не согласилась и пригрозила уйти в отставку, если документы будут пропущены. Британское правительство знало, что о существовании документов широко известно как в Соединенных Штатах, так и в этой стране; что копии фактических документов могут находиться в частных руках; и что вмешательство с целью предотвращения включения этих документов в официальную публикацию может спровоцировать неофициальную публикацию, по крайней мере, содержания документов и, возможно, фактических текстов[719].
Было решено, что сокрытие документов может нанести больший ущерб, чем их обнародование. В конце концов, под давлением Ламберт согласилась отложить публикацию десятого тома и вместо этого выпустить том о Веймарской республике[720]. Уолтер Монктон был послан в Париж, чтобы проинформировать герцога.
Но эта проблема продолжала беспокоить правительство. В начале марта 1954 года государственный министр Министерства иностранных дел Энтони Наттинг выразил обеспокоенность сообщениями бывшего посла Германии фон Хеша о том, что король допустил активное политическое вмешательство в Рейнский кризис, и сказал немцам, что Британия не будет вмешиваться в повторную оккупацию[721].
В конце марта 1954 года Кабинет министров вновь обсудил публикацию немецких документов и их возвращение в Германию, при этом Черчилль высказал мнение, что публикацию следует отложить до смерти герцога Виндзорского и что досье, касающееся Эдуарда, «не следует возвращать на хранение немецкому Федеральному правительству… оно должно оставаться под британской опекой, во всяком случае, при жизни герцога»[722].
В ноябре 1954 года Канцелярия опубликовала восьмой том, зная, что мемуары Вальтера Шелленберга, освещающие эту тему, вот-вот будут выпущены, но это тщательно контролировалось, и обзорные копии были разосланы только ограниченному числу ежедневных изданий. Постоянный заместитель министра иностранных дел сэр Айвоун Киркпатрик заверил министра иностранных дел сэра Энтони Идена в том, что «публикация сопровождалась пресс-релизом, в котором привлекалось внимание к ее характерным чертам, но не к документам, относящимся к герцогу Виндзорскому»[723].
Герцог приехал в Лондон, подготовив опровержение. Следующей задачей был десятый том, который планировалось опубликовать в 1955 году.
* * *
Роман Уоллис с Джимми Донахью продолжался весь 1953 год, а герцог следовал за ними по пятам. В июле все они были в Биаррице, оплаченном Джесси Донахью, а в августе Джимми зафрахтовал яхту на месяц вокруг Генуэзского залива в Монте-Карло, Рапалло, Сан-Ремо и Портофино. Пик унижения застиг их в канун Нового года, когда пара была сфотографирована неловко сидящей в ночном клубе «Эль Марокко» на «троне» в полоске зебры и, к всеобщему смеху, увенчанной бумажными коронами Джимми.
Летом 1954 года Джимми зафрахтовал яхту «Нарцисс» с командой из 15 человек, чтобы снова совершить круиз по Средиземному морю, посетив Рапалло, Капри (там у Джимми украли 2000 долларов наличными и паспорт – вероятно, случайный гей-пикапер), Неаполь, Искью, Понсу, Ливорно и Венецию, где они остановились во дворце Гритти. Они закончили путешествие несколькими днями в Австрии, отправившись в великолепный замок Фельден на озере Вертерзее в кортеже из пяти автомобилей – роллс-ройса Виндзоров, кадиллака Джимми, служебной машины и двух других с багажом.
Но напряженность нарастала. Джимми они наскучили – не в последнюю очередь из-за того, что он каждый день играл в джин рамми с герцогом, – и его раздражала их мелочность. Это достигло апогея во время пятидневного пребывания в отеле «Бреннерс Парк» в Баден-Бадене, когда Джимми возразил на пренебрежительное замечание Уоллис о его дыхании. Он пнул ее ногой под столом, порвав чулок и оставив ссадину до крови. Это стало последней каплей для рогоносца-герцога, который велел Джимми убираться. «Ты нам надоел, Джимми. Убирайся!»[724]
Дальнейших контактов между Виндзорами и Донахью не должно было быть, и Уоллис в своих мемуарах не упоминала своего возлюбленного и благодетеля. Как и Фрути и Друри до этого, Донахью были вычеркнуты из жизни Виндзоров стремительным росчерком.
Двенадцать лет спустя, в декабре 1966 года, Джимми был найден мертвым своей матерью в их квартире на Пятой авеню, 834. Официальным объяснением было «острое алкогольное и барбитуратное опьянение», но возникло подозрение, что это было самоубийство. В его спальне были найдены тринадцать фотографий Уоллис в рамках[725].
Глава 21. У сердца есть свои причины
Финансовый успех «Истории короля» убедил Уоллис в том, что ей тоже следует написать свои мемуары. Решающим фактором была стоимость ремонта парижского дома. Контракты были подписаны в ноябре 1954 года на сумму 500 000 долларов, при этом журнал «Макколлс» заплатил 250 000 долларов только за права на серию, а выход книги был обещан в октябре[726].
Автором-призраком должен был стать Чарльз Мерфи, который придумал «Историю короля»[727]. Он поставил три условия: «чтобы ее рассказ о разводе с Эрнестом Симпсоном был откровенным; чтобы отношения герцога с нацистами не замалчивались; чтобы она не использовала книгу в качестве трибуны, изобличая или высмеивая королевскую семью»[728].
К маю 1955 года было написано две трети книги, но отношения с Мерфи испортились, и он был уволен. Позже Мерфи напишет: «Она видела себя звездой-инженю в вечном сиянии большой сцены»[729]. Его заменил Кливленд Эймори, который специализировался на написании статей об элите, за гонорар в 8000 фунтов стерлингов. Эймори провел несколько месяцев, беря интервью у Эрнеста Симпсона, Фрэнсиса Меткалфа, Перри Браунлоу, Германа Роджерса и даже королевы. «Мы любили их и многому у них научились, – написала жена Кливленда Марта своим родственникам, добавив: – Столь многому, что мы не можем использовать, но это было утомительно и увлекательно»[730].
Многие интервью были организованы адвокатом Виндзоров, ныне сэром Джорджем Алленом. «Он прекрасно общался с нами в Лондоне, но мы чувствовали, что он невысокого мнения ни о ком из них и сделал все возможное, чтобы рассказать нам ПРАВДИВУЮ историю через других», – писала Марта своим родителям[731].
Отношения с Эмори также испортились, и он ушел в сентябре 1955 года, заявив, что не может быть связан с такой «нечестной» книгой,
