Впрочем, это всего лишь предположение, и за стены Рима вражеские солдаты действительно прорвутся лишь спустя много веков после катастрофы римских легионов под Каннами?!
Обстоятельства, не позволившие Ганнибалу идти на Рим после сокрушительной победы в битве при Тразименском озере, ничуть не изменились и после грандиозного успеха под Каннами. Даже после Каннского побоища силы Рима все еще были немалыми: римские легионы стояли в Сицилии, Испании и на севере Италии; римский флот господствовал на море и перехватывал все карфагенские суда. На немедленный форсированный марш через Апеннинские горы его ослабленная изнурительным 12-часовым сражением и большими потерями пехота была не способна. Как уже говорилось выше, не более 30 тысяч пехотинцев и кавалеристов Ганнибала вскоре после каннского сражения могли бы двинуться в поход на Рим, но вряд ли это был бы марш-бросок. Какую-то часть пехоты все равно пришлось бы оставить для охраны раненых и пленных и захвата двух римских лагерей с их богатыми трофеями, где еще находилось достаточное количество легионеров, не решившихся бежать. Появиться под стенами Рима внезапно, как на этом безотлагательно настаивал горячий кавалерист Махарбал, означало стремительно пройти немалый путь – около 320 км. И еще не известно, какая часть кавалерии смогла бы идти сразу после боя рысью?! К тому же одним лишь лихим кавалерийским наскоком такой укрепленный город, как Рим, было, конечно, не взять. А это значит, что главная ударная сила его армии – превосходная кавалерия – была бессильна против крепостных стен. Для осады такого крупного города, как Рим, у Ганнибала явно не хватало пехоты. Прежде чем она смогла бы отправиться в путь, ее следовало бы и пополнить, и подлечить, и снабдить пропитанием. К тому же пришлось бы идти по враждебной территории. В любом случае внезапного подхода всей армии никак не получалось! Более того, скорее всего, на защиту своего города встали бы все здоровые мужчины Рима, в том числе и рабы!
Нам не известно, было ли у Ганнибала достаточного для осады такого города, как Рим, количества опытных инженеров и осадной техники. Правда, последнюю можно было бы изготовить в окрестных с Римом лесистых районах Лацио и Этрурии. Но в то же время нам так доподлинно и неизвестно, а был ли вообще-то пунийский полководец большим мастером осадного дела?! Осада Рима неизбежно затянулась бы на несколько месяцев, если не на… несколько лет! А ведь вряд ли бы римляне сдались очень быстро! Напомним, как непросто проходила осада Ганнибалом Сагунта! К тому же ему пришлось бы все это время снабжать своих осаждающих воинов. Базой снабжения могла быть только Италия, поскольку на воинские пополнения и подвоз продовольствия из Карфагена надеяться не приходилось. Морской флот Рима доминировал на подступах к Апеннинскому полуострову. Для создания прочной базы снабжения карфагенской армии на Апеннинском полуострове требовалось разместить гарнизоны пунов в большинстве италийских городов и привлечь на свою сторону их жителей. Только после этого можно было с какими-то шансами на успех подступать к стенам Рима. А пока сил, чтобы добить врага в его логове, все же не хватало. Более того, вряд ли бы Рим «сидел, сложа руки», пока Ганнибал осаждал его! Скорее всего были бы мобилизованы все людские ресурсы Рима и на его защиту стянули бы все свои легионы из всех провинций, за исключением, пожалуй, Испании, где братья Сципионы мертвой хваткой вцепились в иберийский плацдарм Баркидов. В любом случае Ганнибалу пришлось бы сражаться с превосходящими силами противника, причем отнюдь не в им выбранных условиях. Если после разгрома Рима на Тразименском озере у Ганнибала была некая возможность форсированным маршем идти на Рим, то, несмотря на катастрофу римлян под Каннами, положение дел уже явно изменилось и какая-либо возможность уже исчезла.
Явно учтя все это, а возможно и другие неизвестные нам «нюансы» (в частности, реальные потери Рима под Каннами могли быть меньше и тысячи либо даже десятки тысяч спасшихся легионеров могли оказаться уже призваны под римские знамена?!), Ганнибал посчитал слишком рискованным идти на Рим. Неудачный штурм города не только свел бы на нет результаты всех его блестящих побед, но и грозил потерей армии.
Позднее Ганнибал мог горько сожалеть об упущенной возможности попытаться последним, решительным ударом добить поверженного врага и на римском пепелище победоносно закончить войну. С годами многие политики и историки Рима в один голос утверждали, что именно промедление Ганнибала с конным марш-броском на Рим в первую же ночь после триумфа 2 августа под Каннами спасло и город, и государство. Ни до того, ни после того у него не было более реального шанса поставить крест на дальнейшее в истории Рима и… более того, изменить ход западноевропейской истории (и культуры)?!
Возможно, в 211 г. до н. э., когда Ганнибал все же подойдет к стенам Рима, либо в 203 г. до н. э., когда ему придется возвращаться на родину, он укорял себя, что после Тразименского или Каннского побоищ так и не решился бросить судьбе вызов и рискнуть попытаться взять Рим?!
Но случилось то, что случилось…
…Между прочим, не исключено, как уже говорилось выше, что цель войны, как ее видел Ганнибал, не заключалась в уничтожении Рима. Ведь, когда он обращался с речью к попавшим к нему в плен союзным Риму племенам и народам, отпуская их на свободу, когда предлагал Риму выкупить из плена своих граждан, он был вполне искренен. Вполне возможно, что он считал свою армию недостаточно сильной для превращения Рима в пепелище и, сражаясь за главенство своей родины в Средиземноморье, хотел лишь понудить его заключить выгодный для Карфагена мирный договор…
Хотя Канны и сделали Ганнибала фигурой легендарной, но главный враг его отца и его собственный – засевший в Карфагене Ганнон – оказался прав, назвав блестящую победу при Каннах «пирровой победой»: она принесла ее творцу всемирную, вечную славу и… никаких выгод. Да, карфагеняне нанесли Риму целый ряд тяжелых поражений, кроме того, уничтожили при Тразименском озере и Каннах две армии, в ходе всей войны римляне уже потеряли порядка 100 тыс. воинов, или 20 % мужчин призывного возраста, но это не привело их к окончательной победе.
Более того, после каннского триумфа «Лукавая и Капризная Девка» по имени Фортуна стала все чаще поворачиваться к Ганнибалу своим аппетитным… «нижним бюстом»!
Глава 11. «Одержавший победу не победитель, пока победы не признает побежденный»
Страшная молва о Каннском побоище стремительно «прилетела» в Рим не с копьями и дротиками конных удальцов Махарбала! На «счастье» Рима, ее принесли потрепанные и изможденные легионеры-беглецы: все полегли на поле боя вместе с обоими консулами – защищать римлян теперь некому!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
