— Що гений, то не гений. А що везе — то везе!
* * * *
В начале 1930-х годов профессор Института цветных металлов экзаменовал студента, который, несмотря на наводящие вопросы, не смог дать ни одного вразумительного ответа. Тяжело вздохнув, экзаменатор сказал:
— Ничегошеньки не знаешь! Непременно быть тебе министром!
И как в воду глядел: незадачливый студент, Петр Фадеевич Ломако, не только стал министром цветной металлургии СССР, но и занимал этот пост, с перерывом на вышестоящую работу, в общей сложности около 40 лет — случай, не имеющий себе равных в истории!
КАК ОПОЗНАТЬ МИНОНОСЕЦ?
В начале XX века кораблестроители в погоне за высокой скоростью превзошли разумные пределы в облегчении корпусов быстроходных миноносцев. Именно тогда они получили прозвище консервных банок, а некоторые остряки утверждали, что это — вообще «каркасы, хорошо обтянутые мокрой парусиной».
Как-то раз английский кораблестроитель Дж. Торникрофт разыскивал в Портсмуте место стоянки миноносцев.
— Скажи-ка приятель, — обратился он к первому попавшемуся ему навстречу человеку, стараясь ненароком не сболтнуть лишнее, то, что могло составлять военную тайну. — Где тут стоят суда… м-м… ну, хищные на вид с низкой посадкой?
— Вы о миноносцах, сэр? Так идите до конца причала, — ответил прохожий. — Там увидите корабли, у которых сквозь обшивку борта просвечивают находящиеся внутри машины и предметы. Это и есть миноносцы!
ЭТИ ПРОТИВНЫЕ МУХИ
Знаменитый кардинал Ришелье, знакомый всем нам по прославленному роману А. Дюма «Три мушкетера», так искусно поставил шпионство и подслушивание в королевском дворце, что знал о семейной жизни Людовика XIII лучше, чем сам он. Эта поразительная осведомленность кардинала внушила матери короля Марии Медичи серьезное подозрение, что большие, громко жужжащие мухи, облюбовавшие дворец, понимают разговоры людей, повторяют их и могут быть использованы в качестве осведомителей. Увидев в своих покоях хотя бы одну такую муху, королева-мать делала предупреждающий жест окружающим и немедленно умолкала. Или наоборот: нарочито громко говорила, но так, чтобы не упоминать ни о чем, что должно было остаться тайной для Ришелье…
Я-ТО — ДА, ДА ОН-ТО — НЕТ…
Знаменитый русский инженер-путеец, почетный член Петербургской АН П. П. Мельников (1804–1880) был одно время заместителем, или, как тогда говорили, товарищем главноуправляющего (министра) путями сообщения и публичными зданиями графа П. А. Клейнмихеля, известного своей некомпетентностью и самодурством. Отношения их складывались непросто, и Павел Петрович не раз говаривал: «Я-то ему товарищ, да он мне не товарищ!»
«ЦАРЮ ЖЕ ПОМОГАЛИ…»
В 1781 году князь Г. А. Потемкин заехал в город Шклов, что под Могилевом, к генералу С. Г. Зоричу, бывшему фавориту Екатерины II. Вечером к нему явился местный житель и, добившись разговора наедине, сообщил, что в имении Зорича тайно печатаются фальшивые ассигнации. Проведя расследование и установив, что этим делом занимаются приближенные генерала — далматинцы братья Зановичи и карлики из его челяди, Григорий Александрович приказал арестовать виновников. Арест ошеломил их, а особенно карликов. «За что нас схватили? — недоумевали они. — Что такое мы сделали? Ведь царю же помогали — деньги, не щадя сил и здоровья, печатали»…
ПРИЕМЫ ШАФАРЕВИЧА
Профессор Р. Шафаревич — отец известного математика, академика РАН — преподавал теоретическую механику в Московском энергетическом институте. Его чрезвычайно раздражали студенты, которые считали, что успешная сдача экзаменов зависит не от знаний, а от счастливо вытянутого экзаменационного билета. В таких случаях он применял два приема. Убирал все билеты со стола, оставляя только один, и любезно предлагал:
— Выбирайте, молодой человек!
Или оставлял только два билета, положенные друг на друга. Если студент норовил вытащить нижний, Шафаревич укоризненно говорил ему:
— Берите верхний! Ведь когда приходите в гости, вы же не стараетесь вытащить из стопки блинов самый нижний!
«БЫСТРЕЕ ОШИБАЙТЕСЬ!»
В 1830 году в Копенгагенском университете состоялось большое торжество: знаменитому датскому физику Хансу Эрстеду (1777–1851) вручались почетные дипломы нескольких европейских академий (в том числе иностранного почетного члена Петербургской АН) за открытия в области электричества и магнетизма. В кулуарах собрания, помимо всего прочего, говорили и о том, что с Эрстедом очень трудно работать, ибо он буквально загонял своих помощников, нещадно понукая их: «Быстрее, быстрее», — и вслед — еще что-то неразборчивое.
Наконец, один из гостей решился спросить самого Эрстеда, что заставляет его спешить в работе? Не забота ли о всеевропейском престиже его родины?
— Нет, подобные высокие помыслы мне как-то не приходили на ум, — признался ученый. — Просто в этой области науки накоплено столь мало данных, что я подгоняю коллег словами: «Быстрее ошибайтесь…» Ведь именно благодаря атмосфере спешки они за короткое время собирают такое множество наблюдений, что мне остается только, анализируя их, быстро находить путь к правильным выводам!
ПРОСТОДУШНЫЙ ЛИННЕЙ
Знаменитый шведский натуралист Карл Линней (1707–1778) — кстати, первый президент Шведской академии наук (с 1739 г.) — в старости стал склонен к забывчивости и причудам. Встретив однажды друга детства, которого он не видел лет 50, Линней был неприятно поражен тем, как тот изменился. Но объективность естествоиспытателя заставила его предположить, что подобные же изменения могли произойти и с ним самим… Дабы разрешить свои сомнения, он участливо поинтересовался у престарелого приятеля:
— Скажи мне, так ли я тебе гадок, как и ты мне?
КТО КЕМ БЫВАЛ
Русский министр финансов граф Е. Ф. Канкрин (1774–1845), заработавший и титул, и пост усердием и трудолюбием, был остер на язык и не давал спуску родовитым сановникам. Однажды на заседании Государственного совета он указал министру внутренних дел графу А. Г. Строганову на неверную цифру в его докладе.
— Я бухгалтером никогда не бывал! — высокомерно одернул Канкрина Строганов. На что первый тут же ответил:
— А я, батюшка, был бухгалтером, был и конторщиком, но дураком никогда не бывал и не буду!
ЛУЧШЕ МЕНЯ НЕ НАШЛИ?
Князь И. В. Васильчиков — лихой кавалерист, прославившийся в боях с наполеоновскими захватчиками, пользовался такой любовью и популярностью в русском обществе, что Александр I издал рескрипт о назначении его председателем Государственного совета — высшего совещательного органа империи. Но это назначение не обрадовало, а, напротив, весьма удручило Иллариона Васильевича. Отвечая на поздравления знакомых, он с грустью говорил:
— Вам то хорошо, а мне-то каково! Всю ночь не мог сомкнуть глаз. Боже мой! До чего же мы дожили! На такую должность лучше меня никого не нашли!
P.S. А вот его сын Александр Илларионович вошел в историю как выдающийся земский деятель, экономист и публицист.
ВЕРТОЛЕТ НИКУДА НЕ ГОДИТСЯ…
Хотя в годы второй мировой войны усилиями знаменитого авиаконструктора И. И. Сикорского (1889–1972) в США было построено свыше 400 вертолетов трех разных типов, чины американской военной авиации по-прежнему с глубоким недоверием относились к новому летательному аппарату. Так, в 1948 году начальник управления по определению потребностей в вооружениях штаба ВВС США наотрез отказался включить вертолет в заявку. «Идея вертолета, — пояснил генерал своим подчиненным, — необоснованная с аэродинамической точки зрения. Это все равно что пытаться поднять самого себя за шнурки ботинок. Ясно же, что как летательный аппарат вертолет никуда не годится»…
P.S. Любопытный факт: именно в том же году был построен первый серийный вертолет Ми-1 — в СССР, противостоявшем США.
КТО ПЛАТИТ, ТОТ И РЕШАЕТ?
В годы первой мировой войны американского физика-экспериментатора Роберта Вуда (1868–1955) привлекли к военным разработкам, субсидируемым правительством. Однажды в его лаборатории появился финансовый инспектор и потребовал документированного отчета, как, зачем и почему расходуются государственные средства.
— А для чего вам эти сведения? — удивился ученый.
— Правительство, давая деньги, вправе решать, на что они будут потрачены, — важно произнес чиновник.
Вуд расхохотался:
— С таким же правом больной может сказать врачу: «Раз я вам плачу, мне и виднее, чем я болен и как меня нужно лечить!»
