— Вставай, дружище, не время разлеживаться! — кричал в ухо Аддишу полицейский. — Работенка наклевывается!
Священник, будучи в шоковом состоянии, еле дотянулся до грудной части экзоскелета.
— Стандартная доза транквилизатора, — прошептал он.
Сплюнув кровь, Треф с прискорбием обнаружил, что кроме носа разбита еще и губа. После негромкого, но резкого шипящего звука его зрачки сократились, превратившись в маленькие, практически незаметные бусинки на голубой радужке глаз. Сознание стало стремительно возвращаться к своей исходной точке. Более того, благодаря допингу все стало восприниматься намного острее. Мысли выстроились в четкий, ясный план.
Монстр снова плюхнулся на пол и передислоцировался в центр зала, тем самым отрезав путь к выходу доброй половине посетителей. Те, в свою очередь, забились под столы, стойки и массивные горшки с цветами. Некоторые сидели на полу, обняв колени руками.
— Что будем делать, дружище? — дрожащим голосом спросил Остин.
— Что-то должно было его привлечь, — Аддиш осторожно глянул через плечо, прикидывая, какой следующий шаг предпримет существо.
То, что сразу бросилось в глаза, не вызвало никаких иных эмоций, кроме негодования. Среди всех посетителей, ничем не примечательных и обычных на первый взгляд, ярко выделялся только один. Он лежал чуть поодаль, в метре от соседнего столика. В отличие от других посетителей, очень молодой на вид мужчина почти не придавал признаков жизни и только изредка подергивал конечностями. Половину его головы покрывала металлическая пластина. Рука целиком являлась плодом кибернетического вмешательства. Полное отсутствие век не скрывало сферические глаза с зелеными точками вместо зрачков.
Легкие подергивания конечностей в какой-то момент перешли в мелкую дрожь, а потом в нечто, похожее на судороги. Точнее сказать, конвульсии. Тотальное отключение электроники не обошло и импланты усовершенствованной плоти. Сколько у паренька осталось времени без неотложной медицинской помощи, оставалось неизвестно.
— Легкая добыча, — с досадой выпалил Аддиш, — Дело дрянь.
Сиюминутная злость на мгновение вытеснила все остальные чувства: неужели у кого-то еще хватает смелости покидать города, будучи напичканным железом по самое «не хочу»?
Между тем, некогда совершенно прозрачное существо начало уплотняться. Из бесцветного желеобразного вещества, в которое оно постепенно превращалось, вырывались язычки красного, белого и синего пламени. Они то появлялись, то затухали: маленькие, жалящие и опасные. Температура в зале постепенно начала расти. Система кондиционирования, естественно, тоже приказала долго жить.
— Готовь свою приблуду, нужно его поймать, — Аддиш озвучил, в принципе, очевидный факт, потому как Остин уже держал в руке карманный щит.
Прибор успел обернуться в ярко-голубой мерцающий свет. Сразу возникла мысль, насколько дальновидны иногда бывают болваны из центра разработок.
— Я справа зайду, а ты слева, — предложил полицейский.
— Нет. Ты стой здесь и жди. Иначе он сожжет тебя, — возразил священник, — и приготовь щит.
Патрульный только сейчас заметил, что позади лежал парень. Трудно точно сказать, являлся ли он киборгом, ибо эту тонкую грань определить, порою, было совершенно невозможно. Неизвестно, догадался ли Остин о связи существа с лежащим без сознания парнишкой. Задавать вопросы сейчас — последнее, что собирался делать полицейский.
Аддиш Треф двинулся вперед. Медленно. Шаг. Еще шаг. Они смотрели друг на друга, пусть у одного из них и вовсе отсутствовали глаза. Однако, его пристальный взгляд ощущался всем телом. Напряжение нарастало, усиливаясь мертвой тишиной. Бесшумные вспышки пламени и те казались громче всего остального вокруг.
— Я знаю, кто ты, — полушепотом сказал храмовник, будто убеждая самого себя.
Аддиш не врал. Он действительно знал, кто перед ним. Вечно алчущий, неуправляемый, безумный в своей ярости монстр. Воплощение необузданной стихии, которая могла уничтожить все на своем пути. Обратная сторона двуликого Януса Пламени — Ифрит. Тот, кого нельзя схватить руками, вступить в рукопашный, пусть и неравный, бой. Его, даже мало-мальски проявленная плоть, не становилась беспомощной грязной субстанцией, как в подавляющем большинстве случаев. Ифрит сжигал заживо, опаляя плоть до костей. Единственное его слабое место — медлительность. Поэтому сегодня он пришел за добычей, которая не сможет скрыться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Предметы физической реальности в большинстве случаев не являлись препятствием для непроявленных существ, находящихся в иной плоскости бытия. Разные же формы живых существ воспринимались, в основном, как источник пищи. Неочевидная перемычка, связывающая два разных мира, разрывалась с большим трудом. Люди, имеющие иммунитет, способны были достать пришельца в защищающей его невидимости и убить на пути к нашему миру. Правда, на убийство это походило мало, ибо существо не умирало как таковое. Потеряв свою целостность и способность цепляться за наш мир, остатки сущности незваного гостя проваливались в свою реальность. Назад оно не возвращалось, ибо создавать новую связь само по себе не умело.
Священник знал, что оружие Ифрита не возьмет. Для этого нужно было тело, полностью обретшее свою плоть. Сделать это могли только Проявители, к которым Аддиш не относился.
По мере движения храмовника вперед Ифрит потихоньку пятился, избегая нежелательно контакта. Монстр уже почувствовал опасность, но сдаваться просто так не собирался. Голод, словно мощный двигатель, заставлял клокотать все внутри.
Вперед, вперед. Всего-то нужно преодолеть одну незначительную преграду… Монстр знал, что опасен, знал, что силен, и что проявить его не смогут. Если противник не дурак, то не пойдет в рукопашную с огненной стихией. С пламенем не совладает никто. Так можно поступить с другими, но не с Ифритом. Он — особенный.
Аддиш закрыл глаза и застыл на месте. Четки, зажатые в кулаке, заставили хрустнуть костяшки пальцев. Тварь, зависшая в паре метров от мужчины, наброситься не решалась. Она лишь созерцала с тихой яростью, как тот что-то бормочет себе под нос, быстро перебирая тонкими, бледными губами. Остин Неб, явно ожидавший, что напарник кинется на монстра, малость прифигел от подобного развития событий.
— Дружище… — пытаясь привлечь внимание Аддиша, тихо прошептал он. — Ты чего? Че делать то?
Ответа не последовало, как и какой-либо другой реакции. По желеобразному телу монстра прошла мелкая дрожь. Начали вырываться мелкие, полупроявленные языки пламени. Вопреки всякой логике и собственной яростной природе, он оставался на месте, а происходящее все больше начало смахивать на театр абсурда.
— Пусти, — вдруг донеслось со стороны Ифрита.
От неожиданности Аддиш открыл глаза, не веря своим ушам. Он был готов поклясться, что не ослышался. Слишком разборчиво было произнесенное слово, и слишком шокировало оно своим осознанным звучанием. Подобных сюрпризов не ожидал никто. Поток бесшумных слов, произносимых четко и без запинок, прекратился.
Небольшое замешательство не осталось без внимания. Ифрит навис над препятствием жаркой, безумной злобой. Останавливала ее только боль, возникающая при приближении к человеку с иммунитетом.
— Ты — следующий, — прошипело существо с нескрываемой ненавистью.
Священнослужитель глубоко вдохнул и поднял руку, давая знать Остину, чтобы тот подготовил щит.
— Что ты сделаешь?! — взвыл монстр и рванул вперед.
Треф выгнулся дугой, уходя от лобового столкновения с Ифритом. Прежде, чем ладонь погрузилась в бесформенное тело, экзоскелет предусмотрительно окутал руку тонкой серебристой броней.
Пронзительный вой наполнил пространство. Монстр дернулся, силясь оторвать руку. Фиксируя заданное положение, экзоскелет стойко принял на себя весь удар. В воздухе почувствовался запах паленой плоти. Будучи не проявленным, прозрачное тело прошло сквозь все преграды и, коснувшись ладони, обожгло кожу огнем.
— Щит! — закричал что есть мочи Аддиш.
