— Что-то в этом роде. По крайней мере, попытались. Я встречаюсь с Харви. — Он поворачивается к Джесси. — Спасибо.
— Без проблем, — кивает Джесси, не утруждая себя вежливостью и не вставая, чтобы проводить Дэна. Это и беспечное пожатие плечами вызывает большие подозрения.
— Когда ты уезжаешь? — спрашиваю я, когда он снова поворачивается ко мне.
— Не уверен. Зависит от рейсов. Я позвоню тебе, хорошо?
Он целует меня в щеку и проходит мимо, встречая у двери здоровяка. Джон грозно качает мне головой, прежде чем вывести моего брата из кабинета Джесси. Кстати, что он здесь делает?
С подозрением тычу в Джесси пальцем, он знает, о чем я думаю, потому что отказывается встретиться со мной взглядом.
— Что все это значит? — требую я.
— Ты о чем?
Подхожу к дивану и бросаю на него сумочку, прежде чем сесть на место, которое только что освободил мой брат.
— Посмотри на меня, — приказываю я.
Эти три слова всегда делают свое дело, но не потому, что он мне подчиняется. А потому, что он всегда в шоке, когда их слышит. Плевать. Пусть смотрит на меня ошеломленно, сколько ему заблагорассудится.
— Зачем приходил Дэн?
Джесси встает и берет со стола телефон.
— Извиниться.
Я смеюсь ему в лицо. Дэн никогда бы не стал извиняться, только не перед Джесси. Я знаю его всю свою жизнь, он слишком горд, чтобы отступить, особенно перед таким человеком, как Джесси. Дэн чувствует себя неполноценным, как и большинство мужчин. То, что он мой брат, не предотвращает всплеск тестостерона между ними.
— Я тебе не верю.
— Мне от этого грустно, детка. — Он делает серьезное лицо, что еще больше усиливает мои подозрения. — А теперь расскажи. Что сказал Патрик?
Мой подозрительный взгляд только что превратился в виноватый, и теперь уже я избегаю его взгляда.
— Ты ведь не сказала ему, да? — спрашивает он с ноткой гнева в голосе. — Ава?
— Его не было в офисе, — быстро выпаливаю я. — Но он придет завтра, тогда я с ним и поговорю.
— Слишком поздно, леди. У тебя был свой шанс. Снова, и снова, и снова.
— Это несправедливо, — спорю я. — Я сообщила Микаэлю, что больше с ним не работаю, так что ты не можешь сказать, что я не пытаюсь решить проблему.
Сразу понимаю, что допустила серьезную ошибку, когда его плечи напрягаются, а зеленые глаза расширяются.
— Что ты сделала?
— Я не думаю, что это он накачал меня наркотиками, Джесси. Он сказал, что хочет меня, так зачем ему причинять мне боль? — Мне нужно заткнуться, черт возьми. От этих слов у него просто отвисла челюсть.
— Какого черта ты с ним разговаривала? — Он опирается кулаками на стол, как самец гориллы, готовящийся к атаке. Это заставляет меня откинуться на спинку дивана.
— Он знает, что ты… — я начинаю лихорадочно постукивать ногтем по переднему зубу: — Развлекался с другими женщинами, пока мы были вместе.
Задерживаю дыхание, понимая, что усиливаю его нарастающую ярость.
— Мы договорились никогда больше не говорить об этом. — Он буквально выдавливает слова, его челюсть напряжена до предела.
— Это трудно, когда люди постоянно напоминают мне об этом.
Сейчас я наклоняюсь вперед, обретая мгновенный прилив храбрости. Я не позволю, чтобы из-за этого я казалась занозой в заднице.
— Откуда он знает?
Придумываю ответ прежде, чем Джесси начнет отрицать, что не имеет понятия. Прикусанная губа и еще кое-что, главным образом, ментальное понимание, приводят меня к быстрому выводу. Бывшая жена Микаэля.
— Она была одной из них, да? — выпаливаю я. Джесси закрывает глаза, и я встаю и наклоняюсь через стол, повторяя его угрожающую позу. Ему не нужно отвечать. — Ты сказал, месяцы. Ты сказал, что не был с ней несколько месяцев, что ты не понимаешь, почему она вдруг начала что-то вынюхивать. И спал ты с ней не один раз!
— Я не хотел тебя расстраивать. — Он все еще настроен враждебно. Явный защитный механизм.
— Скажи мне. Ты позвонил им и попросил выстроиться в очередь у своей двери?
— Нет, прослышав, что я пью, они как мухи слетаются на дерьмо.
— Я ненавижу тебя.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Нет, не ненавидишь.
— Ненавижу.
— Не заставляй мое сердце разрываться, Ава. Важно ли, кто это был?
— Нет, важно то, что ты солгал мне.
— Я тебя защищал.
— Забавно, что каждый раз, когда ты это делаешь, в конечном итоге, ты причиняешь мне боль.
— Я знаю.
— И это тебя ничему не учит?
— Учит каждый гребаный день. — Он агрессивно хватает меня за челюсть, но тихо говорит: — Прости.
— Хорошо.
Решительно киваю в его хватке, внезапно замечая, что наши лица теперь соприкасаются, когда мы оба склонились над столом. Мы обжигаем друг друга сердитыми взглядами, смешанными с тонной похоти.
— Как это случилось? — задаю вопрос вслух, когда только хотела его обдумать.
— Потому что, моя прекрасная девочка, мы созданы друг для друга. Постоянный контакт. Поцелуй меня.
— Я смирилась с тем, что ты засранец, так что сейчас нет необходимости пытаться подчинить меня своими прикосновениями.
— Я скучал по тебе, детка.
Я забираюсь на его стол и на коленях медленно придвигаюсь ближе, пока не обнимаю его, и мои губы не оказываются на его губах. Глупо, но я тоже скучала по нему. Один рабочий день после рая, и я чувствую, что с трудом справляюсь — мало что изменилось. Я страдала от ломки по Джесси, и теперь, наконец, получила свою дозу.
— Хотела бы я, чтобы ты был чистым и нетронутым, — бормочу я, проводя губами по каждому дюйму его лица. Из всего этого я больше всего желаю, чтобы никого до меня не было, тем более при мне. Я простила его, действительно простила, но изо всех сил пытаюсь забыть.
— Я такой.
Он опускается в кожаное кресло и тянет меня к себе, пока я не сдаюсь и не позволяю ему усадить себя к нему на колени.
— Самая важная часть меня осталась нетронутой. — Джесси берет мою руку и несколько мгновений задумчиво крутит мои кольца, затем раскрывает мою ладонь и прижимает к своей груди. — Или была такой, пока ты не вошла в мой кабинет. Теперь она вся помечена и ее распирает от чистой любви к тебе.
Я улыбаюсь.
— Мне нравится чувствовать, как оно бьется. — Расстегиваю его пиджак и прижимаюсь ухом к рубашке. — И нравится его слышать. Это одна из самых успокаивающих вещей в мире.
Джесси обнимает меня и притягивает ближе.
— Как прошел твой день?
— Дерьмово. Я хочу в «Рай».
Он смеется и целует меня в макушку.
— Рай — когда я с тобой. Мне не нужна вилла.
— В «Раю» ты был более расслаблен, — говорю все, как есть. Возвращение в Лондон постепенно вытягивает на поверхность его невротическую, помешанную на контроле личность.
— Сейчас я расслаблен.
— Да, потому что я сижу у тебя на коленях, в твоих объятиях, — сардонически отвечаю я, зарабатывая себе легкое пожатие на бедре. Я смеюсь и разворачиваюсь на его коленях так, чтобы оказаться лицом к столу. — Как прошел твой день?
Его руки скользят по моему животу, а подбородок упирается мне в плечо. Он сдувает мои волосы.
— Долго. Как там мои арахисы?
— Отлично. — Мой взгляд цепляется за записную книжку. — Почему там написано имя моего брата?
Я тянусь вперед, чтобы пододвинуть ее поближе, но слишком медленно, потому что вскоре ее выхватывают у меня из-под носа и запихивают в верхний ящик стола. Я отдергиваю руку, шокированная быстротой его движений.
— Дэниел Джозеф О'Ши? — хмурюсь про себя, думая, что определенно видела рядом с именем цифры, и это был не телефонный номер. — Почему у тебя записан номер банковского счета Дэна?
— У меня его нет. — Джесси напряжен и быстро отмахивается от моего вопроса. Черт бы его побрал, он вообще ничему не научился.
Я встаю с его колен и сажусь рядом с ним, награждая его взглядом, равным его взгляду «не дави на меня».
— Даю тебе три секунды, Уорд.
Его губы сжимаются в прямую, напряженную линию.
— Обратный отсчет — моя прерогатива, — по-детски заявляет он.
