— Прикоснувшись к «Савану», я понял, что его магия очень сильна и является связующим звеном между балийским измерением и тем, что населяют Араки. Там было полно Араков, они заполнили мой коридор, отражали огонь, атаковали меня ногами, руками и зубами. Те, что кусали меня во внутреннюю часть пасти, причинили сильную боль. Меня словно сковал лед, мой огонь гас, и теперь внутри все горит…
Элу-Каан замолчал, сильный приступ кашля сотряс его тело, хвост невольно начал метаться и колотить по земле; вестару, стоявшему рядом, пришлось отскочить в сторону. Из ноздрей снова потекла черная жидкость, которая пролилась в горшок с лечебным составом. Его тут же заменили на новый.
— Достаточно, Элу-Каан, отдохни.
— Нет, Великий Каан, я должен рассказать тебе еще кое-что. — Мысленный голос Элу-Каана звучал все тише, и Ша-Каан догадался, что мази и ароматные травяные настои скоро усыпят раненого дракона. — В «Саване» множество Араков, и они с радостным воем поглощают души балийцев. Они думают, будто нашли путь в балийское измерение, путь, который балийцы не в состоянии закрыть. Мы должны молиться Небесам, чтобы это было не так, поскольку помочь балийцам мы не сможем — магия слишком сильна, а нас очень мало.
— Ты о чем? — спросил Ша-Каан, пытаясь понять, что представляет собой новая угроза.
— Если Араки смогут победить магов, с которыми заключили союз, чтобы создать «Саван демона», — ответил Элу-Каан, — они получат возможность изменять его размеры по собственной воле. Это еще одни ворота, Ша-Каан. Учитывая, что балийцы не в силах их контролировать, Араки поглотят наше измерение так же легко, как и ворота над Терасом.
Элу-Каан замолчал, и на мгновение Ша-Каану показалось, что он умер. Впрочем, судя по спокойному поведению вестаров, молодой дракон просто заснул целительным сном.
Ша-Каан поднял голову и встал. Нельзя терять ни минуты, некогда отдыхать и заниматься своими ранами. Он оказался прав. Пытаясь защитить себя, балийцы вновь выпустили на волю силы, которые не способны контролировать.
На сей раз мало обратиться только к Хираду Холодное Сердце; его должны услышать все Вороны.
Не оглядываясь, Ша-Каан прошел в свой коридор и отправился в пространство между измерениями, используя в качестве маяка знак Хирада Холодное Сердце.
ГЛАВА 20
Баррас негромко постучал, в глубине души надеясь, что генерал еще спит, но хриплый голос сразу же предложил ему войти. Старый эльф оказался в покоях Карда, расположенных в основании Башни. Генерал сидел возле камина рядом с открытым окном. Чашка, над которой поднимался пар, стояла на подоконнике, а генерал смотрел в освещенное звездами небо. Ночь несла освобождение — хотя бы только потому, что «Саван» становился невидимым в темноте, а значит, не таким грозным. Если верить большим песочным часам, до рассвета было два часа.
Сейчас им оставалось только ждать, а потом день принесет то, что должен принести. Над университетом повисла тревожная тишина. Мужчины, женщины и дети хорошо знали свои роли. На дюжине собраний, которые проходили под присмотром стражников башни висминцев, Кард и его помощники организовали гражданское население так, что у всех было свое дело.
Сколотив боевые отряды, а также группы магов, отвечавших за защитные и атакующие действия, Кард разбил остальных на небольшие взводы, поручив каждому выполнение определенной задачи. Специальные группы должны были заниматься обеспечением солдат на стенах всем необходимым, от продовольствия до стрел; группы плотников и каменщиков занимались укреплением стен. Имелись подразделения санитаров и пожарная дружина. Каждый использовался в соответствии с его возможностями.
Керела предложила магам выполнять приказы Карда — до тех пор, пока сражение не будет выиграно. Или проиграно. Все знали, что произойдет в последнем случае; тем, кто не участвовал в захоронении Сердца, следовало сражаться до последнего, защищая остальных. Наконец, пока университет досыпал последние часы перед боем, Эндорр и Селдейн по просьбе Барраса перенесли наиболее ценные тексты ближе к Сердцу. Теперь, когда «Саван» рассеялся, Сердце стало похоже скорее на склад, чем на средоточие волшебства Джулатсы.
Баррас оглядел скромные покои Карда. Одинокая койка, на которую генерал так и не прилег, стояла у правой стены. Карты, пергаменты и перья лежали на столе перед другим, закрытым окном, а на стуле были свалены книги и донесения.
Увидев, что пришел старый друг, Кард сразу же освободил стул.
— Садитесь, Баррас, вам нужно немного отдохнуть, — сказал он, и на его потрескавшихся губах появилась улыбка.
Свежевыбритый подбородок лоснился от пота — в комнате было жарко. Кард снял висевший над огнем котелок и налил магу полную чашку горячего чая. Эльф с благодарностью принял ее обеими руками.
— Вы уверены, что мы поступаем правильно? — спросил Кард, кивая в сторону «Савана».
— А разве у нас есть другой выход?
— Ну, мы можем остановить наших людей и протянуть внутри этих стен в течение… — он взял со стола лист бумаги, стряхнув в сторону остальные, — … ста семнадцати дней. Если рационально распределять оставшиеся запасы.
— А что потом?
Кард снова улыбнулся и пожал плечами.
— За это время многое может случиться. Возможно, нас освободят.
— У Сенедая закончатся пленные, ему больше некого будет убивать, а горы разлагающихся трупов поднимутся выше наших стен. О чем тут говорить? — Баррас нахмурился и сделал несколько глотков травяного чая с небольшой добавкой перечной мяты.
Улыбка Карда погасла.
— Просто я надеялся, что вы найдете другое решение, которое не приведет к гибели множества людей.
— Мне казалось, что у вас не бывает сомнений, — признался Баррас.
Кард выглянул во двор.
— Прошлой ночью я размышлял о том, что произошло бы, если бы вы не воспользовались заклинанием «Савана».
— И? — Баррас приподнял брови.
— Вы знаете ответ не хуже, чем я. Висминцы взяли бы стены университета штурмом. Маги исчерпали свои силы, солдаты устали, мы не были готовы к обороне. Сейчас мы отдохнули, мораль высока, хотя многие испытывают страх. Во всяком случае, завтра неприятелю будет нелегко ворваться в университет.
Баррас ничего не ответил, он молча пил чай и наблюдал за лицом Карда, на котором появлялись, сменяя друг друга, призраки улыбок, мрачных усмешек и слез. Старый солдат вспоминал прожитую жизнь, прекрасно понимая, что ему осталось совсем немного. И сомнения, которые он только что высказал, были совершенно естественны для любого человека, способного мыслить и ищущего выход даже из самого безнадежного положения.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
