Последний роман писателя, посвященный датской принцессе Дагмар, жене Александра III и матери последнего русского императора Николая II. Вообще-то Давыдов написал два варианта, оба и выйдут книгой, под одной обложкой. «Знаменский», как пишет публикатор, «стилистически более изощрен, написан в творческой манере позднего Давыдова». А началось все с заказа немцами сценария к фильму. Уходя, Давыдов на отдельной страничке описал смерть Александра III. «Он знал, что умирает, и писал о себе».
В этом же номере журнала, под рубрикой «Конференц-зал», Яков Гордин, Андрей Дмитриев, Андрей Немзер, Станислав Рассадин и Леонид Юзефович пишут о Юрии Давыдове и его прозе. «История — то, что не проходит» — так называется этот блок. «Он знал, чем свобода отличается от рабства, любовь к отечеству от шовинизма, смелость от провокации, красота от безобразности, сила от насилия. А его заветный „Бестселлер“ — от всякого рода „национальных бестселлеров“. Любых. Вне зависимости от того, потакают ли они вкусам (амбициям) только остервенелых охотнорядцев или еще и „продвинутых левых интеллектуалов“» (Андрей Немзер). Кстати, Немзер же очень интересно пишет о «выходе Давыдова на поэтическую стезю», о тенденции мастера к «метризации» прозы, о природе текста, «словно бы растущего на глазах читателя».
См. также: Евгений Ермолин, «Узы совести и зов свободы. Над страницами прозы Юрия Давыдова» — «Континент», № 112 (2002, № 2). «В главных своих вещах Давыдов видел историю как проблему, как повод для размышлений. Тут он шел по стопам Алданова, отчасти Мережковского. С такой творческой установкой кумирами читательских масс не становятся». «В „Бестселлере“ получилось так, что окончательно потеряли важность и значимость статусы и прописки. Революционер ли или охранитель — так ли важно? Осталась лишь осанка личности, лишь мера ее достоинства».
Н. А. Ефимов. Каким был подлинный С. М. Киров. — «Вопросы истории», 2002, № 5.
О многократно воспетом «дооктябрьском большевизме» Кирова: «Оценивая программу Временного правительства и призывая к объединению вокруг него, Киров в марте 1917 года заявлял: „И каждый из нас должен сделать эту программу своим гражданским евангелием и неустанно идти по пути ее осуществления…“» Далее — о руководстве «красным террором» в Астрахани и Азербайджане, призывах «пролить еще новые потоки крови врагов рабочего класса»; уничтожении четырех тысяч астраханских рабочих; увлечениях мариинскими балеринами, оргиях-кутежах с женщинами в бывшем особняке Кшесинской. И наконец: «Ряд авторов доказывают, что Л. Николаев застрелил Кирова из тривиальной ревности, из-за интимной связи с ним своей жены М. Драуле, официантки в Смольном, ставшей одной из любовниц партийного „хозяина“…»
Иную версию гибели Кирова услышал из уст мемуаристки Г. Померанц (см. его статью: «Новый мир», 2002, № 5, стр. 142).
Михаил Еремин. Стихи. — «Звезда», 2002, № 7.
Три. Новых. Стихотворения. 2002 года. Действительно событие в современной истории отечественной поэзии. Один из самых загадочных питерских поэтов публикуется очень редко.
В. П. Зайцев. Бертран Рассел. — «Вопросы истории», 2002, № 5.
Рубрика «Исторические портреты». «В раннем детстве Бертрану довелось слушать рассказы дедушки о встречах с пленным Наполеоном».
Б. С. Илизаров. Душа Кобы подлинного. — «Вопросы истории», 2002, № 7.
«Странно, но биографы Сталина, даже самые скрупулезные, ни разу не удосужились прочитать произведение грузинского литератора второй половины XIX века Александра Казбеги „Отцеубийца“. На протяжении десятилетий механически переписывают друг у друга: Коба — имя одного из героев этого произведения, борца за социальную справедливость. Так-то это так, но, взяв себе в 1903 году псевдоним „Коба“, Джугашвили, который еще не был „Сталиным“, совершил как бы акт инициации. А может быть, даже символического каннибализма». Подробнее — в обстоятельном, несколько жутковатом тексте.
Фазиль Искандер. Сон о Боге и дьяволе. — «Знамя», 2002, № 6.
«— Мое учение о любви люди редко правильно понимают. Это учение о полноте внимания к человеку. Сокровенная, сжигающая душу тайна человека, о которой он редко догадывается, это неосознанная жажда полноты внимания к нему другого человека…»
В августе у Ф. И. был вечер стихов и прозы в переделкинском музее Булата Окуджавы. После вечера небольшое, сердечное эссе об Искандере прочитал Семен Липкин. Все оно было построено как раз на этом самом «Сне…». Вольном и каноничном одновременно. Захватывающе провокативном. «Дьявол. Что тебе хочется сказать людям в минуту гнева? / Бог (забыл начало ответа, но помню конец). Выше голову, сукины сыны!..»
Юрий Каграманов. Балканское предупреждение. — «Дружба народов», 2002, № 7.
«Но там, где речь идет о правах человека, и только о правах человека, — там судье из Гааги лучше не мешать».
Тимур Кибиров. Пироскаф. Cтихи. — «Знамя», 2002, № 6.
…И когда он пишет: «Мало, мало, мало мне!.. / Да и страшно не вполне», — не верится, ей-богу. В подлинном мастерстве (а здесь Т. К. использовал многие свои стихотворные умения) растворена неподдельная боль, проглядывающая через все ёрничанья и гримасы. Временами это кажется описанием (не)почтительного возврата билета, временами — криком о помощи.
Л. Б. Красин. Письма жене и детям 1917–1926. — «Вопросы истории», 2002, № 1, 2, 3, 5.
«Я немного оскандалился: съел в Кремле кусочек языка, не очень, видимо, свежего, и у меня случилась обычная моя гастрономическая история <…> Лечиться здесь (в „Кремлевке“. — П. К.) я ведь все равно не буду (особенно после того, когда на Фрунзе наши эскулапы так блестяще демонстрировали свое головотяпство, а за границей врачи здешним анализам все равно не поверят)».
Рээт Куду. Свобода и любовь. Эстонские вариации. Роман. Авторизованный перевод с эстонского Бориса Туха. — «Континент», № 112 (2002, № 2).
«Только в Москве я по-настоящему начинаю ценить единственное в своем роде упорство моего маленького народа в сохранении удивительной культуры предков. Но, к сожалению, эстонцев спасают именно те качества, которые не слишком красят человека, — сдержанность до полной безликости, осторожность в общении до полной нелюдимости, чувство собственного достоинства, переходящее в чванство, гордость, которая легко становится гордыней.
В нашем городке немыслимо после праздничного ужина заночевать у хозяев».
Э. Кузнецов. Эпиграммные дуэли. — «Вопросы литературы», 2002, № 3, май — июнь.
«Оба советских сатирика (Безыменский и С. В. Смирнов), когда дело касалось их лично и задевало за живое, могли переступить через негласные запреты и выдать на-гора эпиграммы, для печати вовсе не предназначавшиеся. Им приписываются две острейшие миниатюры.
Безыменский на С. В. Смирнова:
Поэт горбат, стихи его горбаты.Кто виноват? Евреи виноваты.
С. В. Смирнов на Безыменского:
Волосы дыбом. Зубы торчком.Старый мудак с комсомольским значком.
Эти эпиграммы появились в печати только в 1988 году в Париже в сборнике, составленном Е. Эткиндом».
Лев Лосев. Нелюбовь Ахматовой к Чехову. — «Звезда», 2002, № 7.
«Правда, существует теория поэзии, согласно которой Ахматова только так и должна была относиться к Чехову, как она к нему относилась, и по-другому быть не могло. <…> По [Харольду] Блуму, все великие поэты страдают „неврозом влияния“, и первейший симптом этого невроза — отталкивание от источника влияния, то есть от непосредственного предшественника».
Ж. А. Медведев, Р. А. Медведев. План «Барбаросса». — «Вопросы истории», 2002, № 6.
По большому счету ничего нового. Но — подробное опровержение версии о «депрессии» Сталина в первые дни войны.
Жорж Нива. «Расхожее мнение, что у нас на Западе царит безверье, ошибочно…». — «Континент», № 112 (2002, № 2).
«Но пока что нет таких выдающихся текстов, которые помогли бы лучше понять Россию; зато есть масса статей, от которых остается, конечно, тяжелый осадок, — беспризорные дети, убийства, чудовищная коррупция, выходки националистов, Чечня и т. д. Все это создает образ отрицательный, неверный. Но для того, чтобы показать, что это образ действительно неверный — в том смысле, что он далеко не полный, — нужна ведь и какая-то активная деятельность. А сколько-нибудь определенного курса на это пока, мне кажется, не видно».
Олеся Николаева. Всякое дыхание… — «Знамя», 2002, № 6.
Три рассказа-мемуара. Мистическое и смешное перемешаны очень причудливо.
Вера Пирожкова. Из книги воспоминаний «Мои три жизни». Вступительная заметка Л. Дубшана. — «Звезда», 2002, № 7.
Интереснейшая публикация «живой легенды» русской общественной жизни, работавшей в Русском комитете генерала Власова, убежденной антикоммунистки, живущей ныне в Мюнхене и в Санкт-Петербурге. Публикуемое «рисует острую общественно-политическую ситуацию в Европе на грани 1960 — 1970-х годов».
