Агнар, желая по возможности избежать любых недоговоренностей и конфликтов, немедленно перебрался подальше от того места, где она купалась, поближе к ее супругу. Время от времени викинг, полулежа с удобством, все-таки поглядывал в ту сторону, где редко-редко, но все-таки выныривала ее голова, – не потому, что его привлекала чужая жена, а потому что совершенно серьезно опасался – не исчезнет ли она? Если это произойдет, а потом иссякнет ее заклинание, то они останутся посреди широкого пролива на плоту, который не способен самостоятельно плавать, совершенно беспомощными.
– Ты откуда родом? – спросил его молодой рыбак.
– С севера, – отозвался викинг, готовый, если гостеприимного хозяина заинтересуют подробности, придумать что-нибудь убедительное.
Но того подробности не заинтересовали.
Они долго молчали, а потом завели обычную, самую пустую и скучную беседу ни о чем. Обсудили сначала скот, потом ловлю рыбы, потом способы плетения сетей, и там уж перешли на плаванье по морям в целом. Агнару было о чем рассказать, да и его собеседнику, как оказалось, тоже. Между делом скандинав узнал и историю знакомства, а потом и брака простого крестьянского парня и девы из моря. Как оказалось, кельт не видел здесь ничего особенного, – мол, мало ли кто заводит себе каких женщин. Он искренне любил супругу и готов был соблюдать все те условия, которые она поставила ему, согласившись стать его женой.
– Каковы же были условия? – заинтересовался молодой мастер.
– Ничего особенного, – ответил рыбак. – Она требовала, чтоб я соблюдал ей верность, чтоб никогда не бил и не пытался удержать, если ей понадобится уйти в море хоть на несколько дней, хоть на несколько месяцев.
– А такое случается?
– Пока больше, чем на шесть дней, она не уходила.
– А насчет верности? Не тянет взглянуть на других девиц?
– Зачем другие? Мне мила жена.
– А как же с детьми?
– И дети есть. Морские девы еще тем хороши, что никогда не умирают родами. К тому же они весьма плодовиты. Ты слышал об этом?
– Значит, многие из ваших соотечественников женятся на морских альвийках? – с любопытством уточнил викинг.
– Да бывает… А почему бы и нет? Вот жена, которая знает море лучше, чем любой рыбак, которая не старится и всегда мила. Да и страшного ничего. Колдовство – это уж такое дело. Без него и жизни-то не бывает. Колдовство пропитывает мир.
Делать на плоту было совершенно нечего. В конце концов, как следует пропекшись под жарким майским солнцем, Агнар решил тоже окунуться, но, в отличие от морской девы, счел, что надо бы последовать совету молодого рыбака и привязаться. Затянув конец веревки на поясе, он прыгнул в воду… А в следующий миг его поволокло за плотом, причем с такой силой, что в первый момент викингу стало страшно. Он немного поменял положение и какое-то время скользил по воде, осыпаемый мириадами брызг, задыхаясь в них, а потом взялся за веревку и принялся подтягиваться.
Рыбак помог ему выбраться из воды.
– Ну, как искупался?
– Не то, чтоб очень. Непривычно.
– Да уж. Я когда в первый раз решил освежиться, решил, что все, мне конец. Спасибо, жена выудила…
– Повезло, – согласился викинг, представив себя за «бортом» плота в подобной ситуации. – А коровы не боятся?
– Коровы привыкли, – рыбак вынул припасы – рыбу, сушеные фрукты, сыр, лук, большой бурдюк с элем – и сделал радушный жест. – Присаживайся. И твой друг пусть присоединяется. А потом можно будет лечь отдыхать. Доберемся до Эрина только завтра к утру.
– Быстро…
– Так идем-то как хорошо!
«Да уж», – подумал скандинав, лакомясь копченой рыбой.
Он уснул, устроившись в тени спокойного, покорного стада, и вечером проснулся лишь для того, чтоб еще немного поесть и поболтать с рыбаком, супругом морской девы. Сначала опять ни о чем, а потом беседа добралась и до интересующей его темы. До торговых кораблей, посещающих Эрин.
– Торговцев у нас бывает предостаточно, – ответил гостеприимный хозяин. – Берут у нас шерсть, ткани, олово…
– А где они обычно останавливаются?
– В большом поселении на берегу реки Лиффи. Совсем недалеко от того места, где мы пристанем. Хочешь чего-то купить? Или к торговцам напроситься?
– Да, пожалуй. Попутешествовать.
Проснувшись под утро, Агнар с восторгом увидел, что полоска тумана у горизонта превратилась в прочную полосу берега, как все шире и шире разворачивается эта полоса, как из бледной дымки выступают сначала скалы, а затем и густая зелень лесов. Плот мчался с такой скоростью, что теперь он, казалось, обогнал бы даже самый лучший драккар, несущий на себе лишь тех, кто сидит у весел, да у кормила. Чары морской девы, наверное, могли бы сделать и больше, но тогда испугались бы коровы.
А ближе к полудню плот ткнулся в песок береговой полосы. Альвийка, к тому времени уже одетая в привычную ей одежду, спрыгнула в воду и запела, повернувшись к маленькому стаду, все еще мнущемуся на плоту, позвала его за собой. Агнар, подождав немного, тоже спрыгнул в воду, за ним поспешил Экда, измучившийся за время путешествия. «Все-таки я не водоплавающий!» – заявил он ворчливо, хоть и вполголоса. Коровы шли за морской девой словно привязанные – доверчиво, без спешки, плотной толпой. «И это притом, что коровы терпеть не могут соленую воду», – отметил для себя викинг.
– Ну что ж, – сказал рыбак, спускаясь с плота последним. – Отсюда путь до Лиффи прямой. Пересечете горный хребет – и вот уже она, долина у залива, где находится этот поселок. Он весьма велик и богат, вы не пропустите его.
– Спасибо.
– И тебе спасибо за помощь, путник. И за беседу. Единственное, чего действительно иной раз не хватает – приятного общества.
– Удачи тебе, рыбак.
Агнар оседлал своего коня, навьючил на него и на себя свое имущество и сделал знак Экде, мол, пошли. Перед ними разворачивалась огромная долина, похожая по форме на половину большой чаши, помещенной между пологих гор, зеленых от подошвы до вершины. Должно быть, и здесь, на дне долины, и на склонах гор, и даже вблизи вершины хорошо было пасти скот, и неудивительно, что скотом местные жители гордились больше, чем любым другим своим достоянием.
Скандинав понимал это лишь отчасти. Он вырос в стране, где скот был хоть и весьма существенной частью богатства семьи, но слишком уж ненадежной, как, впрочем, и поля. Не так уж редко случалось, что корм для скота заканчивался посреди зимы, и лучших молочных коров приходилось пускать на отбивные, чтоб не остаться и вовсе ни с чем. Довольно редко, но все-таки случалось, что на каменистых, скудных полях Норвегии вырастало лишь столько зерна, чтоб хватило на семена. И тогда пищу скандинавам давало море.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
