мозговая жидкость и как незадавшийся насильник навсегда затихает. Лёня же использовал кинжал. Узкое парящее лезвие вошло в район сердца.
— И что получается, можно использовать энергию для убийства другого корма? — ошарашено спросил Прапор.
— Не только корма, но и благородных. Но действовать надо не прямо, а опосредованно. Иначе сразу лишишься всего своего времени, — я ненароком глянул на тигрицу.
Призрак растворился. К трупам сразу же ломанулось полчища существ, напоминающих крыс.
— Травить их не пробовали?
— Нет, конечно! — удивился Лёня. — Без них этих катакомб и не было бы.
— Почему?
— Так они поедают мертвечину, потом срут, из их говна получается прикормка для светопыли и грибов. Мы обрабатываем их, а после отправляем благородным. Дворяне нам платят за это. Я же рассказывал.
— Ваших покойников вы тоже скармливаете? — я поморщился. Одна из крыс наполовину залезла в раскрытый рот ревизора.
— Нет. Умерших людей мы относим в склеп, а там Морфей забирает их. Несколько часов проходит, и тела не остается.
— Ясно. Теперь слушаем сюда, — обратился я к стоящим людям. — Сейчас ты, Влада, и ты, Осип, возвращаетесь на основной уровень. И не спорь! — я грозно посмотрел на тигрицу. — Спать не ложитесь и ни с кем не разговаривайте. Молча идете туда, где лежат наши вещи. Заприте дверь изнутри и никому не открывайте. Я подам такой же сигнал, как в поместье Альфача. Дорогу от люков сможете найти? Сами люки Прапор покажет. До них вместе пойдем.
— От тех, по которым мы лезли? Да, — подумав, сказал Осип.
— А вы что будете делать? — влезла Влада.
— Я и Прапор сходим на поверхность и проверим, что и как там. Мы быстро вернемся. Скорее всего, быстрее вас. Мы же не будем плутать в городке, — я подмигнул внучке. Затем, распугивая бесстрашных крыс, снял красную повязку с покойника и отстегнул топорик. — Но сперва соберем всё ценное. Нечего добру пропадать.
— И то верно! — поддержал Лёня, сноровисто снимая перевязь с тела ревизора. Он достал оружие, сделал пару взмахов, а после и прямой выпад. — Удобно. Что это?
— Мачете. Только не коли им, а руби, — порекомендовал я. — Всё равно острие у него тупое.
— Понял. Поупражняться надо.
— Потом поупражняешься. Сейчас идём к тайному месту. Там тоже много чего лежит.
Мы снова вернулись к комнате, в которой Осип устроил огненный ад. Это место уже облюбовало несколько крыс. Мы собрали оружие и уцелевшую одежду. Я для интереса бросил одну железяку в пекло. Металл покраснел, а чем несколько секунд растекся небольшой лужицей. Через миг и она исчезла.
— Долго эффект будет держаться?
— Не знаю. Я не рассчитал и влил слишком много времени.
Через полчаса мы добрались до люков и спрятали все найденные предметы. Я дождался, когда Влада с Осипом спустятся вниз.
— Ты ведь понимаешь, что нам, скорее всего, придется убить ещё несколько человек? — спросил я у Прапора, когда мы остались наедине.
— Да. И я могу позвать людей на подмогу. Вот только... — он замялся.
— Твои люди знают, что благородный отдал приказ, чтобы мы помогали ревизорам? — довершил я вопросительным тоном.
— Да.
— А сам-то как? Не странно идти против воли дворян?
— Странно. Но благородная, — Лёня кивнул на люк, — сказала, что я только тебе теперь подчиняюсь.
— Привыкай. Чувствую, нам предстоит разговор не только с ревизорами. Хотя не будем забегать вперед. Как думаешь, таких групп много?
— Каких?
— Тех, которые убивают лидеров. Ты же не думаешь, что один такой везучий? Есть и другие. А вообще маловероятно, что действует только одна группа. Территория слишком большая, если судить по карте. Часть катакомб находятся в сорока километрах от поместья смотрящего. Или дальше. У нас сейчас хреновы дела. Не думаю, что благородные не заметят исчезновения Бобика и его команды. Так что дворянам придется удостовериться, что ты мертв. Они пришлют ещё одну группу.
— Почему ты мне помогаешь? — неожиданно спросил Прапор.
— Человек ты хороший — вот и помогаю, — сказал я, умолчав о задании. Да и если бы его не было, поступил бы также. — Да и свои интересы есть. Мир этот неправильный. Благородные считают себя лучше обычных людей. Они относятся к вам как к животным. В моем детстве тоже такие твари были. Фашистами их называли. А были ещё те, кто помогал фашистам — они не лучше. И сейчас у меня появилась возможность сделать мир лучше. Вот и пользуюсь моментом.
— А в своем старом мире ты тоже пытался сделать мир лучше? И чем наш мир плох? У нас же не все насильники. Да и дворяне действительно лучше нас. Они умнее и сильнее. К тому же грамотой владеют.
— В моем мире все умеют читать и писать. Да и тебе придется научиться, когда станешь смотрящим.
— Я не смогу им стать.
— Вот только не начинай! — мне очень захотелось огреть Прапора, но я удержался. — Раз благородные подсылают убийц, значит опасаются, что этот пост займет кто-то не из их людей. А раз опасаются, то шансы есть. Ты вообще знаешь, откуда ревизоры пришли? Входов в эти катакомбы много?
— Много. Но они могли зайти только через площадь. Это единственный широкий известный проход.
— Далеко до него?
— Если короткими путями идти, то через десять минут доберемся.
Я заглянул в люк. Влады и Осипа уже не было. Они спустились ниже — к основной обители. Вот и славно. Уж думал, что внучка опять за мной потащится. Надеюсь, ничего там не учудит.
Мы двигались замысловатым маршрутом: часто взбирались по еле заметным лестницам, проползали в отнорки, а один раз прошли сквозь стену. И я выражаюсь не фигурально. Перед нами действительно стояла стена, которая казалось цельной и монолитной. При этом рука свободно проходила сквозь нее, не ощущая никакой преграды. Я на мгновение остановился и изучил это место. Никаких прожекторов, способных сделать голограмму, я не нашел. Лёня объяснил, что она всегда тут была. И как появилась — непонятно. Вот ведь чертова магия!
Спереди донесся чей-то смех и приглушенный женский крик.
— И откуда такая красавица здесь взялась? — захохотал мужик. Послышались звуки пощечин. — И видно, что чистая. Внизу обычно всякая шваль, а эта из обители. И
