И достал его.
Тот закричал.
Казалось, этот вопль возник годы тому назад и унесся в далекое будущее. А потом весь скафандр как будто распахнулся, и они увидели - не самого О'Лири, а скорее его внутренности. Там, где раньше была бегущая фигура, одетая в металл, покрытый защитной оболочкой Гроена и слегка оттененный предохранителями Мангейма, теперь были только желудок и селезенка, печень и кишечник, фантастическим, невероятным образом принявшие форму О'Лири. Фигура сделала еще один шаг, и вопль перешел в тональность, недоступную человеческому слуху. Только тогда он прекратился.
О'Лири больше не было. И зеленого шара тоже.
Над тем местом, где только что был О'Лири, появились другие шары. Два из них также исчезли. Девять вернулись к кораблю и снова начали свои настойчиво-прямолинейные передвижения.
Луц внутри своего скафандра был ни жив ни мертв. Вик старался сохранить самообладание. Правда ли он видел, как изумрудный шар стал темно-оливковым, а потом налился кровью? Или ему показалось?
- Слушай, малыш, - сказал он торопливо. - Не двигайся, не делай ни одного, ни малейшего движения, - что бы ни случилось. Даже смотри в одну точку. По-моему, я знаю, что это за штуковины, и не думаю, что мы в силах чем-нибудь им помешать. Единственная надежда спастись - не привлекать их внимания. А потому не шевелись, пока я тебе не скажу. Понятно?
По дыханию Луца он понял, что тот почти пришел в себя.
- Д-да, командир. Но разве они не помнят, как мы в них стреляли? И разве они нас не видят, когда мы стоим в полный рост?
- Если они действительно то, что я думаю, - нет. Думай о чем-нибудь другом, малыш, отключись, насколько сможешь. И помни: пока можешь себя контролировать - ни единого движения. До поры до времени - никаких разговоров. Полная неподвижность. Только смотрим и ждем.
Они ждали. И смотрели. Они ждали несколько часов, прислонясь к спинкам своих скафандров, стоявших самостоятельно, а зеленые шары бесшумно, непрерывно и очень целеустремленно перемещались взад-вперед, появлялись и исчезали. Они смотрели на синюю полосу, шедшую вдоль борта корабля, который стал им теперь так дорог, - это был опознавательный знак разведывательного корабля, способного обогнать любое космическое тело, - и видели, как мутная пена сумерек сделала ее неотличимой от серого металла вокруг нее. И они не пошевелились, не позволили себе ни одного движения, даже когда зеленая сфера, раздувшись, внезапно очутилась перед ними и, казалось, рассматривала их невидимыми органами зрения, но потом потеряла всякий интерес и унеслась прочь.
Вик подумал, что это было труднее всего: чувствовать, что за тобой следят со все возрастающим интересом, и все-таки не двигаться; не вздрогнуть, когда самый древний инстинкт кричит тебе, что надо бежать, что вот сейчас ты попадешь в зубы неведомому существу.
Во время этого кошмарного бдения он оценил достоинства своего товарища: не многие люди могли сохранять такое самообладание на самом краю гибели. Молодец малыш.
Они ждали, смотрели и не двигались. И вспоминали Стива О'Лири...
Наконец два шара поднялись и улетели на север. Через час за ними последовали два других. Оставшиеся пять замерли над кораблем, образовав кривой пятиугольник.
- Ну, Луц, - прошептал командир, - теперь мы можем расслабиться, только совсем чуть-чуть! День продлится еще шесть часов. Будем спать по два часа, - один спит, другой дежурит. Ты спишь первым. Так мы немного отдохнем перед тем, как приступить к дальнейшим действиям; а может, к тому времени эти уроды уберутся со своими фокусами к себе домой.
- Кто они, командир? Ради внегалактического пространства, скажите, откуда они взялись?
- Откуда взялись? Из Дыры в созвездии Лебедя. Оттуда, куда пропали все животные.
- Я... я не понимаю.
Карлтон хотел было в нетерпении махнуть рукой, но вовремя сдержался.
- С этой Дырой связано много странных вещей. Это не только отсутствие явлений, обычных для других частей космоса, небольшое количество звезд и все такое, но и нарушения законов природы, - такого больше нигде нет. Есть несколько современных теорий, - правда, у них мало последователей, которые считают весь этот район местом зарождения нашей Вселенной; предполагают ли они, что пространство стало изменять свои свойства самопроизвольно, когда ему однажды надоело оставаться в старых границах, или выдвигают ту или иную версию взрыва первоатома, - так или иначе они трактуют Дыру в созвездии Лебедя как точку, в которой все эти события могли иметь место.
- Ну да. С тех самых пор как двести лет назад здесь побывал Бокер и открыл район, где бывают разрывы во времени.
- Верно, малыш. Я сейчас не претендую на то, чтобы понять происхождение Вселенной. Однако я готов поставить свой обед в Сандсторме против грязи на твоем правом ботинке, что это произошло здесь. И, судя по всему, район вокруг Дыры в созвездии Лебедя никогда не станет нормальным. Он останется дырой в пространстве, где случается то, чего не должно быть, - и наоборот. Сейчас или тысячу лет спустя, - в законах природы останутся бреши. И одна из этих прорех, этих ран мироздания, которые никогда не заживут, - наши белые щупальца, - или как их там, - расползшиеся по всей этой Солнечной системе.
- Значит, зеленые шары, убивающие всех на этой планете, - они из... из...
- Из некоего места вне Вселенной. Из другого мироздания, в которое нам дороги нет, - мы не можем даже представить, на что оно похоже.
Луц подумал с минуту.
- Вы хотите сказать, командир, что они по-другому устроены?
- Они из другого измерения. А именно - из четвертого.
- Но ведь еще в двадцатом веке было доказано, что четвертое измерение это время и это мы движемся сквозь него.
- Я, Луц, говорю о четвертом измерении пространства. О вселенной, где есть длина, ширина, высота, - и, кроме них, еще одно направление. И время тоже, но ведь даже гипотетические жители двухмерного пространства должны существовать во времени. Вот и думай теперь, кто такие эти малютки: что они могут сделать, а чего нет, что случилось с О'Лири и каковы наши шансы преодолеть шестьдесят ярдов до корабля, чтобы взлететь. Пользуйся аналогией с двухмерными людьми в трехмерном мире.
- То есть когда есть длина и ширина, но без высоты? Ну, я не знаю. Наверное, тогда кожа будет видна тонкой линией вокруг скелета и внутренних органов. И - постойте-ка - он будет двигаться только в одной плоскости и за ее пределами ничего не увидит!
Карлтон мысленно поблагодарил администрацию академии за непрерывную череду экзаменов, выбивших из выпускников последние остатки воображения.
- Очень хорошо. Теперь представь, что мы суем в двухмерный мир палец. Человек в нем увидит палец в виде кружка, - а мы видим эти существа в виде сфер. Когда кончик пальца проходит этот мир насквозь и становится видно основание пальца, ему покажется, что кружок стал больше; а если мы уберем палец, он скажет, что кружок исчез. Если мы хотим его поймать, мы можем смотреть сверху, как он убегает от того места, где он нас видел последний раз. А потом внезапно спрыгнуть перед ним, а он подумает, что мы возникли из ничего. А если мы захотим перенести его в наш мир, в свое пространство...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
