выглядел волевым, не прячущимся в складках. Под халатом проступала плечистая фигура лишенная бесформенной задницы и выступающего брюха.
— Вий, нас обманули. — Произнес Глеб. — Но я не в обиде.
Он повертелся у зеркала.
— Ты меня сразу узнал? — Спросил я.
— Да, у тебя был самый безумный взгляд из всех. Я сразу понял, что для тебя это настоящий сюрприз.
— А где Борис?
Мы прошлись среди людей и не смогли его опознать.
— Черт, а если он того? — Непонятно о чем подумал Глеб. — Решил стать девочкой.
— Сдурел. Не было у него никогда таких предпосылок.
Мы еще раз прочесали всех, разглядывая подробно каждого трансформировавшегося. Красивых девушек среди них прибавилось. Они откровенно рассматривали себя, отвлекая и наше внимание.
— Я теперь понял, через что прошла Эрла. — Я догадался, что она тоже бывала здесь.
— Ясно откуда такая космическая красота. Заманивают нашего брата в колонизаторы таким дешевым трюком. — Усмехнулся Глеб.
— Ребята. — Окликнул нас парень, до сего момента не замеченный нами. — Это вы?
— Мы. — Согласился Глеб. — А это ты?
— Я. — Кивнул он. — Борис.
— А где твои очки? — Спросил я.
— Они мне больше не нужны. Я вижу идеально, и выгляжу так же. — Он посмотрел на себя в зеркало. — Рррребята. — Звук «р» больше не метался по его рту грассирующим эхом.
Трансформация коснулась внешности Бориса ювелирно. Оно было не страшным и до нее, отталкивали глаза, слишком блеклые, как у старика. Теперь же в них светился блеск, похожий на жидкий блеск радужной оболочки глаз Эрлы. В остальном же лицо было подпилено мелкими изменениями. Но в целом результат воспринимался, как разительно отличающийся от оригинала.
— Мне добавили мышц. — Борис закатал рукав и согнул руку, демонстрируя приличный шар бицепса.
— Больше всего меня напрягает в этой истории, что я скажу маме. — Признался Глеб. — Она же меня не признает в таком виде.
— А может быть попросить вернуть, как было. — Предложил я ему.
— Нет! — Глеб категорично выставил перед собой руки. — Похожу таким, пока снова не нажру фигуру.
Мы рассмеялись. Несколько девиц обратили на нас внимание, чего не было в моей жизни ни разу. Не зная, как поступить, мы засмущались.
— М-да, к новому телу надо будет привыкать. — Я попытался улыбнуться им, но вышло не очень.
Комплексы прежнего Вия еще довлели над моим сознанием.
— Уважаемые колонизаторы, прошу пройти вас в следующее помещение для профессионального отбора. — Раздался голос, управляющий потоками людей на станции.
— Я так понимаю, этот этап нам уже не нужен. — Глеб по привычке почесал живот. — Как нам вернуться?
— Я думаю, вернуться можно, если принять себя таким, каким ты стал. — Предположил я и еще раз посмотрел на свое новое отражение. — Вий или не Вий, вот в чем вопрос.
Проходящая позади девушка шлепнула меня ладонью под зад и одарила взглядом, от которого забилось сердце.
— Ладно, я себе нравлюсь таким больше.
Зеркальные стены станции растаяли. Мы снова очутились в своем мирке, одетые в медицинские халаты с космическими логотипами. Эрлы не было, а так хотелось показать ей, какими мы стали. Еще я заметил, как что-то неуловимо поменялось в нашем мирке. Он будто поблек, обесцветился и стал безжизненным.
— Парни, кажется это всё. — Решил я. — Этот мир больше не нужен. Следующий этап — дом.
Глава 17
«Жорж»
— Меня не было дома полдня и тут такие новости. — Известие о том, что мы теперь с Лялей вроде как парочка ошарашило Антоша. — Я теперь кто вам, друг семьи? — В голосе змея сквозило сожаление.
— Ничего не поменялось, Антош. — Ляля погладила его холодную голову мягкой ладошкой. — Кем вырастет наш сын, если у него не будет родителей, которые любят друг друга по-настоящему?
— Только не говорите мне, что всё это ради него? — Иронично возразил змей.
— Конечно, нет, ребенок просто заставил нас раскрыть себя. Признаться, до сего момента мы с Жоржем вели себя как дети, игнорировали свои чувства, боясь пересечь границу условностей. Малыш все изменил. Он дал нам понять, что нет ничего важнее любви, которая будет окружать его. Пока что это все, что ему надо, любовь, молоко и регулярный стул.
— Я знал, что этим все закончится. — Антош вздохнул. — Два теплокровных представителя разного пола рано или поздно найдут способ быть вместе. Совет вам, да любовь. Пойду, отгорожу себе холостяцкий уголок ширмочкой.
Он скорбно пополз в свою часть дома.
— Антош! — Мне стало жаль змея, будто мы признались ему не в том, что любим с Лялей друг друга, а в том, что нелюбим его. — Антош, когда-нибудь этот дом тоже станет домом для твоей семьи.
— Вы — моя семья. — Ответил он, не обернувшись.
— Нет, ну нормально, да? — Прошептал я Ляле на ухо. — Хоть разводись.
У моего носа оказался серенький кошачий кулачок. Я чмокнул его.
— Фиктивно. — Пошутил я.
— Дурацкая ситуация. — Ляля села за стол. — Тут еще Борис с Петром некстати появились. Они сегодня у нас ночуют?
— В машине собирались, если не найдут жилья. Они привычные в ней спать. И почему некстати?
— Потому что у нас сложные семейные проблемы из-за нового статуса, который не всем по душе. И я еще не уверена, что малыш полностью выздоровел. Кстати, пойду, пощупаю ему лоб. — Ляля поднялась и направилась в спальню.
— Не преувеличивай. У нас нет никаких проблем. Антошу надо время, чтобы свыкнуться. Вечером мы с мужиками собирались посидеть под звездами, пообщаться, за жизнь поговорить.
— Да? — Ляля нахмурилась. — Я думала мы ляжем вместе. У нас вроде как медовый месяц.
— Ляль, не сегодня. Я приду к тебе, но позже. Это мои земляки, нам интересно поговорить за рюмочкой. Тебе не понять.
— Что-то в нашем разговоре очень напоминает мне отношения наших родителей. — Призналась кошка.
— Вот-вот, не надо их экстраполировать на нас. Нам надо относиться друг к другу так, чтобы радоваться, когда вместе и не страдать, когда по отдельности. Я всегда буду рядом, когда тебе или нашему сыну будет плохо, а пока вам хорошо, я посижу с мужиками.
— Жорж, чувствую, что ты меня где-то пытаешься надурить, но не могу найти подходящее возражение. Сделаем так, я уложу сыну и приду поболтать с вами. — Она нашла правильный выход.
— Это идеальное решение. Ты… ты желтоглазая богиня компромиссов. — Я поцеловал ее и немного потискал.
— Может, подразним Антоша? — Замурлыкала она игриво.
— Нееет, извини, я уже так надразнился, что в пору лед в трусы складывать. Ты, кажется, шла температуру сыну мерить?
— Ой, отвлек ты меня своими приставаниями. — Ляля убежала в спальню.
— Это я приставал? — Озадаченно произнес я вслед своей супруге.
— Температуры
