индюк разорвёт договор аренды? Здесь будущее обладало таким многообразием вариантов, что половину из них даже рассматривать не хотелось, тем более Иванов просто не представлял, с кем именно связался.
Пускай Александра и выглядит как тростиночка, но девушка-оборотень способна доставить очень большое количество неприятностей любому. То обстоятельство, что Санька умела обращаться не в пантеру или волчицу, а всего лишь в чёрную кошку, большого значения не имело. Уж поверьте, умеючи эта хвостатая ушатает кого угодно. По крайней мере, Даньку ушатывала.
Даня пытался поговорить с бизнесменом тет-а-тет, но тот упёрся и слышать не хотел никаких разумных аргументов.
И вот тогда парень решился на самый крайний вариант. Умение ходить по снам — весьма редкая по нынешним временам штука. Впрочем, бабуля говорила, что за это и в древние времена убивали, не сильно разбираясь в обстоятельствах. Сон — дело такое... Интимное, если хотите. Только во сне человек остаётся наедине с самим собой, своими страхами, желаниями и фантазиями. Иные сны дети родителям, а жены мужьям не рассказывают, как уж тут полюбить человека, способного увидеть сокровенное во всех самых неприглядных подробностях?
С другой стороны, нормальный человек во сне становится мягким и податливым. Если постараться, то ему любую мысль подкинуть можно, причём так, что он её искренне своей считать будет. Впрочем, Иванов оказался ненормальным, поэтому, собственно, вся канитель и завертелась.
Но умирать Даниилу не хотелось. Рано пока ему было умирать, тем более из-за упрямого придурка, который не хотел договориться.
— Ты так забавно мычишь, человек! Прямо даже не хочется расставаться с тобой, — Дрёма явно наслаждалась беспомощным положением Даньки. У парня вдруг мелькнула мысль, что ей, наверное, слишком давно не выпадала возможность над кем-нибудь поглумиться. Власть свою показать хочется, а негде, судя по всему, и тут вдруг такой подарок в виде Даниила.
Впрочем, взгляд Дрёмы посерьёзнел, и она смотрела сейчас на юношу уже не просто так, а как будто размышляя над чем-то или просчитывая варианты.
«Может быть, обойдётся? — вспыхнула в душе Даньки отчаянная надежда. — В конце концов, кем ей самой приходился этот Иванов? Даже если он сдох, это не значит, что надо убивать ещё кого-нибудь».
— Моя свекровь, богиня Морана, коллекционирует души мёртвых и через них желает обрести былое могущество, — медленно сказала Дрёма, а затем вдруг усмехнулась каким-то своим мыслям. — Она себе даже пастыря нашла, который убивает с её именем на устах. И я вот подумала, а чем я хуже?
Вопрос наверняка был просто риторическим, поэтому Даниил попытался просто растянуть губы в улыбке.
«Обойдётся! Обойдётся!» — набатом билась мысль в голове у парня.
— Жить хочешь? — прищурившись, посмотрела на парня богиня, как бы прикидывая, не ошиблась ли она в своём выборе.
Даня кивнул, а Дрёма в ответ на этот жест лишь усмехнулась.
— Я даже не сомневалась в этом. Но удовольствие жить, как раньше, придётся заработать. Из-за тебя погиб человек, и это преступление, требующее платы. Так вот я хочу, чтобы взамен одной потерянной души ты вернул мне семь! Тебе понятно?
Дрёма щёлкнула пальцами, и Даниил с наслаждением пошевелил во рту освобождённым языком.
— Сроку тебе на всё сто ночей даю, а коли не справишься, то будешь сам виноват во всех своих проблемах. — Теперь улыбка богини уже не казалась юноше такой прекрасной и обворожительной. — Могу лишь одно тебе обещать, что умирать ты будешь долго и очень-очень больно.
— А как мне спасать-то их? — смог наконец выдавить из себя первые слова Даниил. — И как я пойму, что это спасение засчитано? Надо бы какие-то условия или критерии обговорить...
— Никаких условий, — жёстко оборвала его Дрёма. — Ты спасаешь людей от смерти, а я принимаю решение, считать ли это искуплением твоей вины. Всё, других вариантов нет.
— Да я же не спорю, — пожал плечами Данила. — Просто мне же тоже надо понимать, где искать этих счастливчиков. По больницам ходить или просто бабушек одиноких через дорогу переводить.
— А это уж как сам решишь, — улыбнулась богиня. — Одно скажу: в чужие сны ближайшие два дня не суйся. Да и сам спать не ложись, незачем тебе это. Гончие сна хорошо запомнили твой след и обязательно придут за тобой, как только ты здесь появишься.
— А разве вы... — начал было Даниил, но Дрёма даже не дала ему задать вопрос до конца.
— Могу ли я управлять ими? Могу. Но только в определенных пределах, и ближайшие два дня делать этого не буду. В любом случае, смертный, ты совершил проступок и должен вынести хоть какой-нибудь урок из произошедшего.
Да уж, приятное известие. Как можно не спать так долго, Данька не представлял даже в принципе. Особенно с учётом того, что этой ночью он тоже практически не отдыхал.
— А если я усну? И эти твари меня сожрут? Что тогда?
— Ты больше никогда не проснёшься. — Ответ богини поражал своей лаконичностью, а пренебрежительное движение плечом говорило, что она не расстроится.
— Но ведь я тогда не смогу выполнить ваше задание. Какой же тогда в нём смысл? — попытался воззвать Даниил к логике Дрёмы.
— Не знаю, — легкомысленно пожала плечами Дрёма. — Я просто захотела развлечься. Убить тебя никогда не поздно.
Богиня была женщиной, поэтому и логика её отличалась от Данькиной причудливостью мыслительных поворотов.
— Ты вообще не о том спрашиваешь, смертный, — вновь заулыбалась богиня. — Нет бы на колени упасть, ноги мне целовать и благодарить за милость божественную. А ты вопросы задаёшь, условия ставить пытаешься... Знаешь что? Сроку для спасения первой жизни даю тебе неделю. Не справишься — будем считать, что от тебя нет никакого толку.
— Да какая неделя?! — неосознанно повысил голос Даниил. — Вы же даже не объяснили, что именно я делать должен.
— Спасти семь жизней, — расхохоталась Дрёма. — И поторопись! Гончие после сна всегда очень голодные!
С этими
