– Так что в дорогу? – переспрашиваю я, с трудом сглатывая. Мне кажется, что печенька растворяется ещё в пищеводе, но вторую я пережёвываю куда как аккуратнее.
– Взяли пеммикан*, Алистер нашёл в том магазине, про который ты говорила.
– А что, все уже там? – вскрывая пакетик орешков, интересуется Джейк.
Радж как-то грустно кивает.
– Мне кажется, почти всем плохо спалось, – сообщает он, и я чувствую укол совести за то, что сама спала, как убитая. – Ждали только вас… и Мишель.
В этот момент двери лифта за нашими спинами открываются, впуская в помещение Мишель. Она безупречно накрашена, волосы заплетены в безукоризненную косу, а её одежда, разумеется, вполне соответствует случаю. Удивительное внимание к деталям.
Мишель здоровается с нами и с удовольствием вытаскивает из коробки печенье.
– Спасибо за завтрак, Большой Р, – произносит Джейк. – Принцесса, пока не разобрали самые лучшие палатки…
– Ты иди, – киваю я, – ты лучше знаешь, что пригодится. А я пойду, – я киваю в сторону «Черепа», – взгляну, работает ли там кофе-машина. Мишель, ты сходишь со мной?
– С превеликим удовольствием, – откликается она, – кофе – это то, что сейчас нужно! – Мы расходимся: Радж увязывается за Джейком, а Мишель идёт со мной. – И о чём ты хотела поговорить? – уточняет она, когда мы добираемся до барной стойки «Черепа», и я оккупирую кофе-машину.
Я в недоумении смотрю на неё.
– Ни о чём, – совершенно искренне сообщаю я, – просто не хотела идти одна. С чего ты подумала?..
Мишель выглядит искренне удивлённой.
– Да ладно, забудь.
Когда я ставлю перед ней стаканчик с американо, она как будто удивляется ещё больше.
– Ну что не так-то? – не выдерживаю я, прикладываясь к собственному стакану.
– Всё так, просто думаю… Ты тогда правду говорила?
– Когда?
– Перед нападением Наблюдателей, – подсказывает Мишель, – тогда, в ресторане.
Я прокручиваю в памяти события «полугодовой» давности и вспоминаю, что именно говорила Мишель.
– А. Да, я говорила правду.
– Спасибо тебе, – мягко произносит она. – Твои слова тогда здорово меня поразили, но… Это приятно.
– Правда не всегда бывает неприятной, – подмигиваю я, заставляя поднос стаканчиками с кофе.
Это слова заставляют Мишель помрачнеть, и она поспешно переводит тему:
– Мари, вчерашняя статуэтка, помнишь? Я её слямзила. И хочу отдать тебе.
– Мне-то она на кой чёрт, – испуганно спрашиваю я, вспоминая про видение.
– Я почему-то думаю, что эта вещь должна быть у тебя, – хмурится Мишель, – предчувствие… Интуиция… Я даже не знаю.
С этими словами она ставит на бар янтарную девушку. Я, пожимая плечами, кладу статуэтку в сумку. На этот раз при прикосновении к янтарю ничего не происходит – и это буквально камень с души.
Когда мы с Мишель подхватываем два подноса с кофе и выходим из клуба, лифт неожиданно открывается, являя нам Эверетта Рурка.
– Доброго утра, девушки, – улыбается он так радушно, будто мы старые друзья. – Я не опоздал?
– Вы-то тут какого хрена забыли? – презрев правила приличия, спрашиваю я.
– Предполагаю, что отправляюсь с вами, – сообщает Рурк, и я испытываю желание запустить в него подносом. Хочу сказать ему, что его предположения он может запихнуть себе в жопу, но Мишель ловит мой взгляд и едва заметно качает головой.
Он увязывается за нами, пока мы доходим до магазина с походным оборудованием. Все внутри, это видно через стёкла огромных витрин. Подносы с кофе встречены восторгом, который длится ровно столько, сколько времени нужно ребятам, чтобы увидеть чуть отставшего Рурка.
Когда он входит в магазин, ожидаемо наступает мёртвая тишина. Алистер буравит отца взглядом.
– Ты не собираешься сказать папе «привет»? – внезапно спрашивает Рурк, уставившись на сына.
Алистер замирает, как статуя, его глаза сверкают. Грейс ободряюще касается его руки своей маленькой ладошкой.
– Я много чего собираюсь тебе сказать, – говорит Алистер с такой откровенной ненавистью в голосе, что у меня перехватывает дыхание, – и «привет» в этот список не входит.
– Как так вышло, что ты не унаследовал ни одного моего качества – и говоришь в точности, как твоя матушка? – с восхищением произносит Рурк. – Просто… удивительно.
Атмосфера, по-моему, искрит.
– Всё это так неловко, – вдруг замечает Крэйг, и Рурк поворачивает к нему голову.
– Представьте, насколько неловко мне, мистер Чао, – пожимает он плечами. – Кто может объяснить мне, что мой сын вообще делает здесь?
– О чём ты говоришь? – злится Алистер. – Ты ведь пригласил меня. Я получил электронное письмо после того, как написал тебе.
Рурк вскидывает брови на мгновение, а потом его лицо расслабляется.
– Да, разумеется. Извини, сын. После анабиоза память ещё восстанавливается.
– Я прошу прощения за состояние отеля, мистер Рурк, – неожиданно Лейла выходит из-за спины Шона. – Я…
– Не стоит, – жёстко произносит Рурк, поднимая руку в красноречивом жесте, – в конце концов, главное, что наши самые дорогие гости остались целы. Кстати, сколько времени вы здесь провели? Какой сегодня день?
– Двадцать седьмое декабря две тысячи семнадцатого года, – произносит механический голос Ирис, когда голограмма внезапно материализуется перед своим создателем. Лицо Рурка странным образом смягчается, когда он смотрит на неё.
– Ирис? – в изумлении спрашивает он.
– Здравствуйте, сэр, – говорит она, – время названо по внутренним часам, поскольку доступа к Интернету и более точным атомным часам нет.
– Двадцать седьмое декабря, – Рурк слегка склоняет голову, обдумывая что-то. – Так долго. И ты… ты жива. Как? Назови свою версию.
– 0.9.1, – сообщает Ирис.
– Старенькая бэк-ап копия, – говорит он, как мне кажется, с облегчением. – Как вы её нашли? И как вы остались в живых… на протяжении такого длительного времени?
– Слушай, ты, – Крэйг выходит вперёд, – ты, походу, не всекаешь. Это ты должен отвечать на наши вопросы, а не мы, иначе…
– Иначе что? – быстро спрашивает Рурк, глядя на Крэйга с любопытством.
Крэйг делает ещё шаг к нему, проходя прямо через Ирис, хватает его за грудки, приподнимая над полом, и прижимает к стеклянной витрине. Рурк только улыбается, глядя на него сверху вниз.
– Хочешь это выяснить, а? – продолжает кипеть Крэйг.
– Пожалуйста, Крэйг, опусти его на пол, – вмешиваюсь я, – он же едва очнулся после чёрт знает какого долгого сна в капсуле. Логично, что ему нужно прояснить ситуацию, прежде чем он ответит нам на все вопросы, – я не могу сдержаться и смотрю на Рурка с плохо скрытой угрозой.
– Ладно, Мари, – легко соглашается Крэйг и ставит Рурка на пол. Тот оправляет одежду с таким видом, словно ничего такого не случилось, и я даже немного жалею, что остановила Крэйга, и тот не выбил из него дерьмо. Тем не менее, глубоко вздохнув, я очень кратко рассказываю Рурку про то, как мы прибыли на пустой остров, как на нас напали Наблюдатели – и о временном портале.
Остальное ему знать совершенно не обязательно.
– Так, теперь становится яснее, – бормочет Рурк. – Тогда отправляемся в путь.
– И теперь ваша очередь, – напоминаю я. – У нас есть вопросы…
– Разумеется, они у вас есть, мадемуазель, – произносит Рурк, снова глядя на меня с каким-то странным выражением в его холодных глазах. – И у нас будет время обо всём поговорить. Вы ведь не хотите быть здесь, когда наши друзья из джунглей вернутся сюда? Как я уже сказал – отправляемся…
Я поджимаю губы. Он ещё и командовать удумал!..
– Отправляемся куда? – негодует Эстелла. – Вы что, собрались с нами?
– Разумеется, – в притворном изумлении округляет глаза Рурк, но я вижу, что при взгляде на Эстеллу в нём что-то неуловимо меняется. – Ваш друг – такой же мой гость, как и все остальные. Не могу же я оставить его в беде! И сейчас самое время – если местные отправят своих воинов забрать вас, то их поселение останется практически без защиты.
