— Что, нравится моя кровать? — послышался из-за спины голос хозяина апартаментов. — Перебирайся ко мне, будет и твоя тоже.
— Меня больше впечатлили стены, — ответила я, весело улыбаясь. Макс так же, как и я, стоял, прислонившись плечом к косяку, и смотрел на меня с каким-то восхищением. Меня это крайне смутило, но взгляда я не отвела. Он, кстати, тоже переоделся и сейчас стоял в светло-серых брюках и черной рубашке с закатанными до локтя рукавами.
— Ты чего так смотришь? — не переставая улыбаться, спросила я.
— Просто ты… Волшебно выглядишь. Весело улыбаешься, излучаешь спокойствие и легкость, хотя недавно…
— Я ведь говорила, что поплаваю и все будет нормально. Прости, что накричала.
— Забудь. В этом платье ты похожа на озерную нимфу, а если еще учесть, что ты без обуви, сходство просто невероятное. Не смогла выбрать одну пару из тысячи? — усмехнулся Максим и поманил за собой, как я поняла, на кухню. — Пойдем почаёвничаем. Или тебе чего-нибудь покрепче?
— Для начала хватит и чая. С чего это ты взял, что у меня там горы обуви? — полюбопытствовала я, усаживаясь на высокий табурет.
— Ну, если у меня шкаф от одежды ломится, я смею предположить, что у вас вообще отдельная гардеробная, — сказал мой огненный друг, на что я громко расхохоталась.
— Да у тебя дар провидения, оказывается. Нет, мучиться выбором обуви мне не пришлось. Просто я, как бы это сказать, восстанавливалась с помощью воды, и сейчас чувствую такую легкость, что обувь кажется мне жутким посягательством на личную свободу. Даже платье лишним кажется, — сказала я и только потом поняла, что ляпнула не совсем то. Глаза Максима заполнились огненными чертиками.
— Так в чем проблема? Можешь снять.
— Максим!
— Что? — рассмеялся он, доставая из холодильника торт. — Угощайся, я уверен, тебе понравится.
Я втянула носом запах и обалдела от радости.
— Дынный? Очуметь! Ты откуда знаешь, что я все дынное люблю? — поинтересовалась я, не удосужившись отрезать кусок и подвинув к себе целую коробку.
— Во время нашей второй встречи, когда мы сидели в кафе, ты уплетала порции дынного мороженого одну за другой, — ответил Макс, усевшись напротив меня.
— И ты помнишь? — изумилась я, хотя на самом деле было жуть как приятно.
— У меня вообще память хорошая. Кстати, после того, как мы разошлись, я встретил Грету. Она искала тебя, — сообщил Максим, с легкой усмешкой наблюдая за тем, как я стремительно поглощаю торт. Правда, после его слов я малость подавилась.
— И… И что ты ей сказал? — спросила я, стараясь своим видом показать, что не знаю, зачем понадобилась Грете.
— А я сказал, чтобы до завтра нас всех не беспокоили, так как все равно мы задерживаемся здесь из-за изменения карты и разработки плана дальнейших действий, — пожал плечами Макс, как будто соседу в спичках отказал только что.
— Что, прямо так и ответил? Грете? — в потрясении прошептала я, случайно уронив ложку. Максим расхохотался и протянул мне другую.
— Судя по твоему виду, я теперь достоин звания героя Вселенной. Да, так и ответил. Ты была не в лучшем состоянии, поэтому разговор с Хранителем мог подождать. И вообще, у меня тут гораздо лучше, разве нет? — с видом хозяина, боготворящего свои апартаменты, спросил Макс.
— Абсолютно согласна. Нет, я все-таки в шоке, что ты отослал Грету. Я теперь даже практически тебя люблю в качестве командира, — сказала я и осеклась. Наверное, простая фраза в моем произношении приобретала немного иной смысл, раз мы оба замерли и скользнули друг по другу изменившимися взглядами. Молчание нарушил Максим, к моей огромной радости.
— Если я сейчас спрошу, с какой целью ты прокралась в мои покои, идиллия будет нарушена? — спросил он, взяв еще одну ложку и атаковав торт с другой стороны. Я вспомнила, зачем сюда пришла, и вздохнула.
— Да.
— Тогда не буду спрашивать, — Максим, по-моему, даже обрадовался.
— Ну уж нет, раз напомнил, придется тебе меня слушать, — ответила я, осознавая, что уверенности у меня слегка поубавилось.
— Я весь во внимании, — произнес Макс, отложив орудие убийства торта и посмотрев на меня посерьезневшим взглядом. И тут я поняла, что не так-то просто мне будет рассказать обо всем, что произошло тогда со мной. Почему-то сложнее было сказать о том, что я целовалась с Краймом, чем о том, что я собиралась вызывать мамину душу с помощью врага, которого видела первый раз в жизни. Я уже было собралась начать рассказ, но дыхание резко перехватило, произнести хоть слово стало невозможным. Вся легкость, подаренная мне водой, моментально исчезла, возвращая страх и зарождающуюся истерику. Я опустила голову и посмотрела на свои трясущиеся руки, благо, Максим их не видел. На несколько секунд закрыла глаза и вздохнула. Я не могу ему рассказать, не могу, что-то мешает.
— В общем… Это все неважно, ни к чему нарушать идиллию, — произнесла я, слабо улыбнувшись. Максим посмотрел на меня со странной смесью недоумения, недовольства и чего-то еще во взгляде.
— Нет, важно. Я же вижу, что ты хочешь сказать что-то мучающее тебя. Теперь я тебя не выпущу, пока не расскажешь, — пригрозил Макс. А меня, в принципе, угроза устраивала. Плохо понимая, по какой причине я не могу ничего рассказать, я решила узнать предположительную реакцию Максима на повествование о моих приключениях. Ох, что-то вся кожа горит, словно пламя из стен перекинулось на меня.
— Можно задать тебе три вопроса? — спросила я, в упор глядя на торт. Вот почему-то вопросы в голове сформировались сразу.
— Да хоть миллион, Ник, я в твоем распоряжении, — ответил огненный друг, наверняка заметив перемены в моем состоянии в обратную, то есть худшую, сторону.
— Тебе совсем не понравятся эти вопросы, — предупредила я, дотронувшись до аквамариновой подвески.
— Любые вопросы, — повторил Макс. По телу протопали мурашки. Я не хотела задавать этот вопрос, но ответ на него услышать было жизненно важно.
— Как ты думаешь… Твой брат тебя простил? — еле слышно проговорила я, тут же мысленно уничтожив себя. Задавать подобный вопрос было жестоко по отношению к Максиму, но проявления эгоизма слишком часто берут надо мной верх. Бледно-голубые глаза распахнулись в удивлении, но почти сразу заполнились непередаваемой тоской, так тщательно скрываемой. Незнающий человек ничего бы не увидел, но от меня, чувствующей то же самое, что-либо скрыть было невозможно.
— Я не знаю, — медленно произнес Максим, и настала моя очередь удивляться. Я была практически уверена, что он ответит положительно, но, оказывается, не одну меня терзали вопросы. — Я могу лишь надеяться на это, но думать так или знать наверняка… Я часто думаю: а не рано ли я себя простил, не имея представления о том, простил ли меня он? Говорю себе, что по-другому бы я просто не выдержал этой жизни, но такое оправдание ничтожно. Остается только надежда. Последняя, как всегда, — проговорил Макс, едва заметно улыбнувшись. Его улыбка, состоящая из светлых воспоминаний и горечи, еще раз напомнила мне, что я не должна была спрашивать об этом.
— Прости еще раз, но я правда хотела услышать ответ, — извиняющимся тоном пробормотала я. Значит, он тоже мучается сомнениями. Значит…
— Вопрос номер два? Из того же раздела? — спросил Макс, вернув своему взгляду прежнее спокойствие. Быстро же он восстанавливается.
— Нет, из другого… Скажи, как ты относишься к предателям? — выпалила я, боясь услышать слишком жесткие слова. Максим изумленно провел рукой по волосам, наверняка не понимая, зачем я все это спрашиваю.
— Никак не отношусь, в моей жизни их нет, — ответил он и, поймав мой взгляд, явно говорящий "такого не бывает", пояснил:
— Вот знал я человека, дружил, любил, ну, в общем, был он в моей жизни, а потом предал. Думаешь, я убиваюсь, строю планы мести, посылаю проклятия? Я просто вырываю страницу из книги своей жизни, связанную с этим человеком. Так легче, как бы больно ни было поначалу. Вот и все.
Я перевела взгляд на замурованное пламя. Узнай Макс о том, что было, и тем более о том, что я собиралась сделать… Меня бы уже не было в его жизни? От этой мысли даже жить на несколько секунд расхотелось. Пришлось в срочном порядке взять себя в руки. Посмотрев на Максима, я поняла, что все-таки испортила ему настроение, пусть незначительно, но все же.
