Южный Урал, № 11
ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ, ПУБЛИЦИСТИКА
Яков Вохменцев
ТРУДОМ КРЕПИМ СВОЮ ДЕРЖАВУ
Трудиться в честь родной Державы,Быть созидателем всегда —Нет выше доблести и славы,Нет благороднее труда.Мы славим день, когда впервыеСтал труд владыкою страны,И все победы боевыеУ нас трудом закреплены.Нигде сегодня не найдетеИскусней рук, точнее глаз, —Не зря и жизни и работеПолмира учится у нас.Взгляни на стройку Сталинграда,На стройки все в родном краю, —Мы оборудуем, как надо,Страну огромную свою.Трудом крепим свою ДержавуУ всей планеты на виду.На это взято нами правоЕще в семнадцатом году.Лишь мирный труд у нас в почете —О людях судим по делам.Чем выше скорости в работе,Тем коммунизм виднее нам.Вот почему и темпы эти,И светлый путь моей страныТеперь страшней всего на светеДля поджигателей войны.Они, быть может, черной тучейСюда бы ринулись давно,Да знают, что на этот случайЗдесь кое-что припасено.Наш мирный труд сильней, чем войны.Цвети, Советская страна!Мы за историю спокойны —На нас работает она.
Александр Гольдберг
ОТ ВСЕГО СЕРДЦА
Благодарим тебя за счастье наше,За трудный путь, за доблесть и бесстрашье.
За то, что благородный подвиг твойСтал радостью и гордостью людской.
Благодарим тебя за каждый шаг твой,За каждый день великого труда,За то, что над Кремлем, заводом, шахтойГорит пятиконечная звезда.
Твои живые, ясные решеньяМы с радостью читаем всякий раз.В них видятся гранитные ступени —К вершине счастья —Каждому из нас.
С тобою отстояли мы Отчизну,С тобой ее лелеем и растим,С тобой стоим на страже мирной жизни,Уверенно в грядущее глядим.
Из года в год пример твой величавыйНас окрыляет на посту любом.Понятья чести, доблести и славы —В неповторимом имени твоем.
Как солнце от лучей неотделимо,А молодые всходы от весны,Так от тебя и мы неотделимыПод знаменем твоим непобедимым,Коммунистическая партия страны.
Георгий Даниленко
ТАЙНА БУЛАТА
Пьеса в четырех актах, семи картинах
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦАДействие происходит в Златоусте и Петербурге в конце тридцатых годов прошлого века.
А н о с о в П а в е л П е т р о в и ч, создатель булата, 30 лет.
Ч е л н о к о в М и х а и л Н и к и т и ч, декабрист, князь, 40 лет.
Ш в е ц о в Н и к о л а й Н и к о л а е в и ч, мастер по булатам, 30 лет.
П е т у х о в К у з ь м а М и р о н о в и ч, подмастерье, 45 лет.
Ж б а н о в П е т р А р х и п о в и ч, подмастерье, 40 лет.
Я к о в К а р а с ь, бродяга, 50 лет.
К а л м ы к о в И в а н И в а н о в и ч, директор ружейной фабрики, 50 лет.
Ч и ж о в Н и л Г а в р и л о в и ч, секретарь директора фабрики, 35 лет.
Е л и з а в е т а Ф е д о р о в н а, жена Калмыкова, 40 лет.
Е в г е н и я Н и к о л а е в н а, племянница Калмыкова, 22-х лет.
А л е к с а н д р, инженер, брат Евгении Николаевны, 30 лет.
Ш м а у с Г а н с Ф р а н ц е в и ч, инженер, 35 лет.
М а ш а, горничная Калмыкова, 25 лет.
К а н к р и н Е г о р Ф р а н ц е в и ч, министр финансов, 50 лет.
М о р и с с о н, представитель английской фирмы.
З и л ь б е р г, представитель германской фирмы.
М е д в е д е в, профессор горного корпуса, 60 лет.
А н д р е й П а в л о в и ч, князь, главный начальник группы горных заводов Уральского хребта, 45 лет.
Ю р и й, офицер, адъютант министра.
АКТ ПЕРВЫЙ
Картина перваяГостиная Калмыкова.
М а ш а (глядя в окно). Хорошо на улице — зелень кругом, птицы поют… Эх, если бы мне крылья: улетела бы к Николушке. И когда он придет? (Выглядывает в окно, мечтательно.) Коленька! Николушка! (Положив тряпку на окно, гадает на пальцах, зажмурив глаза.) Придет — не придет?
С пакетом в руке входит Чижов. Подкравшись, он быстро хватает Машу и целует. Маша приняла Чижова за Швецова, улыбнулась и склонилась к Чижову. Быстро вывернулась.
М а ш а. А-а!.. (Отскочив). Тьфу! (Хватает с окна тряпку, замахивается.)
Ч и ж о в. Маша, я любя, от души и сердца.
М а ш а. Уйдите со своим сердцем! Сейчас закричу и пожалуюсь барыне.
Ч и ж о в. Ты что, совсем одурела? Эх, Маша, от счастья своего бежишь!
М а ш а (затыкает уши). Не хочу слушать! (Наступая). Уйдите, чтобы глаза мои вас не видели.
Ч и ж о в. Совсем одурела. Ну, мне к князю…
М а ш а. Не смейте входить. Спит еще князь.
Ч и ж о в. А в этом ты мне не указ. (Проходит за портьеру).
М а ш а. Обирает работных людей и хвастается своим богатством. Управы нет на тебя. Черт постылый! (Обмахивает тряпкой мебель). Эх, жизнь… Уехать бы в деревню хлеб убирать и сено косить: как ни трудно, а все посвободнее.
Ш в е ц о в (заглядывает в окно). Маша, Машенька!
М а ш а (бросив на пол тряпку). Николушка, родной мой! (Бежит к нему.) Весь вечер и утро жду. (Швецов целует Машу.)
Ш в е ц о в. Что невеселая, Маша?
М а ш а. Нил у барыни откупить меня хочет, Николушка.
Ш в е ц о в. Вот гнида! Ты с Евгенией Николаевной приехала, — она только и может тобой распорядиться. А Евгения Николаевна, похоже, в большой дружбе с Павлом Петровичем. Я часто на лодке их катаю по пруду. От них и ждать помощи нам.
М а ш а. Эх, ничего-то ты не знаешь, Николушка. Уговорила барыня барина, чтоб Павла Петровича спровадить на Артинский завод, а для Евгении Николаевны облюбовала барыня Шмауса.
Ш в е ц о в. Не должно бы быть…
М а ш а. Своими ушами слышала. Уйти бы вам в горы к башкирам. Люди они добрые, а руки у нас крепкие — проживем.
Ш в е ц о в. Мы дело такое затеяли… Нельзя, Машенька. Вчера князь с Павлом Петровичем разговор вели о воле. Может, объявит царь волю, тогда мы без всяких помех сойдемся.
Со второго этажа спускается Елизавета Федоровна. Швецов спрыгивает в сад и скрывается. Маша уходит за портьеру. Входит Челноков, целует руку Елизавете Федоровне.
Е л и з а в е т а Ф е д о р о в н а. Как отдыхали, князь? Может, сны видели? На новом месте сны, говорят, сбываются. Присаживайтесь.
Ч е л н о к о в. Спасибо. Отдохнул великолепно. А снов не помню, не видел.
Е л и з а в е т а Ф е д о р о в н а. Вы рано просыпаетесь, Михаил Никитич, и поздно ложитесь, так ведь здоровье можно разрушить. У нас слуги и те спят позже. А немцы и не просыпаются в это время.
Ч е л н о к о в. Прошу прощения за ранний визит: кавказская привычка.
Е л и з а в е т а Ф е д о р о в н а. А говорят, что вы уже пять лет как на Урале.
Ч е л н о к о в. Кавказская выучка, Елизавета Федоровна, долго не забывается.
Входит Калмыков.
К а л м ы к о в. Здравствуйте, Михаил Никитич. Как почивали?
Ч е л н о к о в. Благодарю вас. Только что получено письмо от господина министра. (Вынимает конверт и подает Калмыкову.) Англичане окончательно отказались увеличить нам доставку стали.
К а л м ы к о в (читает). Да-с. Что бы все это значило?
Ч е л н о к о в. Я имею сведения, что англичане готовят оружие для Турции.
К а л м ы к о в. Канальи! Каков же выход?
Ч е л н о к о в. Выход один: недостаток стали мы должны восполнить сами, на уральских горных заводах.
К а л м ы к о в. Не у нас ли в Златоусте?
Ч е л н о к о в. Именно здесь. Златоуст для этого имеет все необходимые условия.
К а л м ы к о в. Ах, боже мой, какие же здесь условия?
Е л и з а в е т а Ф е д о р о в н а. Здесь хорошие условия медведей разводить.
К а л м ы к о в. Вот именно.
Ч е л н о к о в. Позвольте. Вчера я был в мастерской господина Аносова. Он уже готовит свою сталь и может возглавить новое дело.
