Буксман орал в рожу опешившему начштаба и тыкал пальцем в сторону одиноко маячившей возле казармы первой роты фигуры солдата, облаченного в общевойсковой защитный костюм с надетым на голову противогазом. На груди солдата висел прибор радиохимической разведки, солдат видимо уже сильно замерз и даже под резиновой зеленой маской угадывалась зеленая безысходная тоска.
Это наблюдатель, товарищ полковник.
Наблюдатель чего?
Наблюдатель радиохимической обстановки, товарищ полковник!
А что, все кругом уже отравлено?
Никак нет, товарищ полковник!
Тогда на хера он противогаз напялил, чтобы лучше видеть и слышать, так, я вас спрашиваю?
Мерзавцы, ничего думать башкой не хотят! Все свободны до девяти ноль-ноль. Офицерам, назначенные в комиссии по приему нормативов, явиться на полигон к местам сбора рот.
Кажется пронесло, — подумал Валерий и побрел вместе с продрогшими сослуживцами в сторону штаба.
7
В третьей мостовой роте, куда Валеру назначили проверяющим, за последние два года сменилось три командира. Каждый из них был по-своему хорош и в меру сил и талантов постарался оставить свой след в деле укрепления боеготовности вверенного подразделения. Командовавший до недавнего времени третьей ротой старший лейтенант Костя Султанбеков полгода тому назад сошел с ума и вместо организации процесса боевой учебы занялся личной подготовкой к семнадцатым Олимпийским играм. Каждое утро Костя Султанбеков садился на велосипед и вместо казармы, ехал на стадион тренировать свое крепкое смуглое тело, а в осиротевшей роте, день ото дня, падал боевой дух и расшатывалась воинская дисциплина. Командир батальона Чернов, лично приезжал на стадион и звал Костю на службу:
Товарищ Султанбеков, идите в роту!
На что Костя, продолжая делать жим лежа, отвечал:
Товарищ Чернов, идите на фиг!.
Старшего лейтенанта Султанбеков уволили из кадров Советской армии по ходатайству суда чести офицеров, после чего он незамедлительно поступил в Ленинградский институт физкультуры, а на его место назначили старшего лейтенанта Мишу Поляшова.
Путь Миши Поляшова к этой должности был долог и тернист. После окончания Симферопольского военно-политического училища, Миша благополучно служил в третьей роте замполитом. Однако поcеяв по-пьяне партийный билет, был понижен в должности до взводного. История с Мишиным партбилетом по-своему примечательна и стоит того, чтобы рассказать о ней особо.
Как-то вечером, после партийного собрания, лейтенант Поляшов отправился в гости к своей любовнице Раисе Хабибуллиной, работавшей буфетчицей железнодорожного ресторана. Придя к Райке, Миша неожиданно обнаружил, что она не одна, а в гостях у нее сидит, а точнее лежит в ее кровати татуированный с ног до головы мужчина по имени Кадыр. Распив с Кадыром за знакомство принесенный им с собою фуфырь водки, Миша решил сгонять Раису за дополнительной дозой. Однако пьяная Райка идти куда-либо уже не могла.
Пойдешь ты! — сказал Поляшов Кадыру.
Меня в моем тюремном ватнике в ресторан, пожалуй, не пустят, а магазины уже закрыты, — возразил тот.
А ты одевай мой китель и фурагу, — посоветовал Миша Поляшов, — в офицерском тебя всегда в ресторан пустят, а я тут пока ты ходишь, на диване с Райкой отдохну.
На том и порешили.
Кадыр надел мишину форму и отправился на промысел, а через час за Поляшовым приехали из гарнизонной комендатуры.
Оказалось, что Кадыр, по кличке Мамай находился во всесоюзном розыске и бдительная транспортная милиция на вокзале опознала его, не взирая на то, что тот был в лейтенантских погонах. При обыске у Мамая обнаружили партийный билет и удостоверение офицера сов. Армии.
Мишу взяли под арест и прямо с Райкиной квартиры повезли на гарнизонную гауптвахту. А через месяц его исключили из партии и судом офицерской чести из замполитов понизили в должности до взводного. И долго бы еще Мише Поляшову тянуть лямку Ваньки Взводного, если бы не умопомешательство Кости Султанбекова.
Рота, смирно! Товарищ капитан, третья рота для сдачи нормативов итоговой проверки зимнего периода обучения построена. Командир роты старший лейтенант Поляшов.
Вольно!
Вольно!
Здорово Миша!
Здравия желаю!
Председателем комиссии по проверке боевой подготовки рот был полковник Буксман, однако, вероятно из боязни до смерти огорчиться, в эту зиму Арнольд Хаимович на полигон ни разу не выходил.
Третью роту отправились проверять члены комиссии:
Капитан Кедря и лейтенант Андрейчик.
Так чем хвастаться будешь, Михаил, что твои «бэки» делать умеют? — спросил Кедря, доставая из за пазухи сборник нормативов по специальной подготовке.
А ни хрена они не умеют, Виктор Петрович, — с бравадой отвечал Поляшов, — будем сдавать что попроще, обработку свай электроинструментом, чего там еще, монтаж-демонтаж…
Прибедняешься Миша, видал я, какой они тебе гараж сварили, дворец, а не гараж, а ты говоришь не умеют ничего, давай побыстрому показывай обработку электроинструментом, и нечего нас тут с Андрейчиком морозить, — распорядился Кедря и толстым пальцем стал листать сборник в поисках нужной страницы.
Вот, нашел, развертывание электростанции… так…подсоединение инструмента, обработка торцов…, так команда в составе… так ага. Вот и нормативное время… ну, давай, Поляшов, командуй, Андрейчик, засекай время, Карась!
Экзамен в третьей роте начался.
Натужно ревя сдвоенным дизелем, взметая вихри снежной пыли, словно корабль по волнам, раздвигая тупой мордой метровые сугробы, плыла, приближаясь громадина супер-тягача «Ураган» со штатной ротной электростанцией на прицепе. Высоко над землей за стеклами кабины виднелись испуганное лицо юного водителя и наглая, сверкавшая нержавеющей сталью зубов рожа прапорщика Колобаева. B{osqrhb облако дизельного выхлопа, «Ураган» остановился напротив выстроенной роты, и над полигоном на какое-то мгновение воцарилась непривычная тишина.
Но уже через секунду, тишина эта была нарушена лаем отдаваемых команд, матерной бранью, топотом сапог рассыпавшегося строя и лязганьем металла разворачиваемой техники.
Дружно навалившись, демонстрируя при этом торопливость и усердие, солдаты отцепили электростанцию, завели дизель, вбили в мерзлый грунт штырь заземления, протянули кабеля.
Валера с Кедрей безучастно взирали на эту суету, словно смотрели по телевизору фрагмент из передачи Служу Советскому Союзу.
Товарищ старший лейтенант, электростанция и инструмент к работе готовы, команды к сдаче нормативов готовы, техник роты прапорщик Колобаев.
Норматив первый, обработка торцов, включайте, Колобаев, Андрейчик, время!
Валерий щелкнул секундомером. Шесть солдат под командой младшего сержанта рванулись к штабелю заготовок. Прапорщик Колобаев взялся за рукоять рубильника на распределительном щитке. Раздался сухой треск, сверкнула молния, и из всех подключенных к станции инструментов одновременно повалил дым. Бросив рубильник, прапорщик Колобаев заглушил дизель и вновь озарив окрестности блеском нержавеющих зубов, весело крикнул, чтоб все слышали:
Чуть не убило меня, ек-макарек!
Все, карась, здесь больше нам делать нечего. Станция сгорела, как швед под Полтавой, — сказал Кедря и повернулся к штабу.
Поляшов, с тебя литр очищенной и мы с Карасем ставим тебе четверку. Понял, командир?
Явно довольный таким исходом, Поляшов плотоядно захохотал.
Через полчаса приходите ко мне в роту, Виктор Петрович, банкет будет — не придеретесь.
Если банкет вы организуете так же, как экзамен по боевой, то мы тебя Миша из кадров уволим в народное хозяйство, — добродушно ворчал Кедря, уже семеня ногами в сторону теплого штаба.
Андрэйчик, карась. Сейчас заполнишь экзаменационные ведомости, поставь там одну-две пятерки, остальные четверки, названия нормативов и контрольное время, только без ошибок из сборника перепиши, и на подпись Буксману, понял, Карась!
обгоняя Кедрю, Валерий побежал в техчасть, зарабатывать свое право на стакан очищенной.
8
От дневного сна, вместо ожидаемой по теории свежести, в голове глухо звенела какая-то чугунная тяжесть. Одеревенелые чувства ни к чему не побуждали, хотелось лишь завалиться в горячую ванну и лежать там вперившись в потолок до самого дембеля. Да где она, эта ванна! Три тысячи верст до нее, да еще год и два месяца. Валера глубоко вздохнул и стал натягивать отутюженные накануне бриджи.
Пареная с мылом стрелка на штанине казалось способна была звенеть, словно струна.
Пожалуй, в хромовых холодновато будет, — подумал Валерий, ладно, когда командир с начштаба слиняют, можно будет в валенки переобуться — решил он и с хрустящим шорохом натянул один за другим безукоризненно сверкающие сапоги.
