Если у вас есть лишняя сигарета или две, никто не сможет посочувствовать вам или восхититься вами лучше морка, которому хочется покурить. Впрочем, получив сигарету, он тут же исчезнет.
Подавляющее большинство морков, я говорю о девяноста восьми или девяноста девяти из ста, услышав плач за закрытой дверью, не замедлили бы шага, проходя мимо в одну или другую сторону. Динки постучал и спросил, можно ли войти, пусть был новичком в Алгул Сьенто и многого не понимал (а также думал, что его накажут за убийство прежнего босса, но это уже другая история).
И нам следует взглянуть на эту ситуацию с позиции Шими. Вновь я скажу, девяносто восемь или девяносто девять морков из ста отреагировали бы на вопрос Динки криком: «Отвали!» или даже «Пошел на хер!». Потому что мы остро чувствуем, что отличаемся от большинства людей, а таких отличий, как наше, это самое большинство не любит. Любит ничуть не больше, чем, полагаю, неандертальцы любили первых кроманьонцев, появившихся в округе. Морки не любят, когда их застигают врасплох.
Пауза. Бобины вертелись. Все четверо чувствовали, что Бротигэн обдумывает свои дальнейшие слова.
— Нет, это не совсем верно. Чего морки не любят, так это когда их застают в состоянии эмоциональной уязвимости. Злыми, радостными, в слезах или приступе истерического смеха, в такие вот моменты. Для них это все равно что вам попасть в опасную ситуацию без оружия.
Долгое время я был здесь один. Морком, который питал какие-то чувства к другим, нравилось мне это или нет. Потом появился Шими, достаточно смелый, чтобы принять утешение, если его предлагают. И Динк, который соглашался идти на контакт. Большинство морков — эгоистичные интроверты, которые маскируются под грубых индивидуалистов, хотят, чтобы мир видел, что они из категории Дэниела Буна,[93] и сотрудникам Алгул Сьенто это нравится, поверьте мне. Проще всего управлять обществом, члены которого отвергают саму идею объединения. Вы понимаете, почему я так привязан к Шими и Динки, и как мне повезло в том, что я их нашел?
Рука Сюзанны заползла в ладонь Эдди. Он обхватил ее пальцами, тихонько пожал.
— Шими боялся темноты, — продолжил Тед. — У «низших людей», тут я называю их всех «низшими людьми», и челов, и тахинов, не только кан-тои, есть с десяток сложных методов проверки психического потенциала, но они, похоже, не поняли, что поймали недоумка, который всего лишь боялся темноты. В этом они крепко промахнулись.
Динки сразу понял, в чем проблема, и решил ее, рассказывая Шими всякие истории. Сначала сказки, в том числе «Ганс и Гретель». Шими зачаровала идея домика с леденцовыми стенами, и он выспрашивал у Динки все новые подробности. Так что, сами видите, это Динки придумал шоколадные стулья с сиденьями из маршмэллоу, арку из жевательной резинки, конфетные перила, шоколадные ступени. Какое-то время в домике был второй этаж, там стояли кровати трех Медведей. Но эта часть истории Шими не заинтересовала, и, когда она уплыла из памяти, второй этаж Casa Gingerbread…[94] — Тед Бротигэн хохотнул. — Вы можете сказать, что произошло его биоразложение.
В любом случае я верю, это место, в котором я сейчас нахожусь, фактически свищ во времени или… — Вновь пауза. Вздох. А потом: — Послушайте, есть миллиард вселенных, состоящих из миллиарда реальностей. Факт этот я начал осознавать после того, как меня притащили назад после моего «короткого отпуска в Коннектикуте», как продолжает утверждать ка’-дим. Этот мерзкий сукин сын!
В голосе Бротигэна слышится истинная ненависть, — подумал Роланд, — и это хорошо. Ненависть — это хорошо. Ненависть полезна.
— Эти реальности — холл со стенами в зеркалах, только двух одинаковых отображений нет. Со временем я, возможно, еще вернусь к этому образу, но этот момент еще не наступил. Я хочу от вас, чтобы вы поняли, или просто приняли, что реальность — это органика, реальность живет. Чем-то она напоминает мышцу. И Шими протыкает дыру в этой мышце ментальным шприцем. Но такая игла есть только у него, потому что он — особенный…
— Потому что он — морк, — пробормотал Эдди.
— Ш-ш-ш! — осекла его Сюзанна.
— …использовать ее, — продолжил Бротигэн.
(Роланд хотел попросить прокрутить пленку назад, чтобы услышать пропущенные слова, но решил, что и так все ясно).
— Это место вне времени, вне реальности. Я знаю, вам кое-что известно о предназначении Темной Башни; вы понимаете ее объединяющую роль. Что ж, исходите из того, что Пряничный домик — балкон на Башне: выходя на него, мы оказываемся вне Башни, но при этом по-прежнему с ней связаны. Это настоящее место… достаточно реальное, чтобы я возвращался с пятнами от леденцов на руках и одежде… но это место, доступ в которое был только у Шими Руиса. И как только мы попадаем туда, оно становится таким, как он его себе представляет. Даже интересно, Роланд, у вас или ваших друзей возникали какие-то мысли о том, кто Шими на самом деле и что он может сделать, когда вы впервые встретились с ним в Меджисе?
Вот тут Роланд потянулся к магнитофону и нажал на клавишу STOP.
— Мы знали, что он… странный, — сказал стрелок остальным. — Мы знали, что он — особенный. Иногда Катберт говорил: «Что такое с этим парнем? От него у меня по коже бегут мурашки!» А потом он появился в Гилеаде, он и его мул, Капи. Заявил, что ехал следом за нами. А мы знали, что это невозможно, но так много успело произойти к тому времени, что нам было не до служки из салуна в Меджисе, может, не очень-то и умного, но веселого и полезного.
— Он телепортировался, не так ли? — спросил Джейк.
Роланд, который до этого дня не слышал такого слова, тут же кивнул.
— По крайней мере на части пути. Иначе просто быть не могло. Как, к примеру, он смог перебраться через реку Ксай? Там был только один мост, сплетенный из веревок, и Алан перерезал их, как только мы очутились на другом берегу. Мы смотрели, как он падал, а под нами, в тысяче футов, текла река.
— Может, он сделал крюк?
Роланд кивнул.
— Может, и сделал… Но для этого ему пришлось бы проехать как минимум лишних шестьсот колес.
Сюзанна присвистнула.
Эдди ждал, не скажет ли Роланд чего еще. Но стрелок молчал, поэтому Эдди наклонился и вновь нажал на клавишу PLAY. И пещеру снова заполнил голос Бротигэна.
— Шими — телепорт. Динки — провидец… помимо прочего. К сожалению, многие дороги в будущее для него заблокированы. Если вас интересует, знает ли юный сэй Эрншоу, как все обернется, ответ — нет.
В любом случае это дыра, пробитая иглой шприца в живой материи реальности… это балкон на наружной стене Темной Башни… это Пряничный домик. Настоящее место, реальное, насколько только возможно. Именно здесь мы будем складировать все оружие и походное снаряжение, которое собираемся оставить вам в одной из пещер на склоне Стик-тете, именно здесь я надиктовываю эту пленку. Когда я покидал свою комнату с этим устаревшим, но на удивление надежным магнитофоном под мышкой, часы показывали 10.14 утра, СВСН, стандартного времени «Синих небес». Когда я вернусь, на часах будут все те же 10.14. Независимо от того, как долго я здесь задержусь. И это только одна из чертовски удобных особенностей Пряничного домика.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
