Внезапно меня осенило. Я зашла в булочную, расположенную в соседнем доме, и попросила продавщицу:
– Марьиванна, голубушка, выручите меня пожалуйста? Можно я у вас тут на полдня сумочку оставлю? А то собралась в отпуск, а надо еще на работу забежать, возвращаться не хочется, а с ней тоже не потаскаешься... Будьте ангелом!
Продавщица, с которой мы были шапочно знакомы, молча кивнула, и я с облегчением засунула чемодан в уголок сбоку от прилавка. Одной заботой меньше.
Добравшись до галереи и отперев ее, что сопровождалось бесконечными озираниями по сторонам и прочими шпионскими страстями – даже понимая, что это, наверное, выглядело глупо и мелодраматично, я ничего не могла с собой поделать – я обнаружила там полную тишину и покой. Никто не проводил в мое отсутствие обысков, никто не прятался за стеллажами и под столом. Даже повестки никакой пока не прислали. Ну и хорошо. Значит, у меня есть небольшое пространство для маневров.
Я включила офисный компьютер. Немного подумав, напечатала себе пару нужных документов, после чего стерла оттуда начисто папку с каталогами и оформлениями продаж. Копии есть у меня в ноутбуке, а тут им незачем оставаться. Толстую амбарную книгу, в которой мы вели записи, я, не глядя, сунула в свою сумку. Потом открыла сейф и вытащила из него запас наличности. Не больно-то густо, конечно, перед праздниками я сама, как хорошая девочка, отнесла в банк все, что было. Но тем не менее, на первое время мне в крайнем случае хватит.
Еще в сейфе лежала машина трудовая книжка. Не особенно, конечно, ценный документ, но все-таки. Если сюда придут, я бы не хотела, чтобы у Маши были из-за меня неприятности. Я отыскала конверт, засунула туда книжку и сколько-то денег и написала записку, в которой просила Машу не приходить больше в галерею и по возможности не хвастаться никому своей работой на этом месте. Брошу в какой-нибудь почтовый ящик, авось дойдет. И позвоню еще из аэропорта. Скольким же людям я должна буду позвонить – это прямо список пора составлять.
Оглядев галерею напоследок – вроде, ничего важного я не забыла – я заперла ее и отправилась в небольшое кафе напротив. До открытия банка оставалось двадцать минут – как раз хватит на чашку кофе для бодрости.
В банке я оказалась первым клиентом. Не то, чтобы это имело большое значение – меня все равно тут обслуживали без очереди, по знакомству, но тем не менее. Подлетев к окошку девушки, которая занималась моими счетами, я сунула ей принесенные ведомости и затараторила.
– Леночка, миленькая, выручайте! Только что узнала, у меня тут такой интересный аукцион, филиал Сотби, знаете, безумно ценные вещи, а я недоглядела, мне непременно, обязательно надо успеть, прямо сегодня вечером, сколько у меня там денег на текущем валютном счету?
Девушка, постучав по клавишам, озвучила мне ответ.
– Ой, боюсь, не хватит! Леночка, голубушка, а на рублевом? А ведь у нас там еще и уставные деньги есть? И закрытые, отложенные счета? Скажите, миленькая, а мы же можем их снять, хотя бы временно?
– Можем, конечно, – вежливо улыбнулась мне девушка из окна. – До половины суммы уставного капитала можем снять просто немедленно, а если больше – нужно письменное разрешение совета директоров.
Это мне не понравилось. Особенно вот последнее, про директоров. На всякий случай я решила уточнить.
– Сейчас-сейчас, Леночка, но мне казалось, наши прибыли в последнее время... Я не помню цифр, но... То есть, я же не все начисто снимаю, собственно уставной капитал можно и не трогать. При чем тут совет директоров?
– Порядок такой. Так в уставе записано, и при этом неважно, сколько там остается. Я понимаю, что в вашем случае это простая формальность, вам совет любую сумму утвердит, но – так уж положено. Если хотите, можем до завтра подождать, сегодня-то, конечно, с подписью уже не успеть.
Ну конечно. Вот так всегда. Ты трудишься, трудишься, а как забрать свои денежки, так нате вам – мешают простые формальности. Развели бюрократизм! Но что ж поделать, нам, как говорится, не до жиру.
– Да нет, ну что вы, какое там до завтра. Я же говорю – прозевала, мне сегодня нужно было аукционный взнос уплатить, даже вчера еще! Леночка, миленькая, выручайте, черт с ним, с советом, может, мне и так хватит, давайте снимем все, что только можно, и поскорей, поскорей. И еще все это надо в евро перевести. И срочно кинуть на наш европейский счет, и я помчусь, может, еще успею. Мне ведь этот залог дурацкий платить, аукционный взнос, я так волнуюсь, вдруг все-таки не получится, опоздаю, скажите, если мы сейчас отправим перевод, когда он будет на месте?
Девушка подумала, постучала по своим клавишам еще немного.
– Ну, это же не только от нас зависит, мы-то сразу все переведем, но там корреспондентский счет есть. Все проводки через него идут, мы с ними уже ничего поделать не можем. Но это обычно недолго – если сегодня к вечеру не пройдет, то завтра после обеда точно будет. Да вы не волнуйтесь, мы-то вам что можем, все сделаем.
– Ой, правда? Спасибо, Леночка. Вы прямо ангел. А то я сама опоздала, не сразу узнала, а хочется же успеть. Так давайте тогда мы с вами сейчас все и оформим, а вы уж тогда постарайтесь. Я буду на вас рассчитывать. Что где я тут должна указать?
Так, болтая какую-то чушь и не замолкая ни на минуту, я под леночкиным наблюдением заполнила бумаги, необходимые для перевода средств из рублей в евро, а евро – на счет в венском банке, открытом на мое имя. В общем, все за все, получилось около двух с небольшим миллионов евро. Неплохо, конечно, но это примерно половина вырученного за «шведскую коллекцию», а я, как говорится, была достойна большего. Леночка в окошке все продолжала петь мне что-то такое, что им очень жаль, и вообще-то конечно, но вот порядок, мне нужно так срочно, а сейчас, после праздников, никого и на месте-то нет, может быть, я... Да, и еще им в налоговую придется сообщить, по закону, потому что все равно очень большая сумма. Я, не снимая с лица улыбки, кивала, как автомат, и на все соглашалась. Процесс занял около получаса, и я вышла из банка, сопровождаемая обещаниями, что деньги ни в коем случае не опоздают, что в крайнем случае завтра...
Ну что ж, завтра так завтра, если я до него доживу... По крайней мере, будет хотя бы не так обидно – я сделала все, что могла. Хорошо быть на привелегированном положении, да и вообще не зря я старалась быть с девочками милой изо всех сил. Одних конфет к чаю сколько перетаскала, комплиментов сколько навешала...
И все, можно сказать, псу под хвост. Ну, не совсем, конечно, но все равно. Потому что – это же как получается? Что с любимым мужем, все по-честному, можно сказать, по закону, справедливей некуда, что – с нелюбимым, не-мужем, и нечестно, закон никакой рядом не ночевал, несправедливо как все, а результат все равно один и тот же. Два миллиона, что тут, что там, хоть тресни. Я прямо какая-то Лиза-два-лимона у них выхожу. Обидно даже.
Так, а теперь, лимонная моя Лиза, как раз нужно быстренько поворачиваться и ножками, ножками до Тверской. Можно, конечно, машину прямо тут поймать, но по этим переулкам пока прокрутишься, пешком быстрее будет. Билетик у нас заказан, номерок записан, самолетик в Париж вылетает в три часа дня. Жалко, жалко в Вену не было рейса, туда-то мне ох как надо, ну да ладно. Ладно, ладно. Хорошо хоть так получилось. Прорвемся. Европа невелика, да и банки везде понатыканы. Разберусь как-нибудь. Если уж я тут разобралась...
Ох, не говори, не говори, моя радость, гоп, не проехав Чоп. Причем во всех, во всех смыслах – Чоп. Вот когда – если – выберешься отсюда целая, тогда и будешь хвалиться, какая ты крутая. А поразмыслив немного, лучше и там помалкивать. При желании кого угодно можно хоть со дна моря поднять. Или, по крайней мере, на это самое дно засунуть.
Интересно, будет ли у Сашки такое желание? Станет ли он искать меня по всей Европе? Не ради моих прекрасных глаз, конечно, а ради собственных денег. Два лимона, как это тут называется, деньги без дураков серьезные. Для меня. А для Сашки? Владельца заводов, газет, пароходов? Стоит ли из-за них ловить по миру сбежавшую от него бабу? Это ведь, если подумать, какая неловкость может выйти – похлеще, чем на подарке жене сэкономить. Вдруг до партнеров дойдет? Тем более, если уж это только половина всех денег, то она все равно по-хорошему моя. Вопрос – станет ли он мараться из-за этой моей половины? В сущности, теоретически я, хоть и не жена, тоже ведь с легкостью могла натрясти из него на ту же сумму разных подарков. Так что можно считать, что я просто взяла их под конец оптом. В качестве, можно сказать, морального ущерба. Нечего было на меня ФСБ натравливать на ночь глядя. Так ему и надо.
Ему-то да, а вот мне? Как бы так половчее, не рассчитывая на чужие благородство и щедрость, отрубить на всякий случай за собой все хвосты? Счет в Вене прослеживается на раз, и все движения кредитной карточки с этого счета, соответстенно, тоже. Значит, надо будет как можно быстрее деньги оттуда забрать и переложить. Куда? Куда-то, где счета анонимны, и имени не найти. Швейцария? Это хорошо, но, как мне кажется, долго и муторно, а мне нужно быстро. Быстро, быстро. Ладно, проблемы – в порядке поступления, пусть деньги сперва в Вену поступят, а уж куда их девать, я еще успею придумать, а сейчас мне вообще в аэропорт бы добраться.
