— Вы проследите, чтобы ваш лучший друг Ородай не находил себе места. Ответных действий не будет, понимаете? Нападение останется без ответа! — Каустус наставил на нее указательный палец, словно оружие.
Мита вздохнула, хотя все ее существо кричало «почему?!». Ей хотелось схватить инквизитора за роскошные отвороты мантии и трясти до тех пор, пока он не даст все ответы, которые она желает услышать. Нуждается в них.
Ей хотелось понять, во имя задницы Терры, в какие секретные игры играет Каустус. Но больше всего Мите хотелось заслужить одобрение и уважение, потому она молча поклонилась, заглушив в себе возражения, и произнесла:
— Как пожелает милорд. Во имя торжества Императора.
— Вот именно, дознаватель. Займитесь своими обязанностями.
Дверь начала закрываться, но Мита бросилась на последний шанс, как голодный тигр — на жертву.
— Еще одно…
На этот раз Каустус не возвращался.
— Что такое, дознаватель? — послышалось из коридора.
— Я… когда я осматривала коллекцию сокровищ и… ощутила присутствие предателя…
— И что?
— Я была… была заторможена наркотиком, милорд?
Молчание инквизитора длилось слишком долго.
— Не будьте смешной, дознаватель, — сказал он. — Вы просто снова упали в обморок. Вам надо избавляться от этой привычки.
Дверь захлопнулась.
Мита Эшин на полном серьезе начала обдумывать вероятность того, что ее хозяин совершенно безумен.
Она вернулась в Каспсил с ощущением беспокойства, на которое доминирующе наслаивалось смятение.
Вновь взяв в спутники Винта, она отправилась в очередное путешествие в лифтах вниз, чтобы исполнить в офисе Ородая приказ хозяина. То, что она ничего не понимала в происходящих событиях, к делу отношения не имело. На этот раз, поклялась Мита, проходя мимо ошарашенного виндиктора-клерка, она не потерпит неудачу.
Но она опоздала.
После нападения на космопорт, не желая допустить новых потерь среди своих Префектус Виндиктайр, а особенно желая держать подальше Инквизицию, командующий Ородай собрал столько слуг закона, сколько смог.
Мобилизовал все боевые машины и лично новел специальный отряд из тысячи лучших во тьму под Каспсилом.
Мита потерпела неудачу. Снова.
В подулье пришла война.
Зо Сахаал
Если все обдумать, это было легче, чем отнять конфету у младенца.
Все прошло как запланировано, при нападении на космопорт пало не более дюжины воинов Семьи Теней. Учитывая, сколько погибло гражданских и презренных префектов, как он беспокоился об успехе и как планировал каждый шаг, — вполне достойная цена. Сахаал был бы рад заплатить и больше.
Принести в жертву…
Ведь теперь у него есть поддержка Темных Богов, желал он этого или нет. Стоя на краю взлетного поля, он чувствовал шарящие глаза ведьмы, как легкий шепот голосов за спиной. И, словно в ответ на ее появление, варп, клубящийся вокруг него, изрыгнул голодных чудовищ, схвативших ведьму. Они роились теперь в самом центре души Сахаала — извивались и питались ею.
Ведьме больше не подглядеть за ним. Повелитель Ночи под покровительством Хаоса. Перед его бесконечным сном отношение Сахаала к Губительным Силам было таким же, как и у Легиона: Хаос был слишком могущественной и капризной силой. Конрад Керз провел слишком много времени, преодолевая безумие и ужас, чтобы так легко лечь в постель с Темными Богами.
Но тем не менее… Хаос был слишком пьянящей силой. Как сладко было иметь таких могучих покровителей!
Значит, жертвы будут принесены. Пусть все мертвые воители Семьи Теней вместе с простыми жителями и презренными виндикторами лягут на алтарь Единого Хаоса. Пусть голодные боги трапезничают свежими душами и позволят ему вернуться к своим делам. Это достойная сделка.
Сидя на своем троне, Сахаал горбился, укрытый покровом теней, и поигрывал когтями. Он повернул голову, не защищенную сейчас шлемом, и постарался не обращать внимания на траурные песни, раздававшиеся из лагеря. Ему надо сохранять спокойствие. Состав, которым Семья Теней смазывала свои дротики, был очень сильным… Его трофеи будут спать очень долго.
Терпение.
Концентрация.
Нападение было успешным. Оборона космопорта сломлена, его ободранная армия дала ему столько времени, сколько надо. Сахаал смог украсть то, за чем пришел. Трофеям — пленникам — нельзя было его видеть, поэтому его сопровождала команда отборных воинов, вооруженных духовыми трубками. Они усыпили глупцов прежде, чем те хоть что-то поняли.
Утаскивая добычу вниз, в темноту, с двумя исхудалыми телами на плечах, Сахаал ощущал себя королем воинов, завоевавшим новые земли и возвращающимся к своему племени.
Да, люди Семьи Теней радовались его победе. Они пировали, используя все скудные продукты, которые могли достать на этих мрачных землях, и восхваляли имя Сахаала за удачный набег. Но поскольку они уже отпели мертвецов милостью Императора, в их глазах стояла печаль.
Слишком многие не возвратились.
Сахаал с яростью обнаружил, что обеспокоен их горем. Да, они оставались червями, даже более ничтожными, чем черви! Но как росла уверенность Сахаала в них, так росло и чувство некой гордости за них.
Это была его империя. Его племя. И он не мог избежать тени сопереживания.
Сахаал задавался вопросом: испытывал ли его повелитель такие чувства в прошлом. Могущественный примарх Легиона Повелителей Ночи рос диким существом: одинокий охотник в тенях Ностромо Квинтуса, каратель без друзей и сверстников. Только когда его царство ужаса расширилось, заразив весь город, когда закон стал его законом, улицы стали его улицами, только тогда он начал управлять простым людом.
Испытывал ли он такую же обиду за ответственность? Хотел ли не зависеть ни от кого, обходиться без солдат, советников и помощников? Что мучило его душу, раз даже он не смог управлять миром в одиночку?
Что он познал, шаг за шагом создавая свою команду?
Переживал ли он, когда они гибли?
Закутанный в тени, Зо Сахаал размышлял на троне, сидя в самом сердце разрушений и безумия. Повелитель Ночи ждал, когда очнутся от вынужденного сна двое мужчин, которых он похитил.
Можно сказать, его внимание переключилось, пламя факела желания владеть Короной Нокс, сжигающее внутренности Сахаала, немного пригасло.
Можно сказать, все случилось как нельзя вовремя — его медитация была прервана радостными криками и песнями.
Разведчики нашли Гашеного.
— Я нашел его в Отстойниках, — сказал человек дрожащим от гордости голосом. Он был еще молод по нормам племени, но уже крепко сложен и уверен в себе. Эта находка обеспечила ему почет и уважение всей Семьи Теней, тут даже Сахаалу было ясно — юноша желал насладиться моментом.
— Там была обычная гильдия, — продолжил он нарочито нейтральным тоном, глядя на Сахаала. — Он просто посредничал при торговле панцирными катрочами.
Парень рискнул обратиться не к обвинителю Чианни, сидевшей около Сахаала в окровавленных бинтах, но со строгим лицом. Повелитель Ночи нашел прекрасный способ общения, он, не вмешиваясь больше в их межплеменные отношения, использовал жрицу как интерфейс. Такая комбинация породила в Семье Теней нужное сочетание страха и преданности, которое очень пришлось Сахаалу по вкусу.
— Панцирными катрочами? — прошипел он под пораженными взглядами толпы.
Охотник немедленно вспомнил, что племени гораздо легче воспринимать его неким прекрасным и неподвижным идолом. Каждый раз, когда Повелитель Ночи двигался или говорил, бандиты Семьи Теней приходили в ужас, вспоминая, что их страшный и прекрасный лорд не менее реален, чем они.
Люди, как уже понял Сахаал, предпочитали держать богов на расстоянии. К счастью, реакция Чианни оказалась, как и всегда, на должном уровне — она так глянула на наглого разведчика, что тот попятился. «Гашеный — враг Императора», — говорил вид Чианни, она каждой черточкой выражала готовность преследовать подобных существ до смерти.
— Это такие твари в подулье, — объяснила обвинитель Сахаалу. — Представьте себе жука с кожистыми крыльями и острым хвостом. Очень опасные. Их панцири очень красивые, подходят для украшений и шаров, поэтому гильдии продают их в верхний улей. А другие собирают панцири, бродя по самым отвратительным местам.
— Вы этим не занимаетесь? Чианни выглядела оскорбленной.
— Деньги — это питательная среда разврата, милорд…
— Безусловно, — грохнул Сахаал, удерживаясь от ухмылки. — Продолжай.
